| Автор: | Рид Т. М. |
| Категории: | Роман, Приключения |
Переселенцы Трансвааля
Глава XXI. ОХОТА НА ГИППОПОТАМОВ
После опасного происшествия с крылатыми воинами бечевщики стали осторожнее и зорко всматривались, не попадется ли опять колония пчел или других таких же свирепых насекомых.
Им, впрочем, недолго пришлось тянуть лямку. На следующий же день плот снова попал в глубокий фарватер, бечевщики были призваны обратно на плот, и быстрое течение по-прежнему понесло его по направлению к устью Лимпопо.
Свертывая канат, готтентоты и кафры мысленно молили своих богов избавить их от горькой необходимости тянуть на нем плот. Тяжелая работа эта им страшно надоела, особенно после приключения с пчелами.
Желание их, казалось, должно было исполниться. Плот несся с удивительной быстротой. Берега так и летели мимо взоров путешественников. Сначала это их очень радовало, но по мере того как плот начал нестись все скорее и скорее, возрастающая быстрота течения реки заставила их наконец задуматься. Явление это могло быть очень опасным.
- Правду говорят, что человек никогда не бывает доволен, - сказал Клаас Ринвальд Яну ван Дорну. - Давно ли мы жаловались на слишком медленное течение, а теперь вот наоборот… Просто наказание с нами: никак на нас Бог не угодит!
- Да, мы попали из одной крайности в другую, - заметил баас, - а крайности, как известно, редко бывают хороши. Слишком много хорошего и слишком много дурного одинаково скверно. Этому нас чуть не ежедневно учит житейский опыт… Мы действительно летим чуть не со скоростью птицы, а это становится очень… подозрительным. Как бы нам не налететь на что! Мне очень хотелось бы несколько затормозить наш бег.
- Нет ничего легче, - сказал Карл де Моор. - Прикажите упираться баграми. Это не очень трудно.
- Так-то так, - задумчиво произнес ван Дорн, - но это едва ли поможет. Все-таки попробуем.
Он отдал приказание тормозить ход плота с обеих сторон.
Однако это плохо помогало. Плот продолжал мчаться со страшной быстротой.
Таким образом пролетели более двадцати миль.
- Это чисто курьерский поезд железной дороги, - заметила госпожа ван Дорн. - Но я не думаю, чтобы это могло повредить нам. Что же тут дурного? Чем скорее мы будем двигаться, тем раньше достигнем цели нашего путешествия.
Оно и правда; пока все шло хорошо. Раз только плот налетел на подводный камень, но все ограничилось одним сильным толчком: кокер-боомы и канаты из баавиан-тува могли выдержать еще и не то.
Вскоре выяснилось, что быстрота течения происходила оттого, что ложе реки стало довольно отлого спускаться вниз к озеру, которое было уже недалеко. Чувствовалась его близость.
Картина местности между тем резко изменилась. Тростник начал исчезать, появились густые леса с разнообразными древесными породами - настоящие тропические леса!
Течение было теперь превосходное: не слишком сильное, но и не тихое. Только река ежеминутно делала самые прихотливые извилины. Контуры ее то и дело напоминали или латинскую букву s, или цифру 8. От Карла де Моора, управлявшего правильным ходом плота, требовалось много внимания и умения, чтобы не натолкнуться на берег. Ни в баграх, ни в веслах надобности уже не было. Приходилось только направлять плот на середину реки. Моор делал это с редким искусством.
Плот шел со скоростью одной мили в час. Этого было совершенно достаточно. Все опять чувствовали себя превосходно и снова принялись за свои радужные мечты относительно будущей оседлой жизни.
Буры, как настоящие голландцы, потомки выходцев из местности, прилегающей к Зюдерзее, забывали все прошедшие невзгоды, радовались хорошему настоящему и с надеждою смотрели и верили в еще лучшее будущее.
В описываемое нами время они были так же спокойны духом, как была спокойна река, по которой плавно скользил их плот.
Прибудут ли они днем раньше или днем позже к месту назначения - это для них было совершенно все равно.
Пока старшие хлопотали по хозяйству, молодежь забавлялась стрельбою в птиц, массами кружившихся в воздухе. Много пеликанов, коршунов и даже орлов пало жертвами их охотничьих подвигов, но им все было мало. Пороху, дроби и пуль имелось вдоволь, роеры действовали отлично, а руки и глаза не уставали.
Много бы и еще они, вероятно, уничтожили представителей пернатого царства, если бы наконец эта беспрерывная и почти бесцельная стрельба не надоела старым бурам.
- Довольно, господа, понапрасну губить этих несчастных птиц! - сказал Ян ван Дорн. - Они нас не трогают, ну и пусть себе живут. Мы все уже убедились, что вы прекрасные стрелки. Следует поберечь и заряды для более нужной цели. Имейте в виду, что там, где мы намерены поселиться, не так легко достать боевые запасы, поэтому будьте поэкономнее… Впрочем, если вам уж так не терпится и хочется похвалиться твердостью руки и верностью глаза, то вот вам более достойная цель.
- Какая? Где? - в один голос спросили молодые стрелки.
- А взгляните-ка на правый берег и увидите, - проговорил баас.
Молодые люди посмотрели на указанное ван Дорном место и заметили там несколько гиппопотамов. Этих неуклюжих животных путешественники встречали и ранее на этой реке. Они видели старых самцов, лениво гревшихся в жгучих лучах солнца, и молодых самок, плывших по реке с детенышем на спине. Множество птиц летало вокруг них. Некоторые даже садились к ним на голову и на спину и с громкими криками поднимались кверху, когда животное вдруг окуналось в воду.
Гиппопотамы, наверное, никогда не видывали такой гигантской машины, как плот переселенцев, но не выказывали ни удивления, ни страха при приближении к ним плота.
Только когда блеснули огни и загремели выстрелы из роеров, эти толстокожие жители реки испустили громкое мычание и бросились в лес.
- Стреляйте, господа, стреляйте! - поощрял баас. - Клыки гиппопотамов хотя и не так ценны, как слоновые, но все-таки пригодятся. Нам после стольких потерь не мешает по-запастись хоть чем-нибудь, имеющим ценность.
Даже молодые буры хорошо знали, что гиппопотама, или, как они называли его, зеехока (морская корова), можно уложить одним выстрелом, если угодить пулей между глазом и ухом. Таким образом, почти ни один заряд не пропадал даром. Бедные гиппопотамы гибли десятками от рук проворных охотников.
Пит, Гендрик, Андрэ, Людвиг и Лауренс стреляли одинаково хорошо, и потому они не могли завидовать друг другу. Если они и завидовали кому-нибудь, то разве Карлу де Моору. Он тоже присоединился к молодежи, и его роер не сделал ни одного промаха, с удивительной точностью попадая каждый раз новому гиппопотаму в одно и то же место.
Ганс Блоом и Клаас Ринвальд не стреляли и добродушно посмеивались над его «юношеской пылкостью». Один Ян ван Дорн говорил:
- Не мешайте! Пусть продолжает! Кроме пользы, от этого мы ничего не получим. Смотрите, как он стреляет: ни один его выстрел не пропадает даром!
Баас понял, что Карл де Моор хоть этим старался вознаградить переселенцев за то зло, которое им причинил.
Во время этой охоты один старый гиппопотам привлек к себе особенное внимание. Раненый, но не смертельно, он вдруг начал кружиться в воде, как это делают бараны, охваченные дурманом. Он вертелся так быстро и поднимал вокруг себя такие брызги воды, что только один Моор и мог прикончить его.
Старшие буры подъехали в лодке к убитым животным и принялись выпиливать у них клыки. Клыков набралось очень много, и, по уверению бааса, весело потиравшего руки, этими клыками не только был возмещен весь убыток буров, но и создавалось основание их будущему благосостоянию.
Судьбе, должно быть, надоело, наконец, преследовать переселенцев. Она приготовила им такое доказательство своего благоволения, какого они и не ожидали.
На пятый или на шестой день плавания Карл де Моор обратил внимание бааса на небольшой остров, находившийся как раз посредине реки, имевшей в этом месте не менее двух верст ширины.
- Вот вы все не решались пристать к берегу из-за его отдаленности. Не желаете ли пристать к этому острову? По-моему, это вполне удобно, - сказал он.
- Да, вы правы, - ответил баас. - Сюда нам можно будет причалить.
Приближалась безлунная, темная ночь. Ян ван Дорн поспешно приказал править к острову и бросить возле него якорь, намереваясь продолжать путь лишь с восходом солнца.
Карл де Моор и направил плот. Едва успели выйти на остров, как наступила полная темнота. Переселенцы расположились на некотором расстоянии от воды, разложили костры и разогрели заранее приготовленное кушанье. Поужинав с обычным аппетитом, все легли спать.
и поэтому постоянно орошаемый периодичными наводнениями, должен бы отличаться обильной и свежей растительностью. Не было ни дерева, ни куста - ничего, кроме желтой сухой травы, да и то не особенно густой. Что бы это могло значить? Почему тростник, окружавший остров, был удивительно зелен, а трава, начинавшаяся почти вслед за тростником, точно сожжена? Это несколько напоминало раму без картины, вместо которой осталась лишь голая шероховатая доска.
Обсуждая возможную причину этого странного явления, буры увидели на задней стороне острова и в воде такое громадное количество гиппопотамов, что сначала они не верили глазам.
Насколько хватал глаз, вся река и часть острова были покрыты этими животными, тихонько мычавшими и фыркавшими с видом полного самодовольства.
Очевидно, здесь было их постоянное местопребывание. Этим и объяснялась скудость и желтизна травы: гиппопотамы большую часть ее съедали, а остальную вытаптывали. Придавленная их страшной тяжестью, трава, понятно, не могла вновь оправиться.