| Автор: | Рид Т. М. |
| Категории: | Роман, Приключения, Историческое произведение |
Без пощады!
Глава XIV. НАЧАЛО СОБЫТИЙ
Через несколько недель после описанного началась страшная междоусобица. Вся Англия резко разделилась на два противоположных лагеря. Помимо двух главных лагерей, каждое графство, каждый округ разбился на мелкие отряды, предводители которых шли друг на друга с таким же мужеством и доблестью, как настоящие боевые военачальники.
Большинство поместного дворянства укрылось в защищенных стенами городах. Те, которые были в состоянии укрепить свои усадебные дома, оставались на месте и собирали к себе друзей и сторонников. Дороги сделались небезопасными для мирных путников. Когда на них встречались незнакомые друг другу люди, тотчас же раздавался окрик: «Вы за кого: за парламент или за короля?» Когда получался неблагоприятный ответ, выхватывалось оружие и начинался бой, сопровождаемый яростными криками: «Без пощады!» и кончавшийся поражением и даже смертью сторонников той или другой стороны.
«великого мятежа» - хотя это движение следовало назвать иначе - в графствах, опоясывающих Уэльс, в большинстве были роялисты, если не по численности, то по своему весу и силе. То же наблюдалось и в самом Уэльсе, где население находилось всецело под руководством и давлением знатного и богатого дворянства, строго контролировавшего его политические склонности и действия. Яркою иллюстрацией этому может послужить Монмаутсшир, где граф Вурстер держал в повиновении всех, даже самых буйных.
Где не было таких сильных влиятельных лиц, там, как, например, в Пемброке и Глеморгане, на юге Уэльса и в некоторых его северных графствах и областях, население тяготело, разумеется, к свободе. Из окраинных графств особенно стойко было предано королю салопское. Это было очень естественно, потому что его население в течение целых столетий привыкло преклонять голову и колени пред своими деспотами - так что рабская покорность и угодливость перед знатью крепко засели ему в плоть и кровь.
То же самое, и даже еще в большей степени, было и в Гирфорде. Его полу пастушеское, полуземледельческое население само, без всякого принуждения, стояло на стороне королевской власти. Всюду и во все времена на земле близость к природе и занятие мирным трудом среди полей и лугов настраивало население на тот мечтательный лад, который оказывает своим не-сопротивлением, своей кроткой пассивностью самую сильную поддержку своеволию и тирании деспотов. Не будь этого, никогда не мог бы иметь места илистый империализм во Франции, не говоря уже о его еще более вязкой имитации в Англии.
Итак, Гирфордское графство было строго монархическое, но все же с примесью противоположного элемента. Многие из простого народа, в особенности те, которым приходилось жить ближе к Глостерскому графству, были настроены иначе, и среди тамошнего дворянства встречались такие благородные исключения, как, например, Кэйрлы, Поуэли, Гоптоны и благороднейший из всех сэр Роберт Гарлей из Брамптон-Брайана. Если в этом славном списке не встречается имени сэра Ричарда Уольвейна, то только потому, что автор нашел более удобным сохранить за этим доблестным рыцарем его боевое имя, умолчав о действительном.
Из западных графств, заслуживших наибольшую славу за свое доблестное поведение во дни великой скорби английского народа, всех более отличалось Глостерское. Когда светоч свободы повсюду еле теплился и сильно чадил, он горел ярким пламенем только на берегах Северны, а в двух главных городах этого графства, в Глостере и Бристоле, пылал всеозаряющим костром. Этот светоч, или костер, или маяк, освещал путь друзьям свободы и поддерживал в них необходимую бодрость духа в борьбе с угнетателями.
и предрассудков, свойственных нашим островитянам. Некоторые из бристольских граждан уже в то время достаточно просветились и поняли, что мир создан вовсе не для наслаждения одних королевских сибаритов и для мучений их подданных и рабов. Сообразно с этим пониманием, бристольцы и отдавали предпочтение парламенту, когда пробил час выбирать между собранием народных представителей и королем. Поэтому, когда в Бристоль был назначен военным губернатором полковник Эссекс, сын лорда-главнокомандующего армией парламента, его там приняли с распростертыми объятиями, и ни один голос не поднялся против него.
Однако вскоре же свободомыслящие бристольцы сделали открытие, сильно удивившее и смутившее их. Открытие это состояло в том, что человек, присланный самим парламентом для защиты интересов сторонников свободы, оказался способным скорее на другое. Живи полковник в наше время, он был бы вигом, хотя и с наклоном в сторону ториев. Будучи бристольским губернатором в 1642 году, он настолько склонялся к роялизму, что хвастался своей нестриженой головой и покровительствовал тем, которые носили длинные локоны и не иначе как с пеною у рта говорили о пуританах и квакерах. В Бристоле тогда было много длиннокудрых дворянчиков в качестве пленников, взятых Стемфордом при Гирфорде и живших совершенно свободно в городе. Снисходительный полковник не только постоянно водил с этими пленными компанию, но и состязался с ними за кубком вина в насмешках над круглоголовыми, принадлежавшими к плебеям и лишенными всякого вкуса к дворянскому чванству.
На счастье правого дела, язык этого полуренегата был длиннее его осторожности, а голос оказался настолько громким, что достиг до чуткого слуха парламента. Благодаря этому в один прекрасный вечер, когда Эссекс участвовал в пирушке своих друзей-роялистов, его вызвали в переднюю, где оказался человек, который с суровым видом сказал ему:
- Полковник, на меня возложена неприятная обязанность арестовать вас.
- Арестовать?., меня?! - повторил губернатор, сверкнув глазами. - Да вы с ума сошли, милостивый государь! Кто вы?
Финса взять под стражу бристольского военного губернатора полковника Эссекса и занять его место. Под приказом, кроме печати, была подпись: «Обер-секретарь парламента Ленталь».
Пораженный губернатор разразился было шумным протестом, но тем и ограничился, потому что весь гарнизон крепости, еще утром находившийся под его командой, также оказался арестованным. Эти «доблестные» защитники города, узнав о перемене над ними начальства, нашли более благоразумным молча покориться обстоятельствам.
Таким образом низложенный губернатор, вынужденный расстаться со своими приятными собутыльниками, был препровожден в крепостную тюрьму, как простой преступник. Это он-то, сын графа Эссекского, военный губернатор одной из самых важных крепостей! Тот же самый парламент, который облек было его таким высоким доверием, и низложил его, когда убедился в его двоедушии.