| Автор: | Рид Т. М., год: 1858 |
| Категории: | Приключения, Роман |
ГЛАВА VI
Не буду описывать всех подробностей того, что произошло во время путешествия нашего к берегам Гвинеи; путешествие по морю представляет мало разнообразия, и жизнь моряка крайне однообразна; стая морских свиней, один или два кита, летучие рыбы, дельфины, несколько видов птицы и акулы - вот единственные живые существа, которых встречаешь во время длинных переездов.
Мы шли прямо к тропику Рака и, чем дальше продвигались, тем жара становилась сильнее; стало, наконец, так жарко, что из досок выступала смола, и башмаки наши приставали к доскам. Каждый день видели мы теперь паруса на горизонте; большинство судов шло в Индию или возвращалось в Англию. Нам попадались также бриги, одна или две барки под английским флагом, которые шли, вероятно, к Капштадту или к бухте Альгоа, но ни те, ни другие не выказывали стремления познакомиться с нами, да и сами мы избегали, по-видимому, их визитов, и капитан "Пандоры" ни разу не окрикнул в рупор ни одно из этих судов.
Среди них скоро нашлось, однако, судно, которое выказало желание приблизиться к нам; завидев нас, оно изменило свое направление и на всех парусах двинулось к нам. Так как мы были теперь в Гвинейском заливе, приблизительно в ста милях от Золотого Берега, то судно, преследовавшее нас, было, наверное, крейсер - самая нежелательная встреча для нашего капитана. Сомнения наши скоро рассеялись: ход этого судна, его снасти, все показывало, что это был куттер. Преследование со стороны судна, которое было гораздо меньше нашего, служило несомненным доказательством, что это судно королевской морской службы или пират, но во всяком случае, лучше вооруженное, нежели "Пандора".
очень ценятся дикарями Дагомеи и Ашанти, хотя, собственно, ничего не стоят; на обратном пути зато они бывают нагружены золотым песком и слоновой костью. Этого было достаточно, чтобы прельстить некоторых пиратов, которые в свою очередь отправились к берегам Гвинеи. Но в общем они там встречались гораздо реже, нежели в Индийском море и в окрестностях Антильских островов. Будь мы у мыса Доброй Надежды, мы могли бы принять куттер за пирата, и наш экипаж не беспокоился бы так сильно, потому что люди этого сорта меньше боятся пиратов, чем военного судна; они знают, что пираты считают их принадлежащими к своей семье, потому что наравне с ними находились вне закона. Пираты, к тому же, могли нанести им лишь незначительный ущерб; пирату не нужны ни соль, ни железо, ни безделушки, он польстился бы только на ром, да на водку.
Куттер тем временем приближался, и теперь его можно было узнать: на нем развевался флаг Великобритании. Это было военное судно, английский крейсер, обязанность которого состояла в том, чтобы преследовать торговлю неграми. Никакая встреча не могла быть неприятнее этой для такого судна, как наше, а потому на "Пандоре" всеми овладело страшное смущение, когда установлено было, наконец, что это английский крейсер. Куттер - прекрасное парусное судно, которое и не подумало даже скрываться от нас, а прямо направилось в погоню за нами. Судно наше, не колеблясь ни единой минуты, бросилось удирать на всех парусах.
Что касается меня, то я не спускал глаз с крейсера, мысленно измеряя расстояние, отделявшее его от "Пандоры", сердце мое исполнилось надежды и билось все сильнее по мере того, как расстояние между двумя судами сокращалось и куттер все яснее вырисовывался на волнах. Одна только вещь уменьшала мою радость и минутами заставляла меня желать, чтобы мы избежали преследования: Бен был дезертиром королевской морской службы; его могли узнать, если бы экипаж взят был в плен. Шрамы на спине могли внушить подозрение, начались бы розыски, и нашли бы, конечно, необходимые доказательства того, что он дезертир, а тогда какое жестокое наказание ждало бы его!
Я страстно желал поимки "Пандоры", и в то же время, думая о своем покровителе, спасшем мне жизнь, молился о спасении судна. Я колебался между двумя чувствами; ужасное существование, на которое я был обречен, невозможность порвать гнусную цепь ясно представлялись мне, и тогда мною овладевало ужасное отчаяние; я, затаив дыхание, следил за парусами крейсера, который приближался к нам и вот-вот мог обогнать нас... Но затем глаза мои обращались на Бена, который ходил взад и вперед по палубе, прилагая все усилия, чтобы ускорить ход "Пандоры" - и ужас в душе моей сразу сменял надежду.
Дул сильный ветер, и это давало большие преимущества куттеру. "Пандора", как сказал Бен, была очень легка, она плохо держала свои паруса во время сильного ветра; одно из самых быстрых судов при небольшом ветре, оно не могло идти на всех парусах, когда последний усиливался, и должна была опускать паруса бом-брамселя и совсем брать на гитовы паруса брамселя. Она не могла поэтому идти так скоро, как при других обстоятельствах, и экипаж это прекрасно знал.
"Пандора" была бы настигнута и взята в плен. Все были убеждены в этом на борту нашего судна, и капитан отдал даже приказание удалить принадлежности своей гнусной торговли: ошейники, ручные кандалы и цепи спрятать в бочку и скрыть ее между парусами и канатами, решетки, которые делал плотник, немедленно сломать и уничтожить, мушкеты, пистолеты и кортики снести в трюм и спрятать в специально приготовленное для этого потайное место.
Нечего было и думать тягаться с таким соперником, который преследовал нас. Хотя крейсер был меньше "Пандоры", но экипаж его был многочисленнее; на нем были пушки и целый артиллерийский залп ответил бы нам на малейшую попытку нашу к сопротивлению. Ничего не оставалось больше, кроме бегства, но надежда на спасение была потеряна, а потому экипаж стал готовиться к принятию визита. Часть матросов поспешила скрыться, чтобы излишним количеством не внушить подозрений, потому что их было вдвое больше, чем полагается на обычном коммерческом судне.
одной пушки, пролетело рикошетом по воде мимо самой "Пандоры".
Сердце мое забилось так сильно, что казалось, будто оно сейчас вырвется из груди; минута освобождения приближалась, по-видимому, а между тем что-то в глубине души моей говорило, что ничего подобного не будет. Предчувствие это, увы, должно было исполниться; судьба решила, что мы ускользнем от крейсера и "Пандора" не будет взята в плен.
Можно было подумать, что пушка нарочно дала для этого сигнал, потому что вслед за выстрелом ветер вдруг стих; солнце, бывшее почти совсем на закате, было, вероятно, причиной такой внезапной перемены. Капитан сразу понял, какие преимущества он может извлечь из всего происшедшего. Вместо того, чтобы повиноваться сигналу, данному крейсером, все матросы бросились на ванты, распустили паруса, и "Пандора" быстро понеслась вперед.
"Пандора" была в нескольких милях от куттера, и прежде чем ночь опустилась на море, крейсер уменьшился значительно в наших глазах и превратился в точку, едва заметную на горизонте.