| Автор: | Рид Т. М., год: 1858 |
| Категории: | Приключения, Роман |
ГЛАВА XI
Я сделал вид, что удивлен, хотя еле удерживался от смеха при виде смущения моего бедного друга. Действительно, ужасный запах, издаваемый отвратительным грифом, походил на запах мертвой антилопы, которую мы видели несколько минут тому назад; только теперь, когда запах падали поразил нос Бена, он поверил, что дичь его не индейка. Он, конечно, прекрасно знал грифа Пондишери, виденного им в Индии, или грифа желтоватого цвета, которого он встречал в Гибралтаре и на берегах Нила; но убитый им был гораздо меньше; он походил на индейку и встречается только в Африке, на западном берегу ее. Впоследствии я изъездил почти все страны мира и никогда не встречал грифа такого рода; что удивительного, если товарищ не мог его узнать, в первый раз очутившись в тех местах?
Выражение лица Бена, когда он отбрасывал от себя вонючую бестию, было до того смешное, что я захохотал бы от души, если бы не боялся оскорбить его, так как ему и без того было досадно. Желая, напротив, заставить его забыть это маленькое происшествие, я подошел к отвратительной птице, притворился удивленным и затем согласился с ним, что это, действительно, гриф. После этого мы пошли дальше наудачу, надеясь встретить какую-нибудь дичь, более вкусную на этот раз.
Недалеко от того места, где Бен бросил своего грифа, мы вошли в большой пальмовый лес, вид которого вполне удовлетворил все мои желания. Если я когда-либо, мечтая о далеких странах, желал чего-нибудь, так это видеть все удивительные деревья, растущие в жарком климате земного шара, о которых я так много читал в описаниях разных путешествий. Увидев пальмовый лес, я понял, что самые блестящие рассказы дают лишь несовершенное представление о красотах природы; из всех образцовых произведений ее я ничего не видел, что привело бы меня в такой неописуемый восторг.
Есть много видов пальм, которые растут отдельными группами и никогда не образуют лесов, состоящих исключительно из одних пальм. Но пальмы, образовавшие лес, куда мы только что вошли, принадлежали к одному из самых благородных видов этого великолепного семейства. Я не знал тогда, какого они были вида; я узнал только потом, что это были масляные пальмы, известные у африканцев западного берега под названием "мава"; ученые же зовут их Elais guineensis.
Пальма эта похожа на кокосовую; она умеренной толщины, около двадцати вершков в окружности и достигает высоты пятнадцати сажен. Верхушка ее украшена листьями, напоминающими страусовые перья и грациозно спускающимися вниз в виде зонтика; каждый из этих листьев имеет две с половиной сажени в длину. Плоды элаиса вырастают под тенью этих великолепных листьев, в том месте, где они ответвляются от ствола.
Плод представляет собой орех величиной в голубиное яйцо; плоды растут громадными кистями, похожими на гроздья фиников. Скорлупа этого ореха окружена мясистой оболочкой, сходной с оболочкой, покрывающей обыкновенный орех, но более маслянистая; из нее выделывают пальмовое масло, о котором я говорил. Зерно внутри скорлупы также содержит масло; оно труднее добывается, зато бывает несравненно лучшего качества, нежели масло, добываемое из оболочки ореха.
Нет ничего красивее вполне развившейся пальмы с длинными гроздьями ярко-желтых плодов, которые красиво выделяются на темно-зеленых листьях, грациозно склоненных над ними, как бы защищая золотые кисти от палящих лучей тропического солнца.
Особенно хороши элаисы, когда они образуют целый лес чудных деревьев, как тот лес, куда мы вошли с Беном. Даже этот суровый матрос был явно тронут удивительным зрелищем, которое открылось перед его глазами, и вместе со мной восхищался великолепной картиной.
над нашими головами; грациозные изгибы этих перистых, как бы выточенных резцом листьев, представляли собой настоящие аркады. С верхушки этих колонн, точно золотые люстры, спускались яркие кисти.
Мы прошли больше мили по этому чудному лесу и, несмотря на красоту его, желали поскорее выйти из него, но не потому, что там было темно; пальмы, которые прикрывали нас от солнечных лучей, умеряли жар, но не лишали нас света, все кругом имело смеющийся и волшебный вид. Но нельзя сказать, чтобы было особенно приятно ходить по этим чудным местам; вся почва была покрыта орехами, больше даже, чем бывает покрыта земля под яблонями после ночной грозы; местами плоды лежали так тесно друг подле друга, что не было возможности идти и не давить их; мы скользили по маслянистой мякоти, липкой как смола, в которой находились мириады косточек, затруднявших ходьбу; иногда к обуви нашей приставала целая кисть плодов, и тогда приходилось останавливаться, чтобы отделить ее; мы шли вперед, спотыкаясь, и только через час добрались до опушки леса.
Я был очень рад, увидев деревья совсем другого вида, которые были не так красивы, зато под тенью их можно было ходить спокойно, не рискуя упасть на каждом шагу или споткнуться и получить растяжение связок. Пройдя некоторое время под густым сводом этого нового леса, нам захотелось выйти из него на равнину, так как дичи никакой мы там не встретили; к тому же, для того, кто привык жить всегда на открытой местности, большие леса не особенно привлекательны. Вас поражает сначала их величественный вид, но затем вас утомляет их однообразие; все деревья сходны между собой, все породы одинаковы; густой слой сухих листьев под вашими ногами шуршит однообразно и раздражает вас, и вы в конце концов стремитесь к такому месту, где вы видите над собой голубое небо, где кругом безграничный горизонт, где нежная и зеленая трава расстилается под вашими ногами, точно мягкий, пушистый ковер, по которому вам так приятно ступать.
Спутник мой был того же мнения, тем более, что надеялся найти какую-нибудь дичь на равнине. Желание наше скоро исполнилось. Не прошли мы и четверти мили от того места, где простились с элаисами, как увидели потоки солнечных лучей, лившихся сквозь деревья, и кусочек голубого неба. Мы бросились в том направлении и через несколько минут были уже на краю обширной равнины, которая терялась далеко на горизонте. Там и сям виднелись великолепные деревья, росшие то в одиночку, то группами; все они были так разбросаны, что представляли собой великолепный парк, распланированный искусной рукой. Но нигде не видно было ни дома, ни хижины, ничего, что бы указывало на присутствие человека.
Что касается животных, то на равнине мы увидели их очень много. Бен назвал и их оленями, хотя это были антилопы, что видно было по рогам. Какое, впрочем, нам было дело до этого; какие бы это ни были животные, мы обрадовались, встретив их, потому что надеялись на хорошую охоту. Мы остановились среди деревьев, чтобы посоветоваться, как нам лучше подойти к прельщавшей нас дичи; и решили, что лучше всего пробраться под прикрытием деревьев, разбросанных по равнине. И вот, то согнувшись, то на четвереньках, двинулись мы вперед и так дошли до небольшой рощи, откуда решили начать охоту. Не без труда и царапин проложили мы себе дорогу среди переплетавшихся между собой акаций, алоэ и разных колючих кустарников.
выстрела нашего древнего мушкета. Я лично не имел никакого намерения стрелять из своего пистолета; я растратил бы только напрасно свой порох; мне хотелось видеть, что будет, и ради этого только последовал я за своим спутником.
Я недолго ждал; Бен чувствовал, что надо спешить; антилопы, спокойно пасшиеся до сих пор, подняли вдруг головы и, повернув свои нежные мордочки в сторону, почуяли, по-видимому, что вблизи них находится враг.
Товарищ мой положил дуло своего мушкета на ветку, тщательно прицелился и спустил курок. В ту же минуту антилопы понеслись прочь и исчезли из виду раньше, чем смолкло эхо нашего выстрела. Бен был уверен, что попал в намеченное им животное; охотники никогда, впрочем, не сознаются, что промахнулись; если верить их рассказам, то количество животных, раненных ими и убежавших от них, было бы невероятным.
Дело в том, что у Бена была слишком мелкая дробь для охоты на такое большое животное; он мог бы сто раз стрелять и попадать в цель, но ему не удалось бы убить антилопу.