На море.
Глава XVIII

ГЛАВА XVIII

Вы удивитесь, быть может, когда я скажу, что не разделял ужаса своего спутника; я был, однако, моложе и не отличался таким испытанным мужеством, как он; неожиданность была, правда, так велика, что я испугался в первую минуту, но тотчас же успокоился. С первого взгляда, разумеется, вид трех скелетов с белыми зубами, неподвижными глазами, черной кожей, освещенных мерцающим светом дымящихся факелов и открытых неожиданно среди дикой страны, где мы на каждом шагу подвергались опасности со стороны животных и людей, не мог не подействовать поражающим образом на меня и на моего друга Бена.

Но это было делом одного мгновения; спустя минуту, я уже ничего больше не испытывал, кроме жадного любопытства, и рассматривал их с таким же спокойствием, с каким рассматривал бы галерею антиквариата. Хладнокровие мое удивляет вас, а между тем в этом нет ничего особенного: той же книге чудес обязан я ключом к этому таинственному происшествию, и только она давала мне такое преимущество перед Беном Брасом, невежество которого было главной причиной его продолжительного ужаса. Я читал в этой книге, что некоторые племена негров имеют обыкновение устраивать углубления внутри баобаба, куда кладут своих покойников, но не честных людей, умерших естественной смертью, а преступников в наказание за совершенное ими преступление, которые после исполнения над ними позорной казни не имели права на обычное погребение.

Вместо того, чтобы бросать гиенам, шакалам и хищным птицам тела казненных преступников, негры кладут их в выдолбленные пустоты баобаба; в таком погребении они, по-моему, ничего не проигрывали. Трупы не разлагаются там, как обычно; от того ли, что дерево обладает какими-нибудь предохранительными качествами, от того ли, что воздух не может проникнуть в эти склепы, только тела, помещенные туда, высыхают как мумии и сохраняются веками. Трудно понять с первого взгляда, почему негры придумывают себе столько работы ради каких-то преступников, которых лучше было бы бросить на съедение зверям; это становится еще непонятнее, когда вспоминаешь несовершенство их орудий, с помощью которых им приходится выдалбливать ствол большого дерева; а между тем удивляться этому нечего, потому что древесина баобаба так нежна, что выдолбить в ней камеру так же легко, как выдолбить углубление внутри репы или в куске мягкой глины. Негры очень часто выдалбливают внутренность баобаба и устраивают там себе жилье.

что заставило его дрожать с головы до ног. Я поспешил объяснить ему, почему я такой храбрый, после чего и он успокоился. Он принес еще несколько зажженных хворостин и исправил факел; без всякого страха на этот раз вошли мы в пещеру. Мы настолько успокоились, что трогали руками скелеты трех негров, превосходно сохранившиеся; мясо исчезло, высохнув от времени, но не было источено червями и муравьями; весьма возможно, что запах, свойственный исключительно баобабу, удалил хищных насекомых; что касается гиен и шакалов, то двери, плотно закрывающей вход, было достаточно, чтобы предохранить тела покойников от их нападения; весьма возможно также, что вследствие отсутствия гниения, эти любители падали не могли узнать о присутствии мертвецов. Высохшая кора не так уж плотно закрывала в настоящее время отверстие камеры, а потому легко подалась под ударом ноги Бена.

заключены были преступники. Определить с точностью время, когда это произошло, было невозможно; достоверно было только, судя по состоянию, в котором находились трупы, что с тех пор прошло много лет. Весьма возможно, что в то время здесь жило многочисленное население, уничтоженное потом могущественным врагом или же проданное в рабство и увезенное в американские колонии.

Пока я размышлял таким образом, мысли совсем иного рода занимали моего друга Бена; я подозреваю, что он мечтал о каком-нибудь сокровище, скрытом вместе с трупами в этом склепе, потому что он тщательно осматривал все трещины, все неровности на стенах камеры, как бы надеясь вытащить оттуда мешки с золотым песком или драгоценные камни, которые так часто встречаются у дикарей.

Если такова была его надежда, то велико должно было быть его разочарование! Кроме негров, в склепе ничего не было: ни одежды, ни посуды, ни единой песчинки золота, ни единого драгоценного камушка. Убедившись в этом, он бросил последний взгляд на безмолвных обитателей баобаба, отвесил им полусерьезный, полукомичный поклон и пожелал им спокойной ночи.

Мы возвратились к костру с твердым намерением лечь и уснуть; хотя не было еще поздно, но мы так устали от ходьбы, что спешили протянуть усталые члены свои у костра, куда подложили еще свежего хвороста.