| Автор: | Рид Т. М., год: 1858 |
| Категории: | Приключения, Роман |
ГЛАВА XXII
Как только погрузка закончилась, так сейчас же укрепили решетки, и к несчастным невольникам приставили двух часовых, вооруженных мушкетами со штыками; они имели полное право пустить в ход оружие против тех, кто вздумал бы бежать.
Шкипер ждал только донесения круменов; последние появились, наконец, и сообщение, привезенное ими, вполне соответствовало его желаниям: крейсер не мог подойти к берегу; он бросил якорь в двух милях от устья реки, где намерен был ждать перемены ветра или наступления дня, а затем двинуться к реке. На это, собственно, капитан и рассчитывал; смелость снова вернулась к нему и, не сомневаясь больше вуспехе, он отправился проститься с другом своим Динго; оба были в прекрасном настроении духа, и бутылка с ромом переходила от одного к другому. Пока оргия эта происходила на берегу в хижине короля, боцман плыл вниз по реке, чтобы собственными глазами убедиться в положении крейсера и определить путь, по которому должна следовать "Пандора", чтобы увильнуть от врага.
Несколько матросов сопровождали шкипера на берег, чтобы свезти его обратно на борт после того, как он простится со своим другом. Мы с Беном Брасом были также в числе людей, правивших гичкой капитана. Оставалось всего полчаса до захода солнца, когда вернулся боцман. Он подтвердил все сообщения круменов, а так как ветер все еще дул с востока, то надо полагать, что бегство нашего судна совершится беспрепятственно. Капитан и боцман хорошо были знакомы с берегом; они знали, что могут спастись, направляясь к югу от того места, где крейсер бросил якорь; вода там была глубокая, лишь бы не переменился ветер, тогда все шансы будут на их стороне.
Одна только мысль беспокоила их; весьма возможно, что капитан крейсера знал, где "Пандора", и тогда, будучи не в состоянии сам приблизиться к берегу, он вышлет шлюпки к устью с целью воспрепятствовать бегству невольничьего судна. Если же он не подозревает присутствия "Пандоры", то на следующее утро он отправится для исследования реки. Но скорее всего надо было предполагать, что ему уже известно о нашем пребывании в бараконе короля Динго, и тогда мы могли быть уверены, что нас атакуют ночью.
Оставалось еще несколько минут до захода солнца, когда шкипер, обнявшись в последний раз с ужасным королем Динго, вышел из его хижины. Король в сопровождении черных придворных вышел проводить гостя и стоял на берегу реки, пока капитан усаживался в лодку. Мы с Беном сидели на своих местах и уже взялись за весла, когда король вдруг как-то странно вскрикнул. Я взглянул на него и увидел, что он смотрит на меня так, как будто бы хотел меня съесть, разговаривая в то же время с капитаном на каком-то непонятном мне языке.
До тех пор король никогда не обращал на меня своего внимания, на знаю даже, замечал ли он меня.
Я всегда оставался на судне, за исключением того времени, когда мы с Беном совершали нашу знаменитую охотничью прогулку, где было столько приключений. Всякий раз, когда отвратительный Динго приезжал на борт судна, он немедленно уходил в каюту капитана или стоял на мостике, так что ему не представлялось случая видеть мое лицо.
Но почему в момент отъезда он так заинтересовался мною? Я не понимал ни одного слова из того, что он говорил капитану, потому что они бормотали на каком-то жаргоне, взятом из португальского языка, который известен на всем берегу Гвинеи; но по жестам и выразительным взглядам видно было, что разговор касался моей особы или, по крайней мере, моего платья.
Разговор становился все более и более горячим; это был нескончаемый ряд диких криков; мирный в начале, он перешел в ожесточенный спор. Почему друзья так спорили из-за меня? Бен сидел рядом со мной; я спросил его потихоньку, не может ли он сказать мне, в чем дело.
-- Ты понравился этому старому негодяю, - отвечал мой покровитель, - он хочет взять тебя к себе и требует от шкипера, чтобы тот продал тебя ему в неволю; весь спор из-за цены.
Я едва не рассмеялся сначала, когда услышал эти слова, но веселое настроение мое скоро изменилось; серьезное выражение лица Бена, тон, которым он произнес эти слова и особенно манера, с которой капитан и король рассуждали об этом предмете, доказывали мне, что дело здесь не шуточное.
В первую минуту шкипер не имел, по-видимому, никакого намерения выполнять требование старого негра, но последний с таким жаром излагал свое желание, он делал такие выгодные предложения, что торговец невольниками начал колебаться. Король предлагал пять черных за одного маленького белого. "Шкипер хочет шесть,--объяснил мне Бен,--из-за этого только они и спорят". Итак, капитан соглашался продать меня ужасному Динго; вопрос был только в цене.
Я был поражен; не менее моего был взволнован и Бен. Он знал прекрасно, что негодяй, во власти которого я находился, не постесняется заключить эту сделку. Единственная причина, мешавшая капитану сразу согласиться на продажу, была та, что он нуждался во мне; но когда он увидел, что, продав меня, он увеличит свой груз шестью здоровыми и сильными неграми, каждого из которых он может продать в Бразилии за приличную сумму, алчность его взяла верх. Он ничем не рисковал; я мог исчезнуть, и никто не узнал бы этого. Перед кем отвечал он за это? Продавец невольников, бандит! Он мог продать меня, убить даже, приди ему такая фантазия, зная, что за это он не получит ни малейшего возмездия.
Нечего удивляться поэтому моему ужасу. Мысль стать рабом этого грязного дикаря, этого гнусного чудовища, торговавшего людьми, возмутила меня до невероятности.
Сил нет описать конец этой отвратительной сцены; я страдал так, что положительно не осознавал того, что делалось вокруг меня. Мне сказали, что торг кончен, что король дал за меня шесть негров и капитан, взамен их, согласился отдать ему меня. В доказательство того, что меня не обманывают, мне указали на капитана, который вышел из шлюпки и направился к хижине короля Динго под руку с ужасным дикарем, чтобы закрепить торг стаканом рома.
Я кричал, грозил, я даже богохульствовал; я был, как в бреду, я не мог управлять больше ни словами своими, ни действиями. Судьба, угрожавшая мне, наводила на меня такой ужас, что я хотел броситься в реку. Какая страшная участь! Быть проданным такому человеку и без надежды получить когда-нибудь свободу! Это было ужасно, я чувствовал, что схожу с ума...
Крики мои и слезы вызывали только смех негров, стоявших на берегу и издевавшихся надо мной на своем непонятном мне языке. Даже товарищи мои, сидевшие вместе со мной в лодке, и те мало заботились о моих чувствах.
Только бедный Бен принимал участие в моих страданиях; но что он мог сделать, чтобы спасти меня? Я понимал его бессилие; он был бы строго наказан, осмелься он подать голос в мою защиту.
способ, который мог бы благоприятствовать моему бегству.
Когда капитан и король Динго удалились, он придвинулся ко мне и сказал тихо на ухо, чтобы никто не услышал его слов.
-- Дело сделано, бедное дитя мое! Он продал тебя за шесть негров. Ты не можешь воспрепятствовать этому; не сопротивляйся им, не то они свяжут тебя веревками. Сделай, напротив, вид, что ты доволен, но не спускай глаз с "Пандоры" и, когда она снимется с якоря, беги... Это легко сделать в темноте. Беги вдоль реки, бросайся в воду, когда ты будешь возле устья, и плыви прямо к судну. Я буду там, не бойся, я брошу тебе веревку. Что касается остального, не бойся, старый фигляр не рассердится, когда ты вернешься к нему, напротив! Я уверен, он будет доволен, что ты провел Динго-Бинго... Делай то, что я тебе говорю и... тс! Вон они идут оба.
Несмотря на то, что покровитель мой говорил еле понятным шепотом и урывками, я все же прекрасно понял его и поспешил ответить, что я последую его совету. В ту же минуту я увидел шкипера, спешившего к шлюпке.
хватать в плен соседей и даже его подданных; но счастье человеческое непостоянно, и товарищи их, более счастливые, чем они, схватили их и вели к капитану.
Минуту спустя, их без всяких церемоний столкнули в лодку, а меня высадили на берег, где уже поджидал мой новый хозяин. Шкипер, само собой разумеется, был очень удивлен, видя, что я не оказываю ни малейшего сопротивления. Что касается короля Динго, то он был, по-видимому, в восторге от моей кротости и вежливо повел меня в королевскую хижину, где настаивал, чтобы я выпил с ним стакан его лучшего рома.
Я выглянул сквозь пальмы, из которых состояли стены хижины, и увидел шлюпку, плывущую по реке к "Пандоре". Негров отправили в пространство между деками, гребцы направились к задней части судна и водворили лодку на место.