| Автор: | Рид Т. М., год: 1858 |
| Категории: | Приключения, Роман |
ГЛАВА XXVI
Ничто не нарушало однообразия нашего путешествия, и в течение двух недель мы не встретили ни единого паруса, зато на судне у нас происходило много разных событий, ужасающих подробностей которых я не хочу рассказывать. Но нет, есть одно событие, о котором расскажу, несмотря на жестокие страдания, которые оно мне напоминает.
Когда я бросаю взгляд назад и припоминаю события, случившиеся со мной в течение всей моей жизни, я нахожу, что самое ужасное из них то, о котором хочу рассказать. Впечатление, произведенное им на меня в то время, когда оно случилось, было так сильно и глубоко, что я долго не мог думать ни о чем другом; да и теперь еще, по прошествии стольких лет, все подробности его с поразительной живостью встают перед моими глазами.
Прошло две недели с тех пор, как мы оставили берега Африки. Ветер все время дул попутный, и казалось, все предсказывало быстрый и счастливый переход. Я радовался быстроте нашего движения, потому, что оно ускоряло мое освобождение. Каждый день казался мне целой неделей; мучения несчастных жертв удлиняли мне минуты, и я жаждал скорейшего прихода в Бразилию, где должна была кончиться их пытка и моя. Смертность становилась ужасающей; шум падающих в море трупов, куда их бросали без всяких церемоний, повторялся так же часто, как звон колокола, возвещавшего часы дня. Ни к шее, ни к ногам трупов не привязывали ни ядер, ни камней; их бросали прямо в воду, и они плавали на поверхности, раскачиваясь на волнах, поднятых "Пандорой". Но это ужасное зрелище недолго мелькало перед нашими взорами; труп скоро исчезал среди пены, а на том месте, где несколько минут тому назад виднелось человеческое тело, показывались только изуродованные члены, да спинной плавник акулы, быстро мелькающий над водой.
к страданиям и не так уже чувствительно относился к ним, как вначале.
Среди акул, следовавших за "Пандорой", было несколько, которые плыли за нами от самых берегов Африки; я узнавал их по некоторым признакам; так, некоторые из них были покрыты шрамами от прежних ран, полученных ими во время драки с другими акулами. Число этих морских чудовищ увеличивалось с каждым днем, и теперь их было значительно больше, чем в первые дни нашего отъезда из Гвинеи; они плавали целыми десятками вокруг "Пандоры", то мелькая мимо кормы, то следуя за нами. Иногда они плыли рядом с нами и смотрели на нас жадными глазами, как голодные собаки, ожидающие, что им бросят кость.
Не забывайте, что мы находились в открытом море, в нескольких сотнях миль от ближайшего берега. В одно прекрасное утро я вышел на палубу позже обычного; меня всегда будил очень рано сам боцман, угостив каким-нибудь ругательным словечком, а иногда и того грубее. Но в это утро меня почему-то никто не разбудил, и я, воспользовавшись случаем, проспал более обычного.
Было уже давно светло, когда я проснулся. Солнце заливало своими лучами всю переднюю часть палубы, темную обычно, когда я встал. Свет, поразивший мои глаза, совсем распухшие от сна, напомнил мне, что давно уже пора приниматься за работу; первой мыслью моей было, что меня ждет изрядное количество ударов, как только боцман покажется на палубе. Скрываться от него в таких случаях было бесполезно; рано или поздно я получил бы ту же порцию, а потому лучше было не откладывать и отделаться поскорее. Порешив на этом, я отправился вниз, надел башмаки и куртку, которые я снимал, когда ложился спать, и, призвав на помощь всю свою энергию, необходимую мне, чтобы перенести ожидающее меня наказание, я полез по лестнице и вышел на палубу.
Мне показалось, что у нас не все в порядке и что на судне царит какая-то тревога. Еще в то время, когда я только что проснулся, я был поражен следующим обстоятельством. Недалеко от моего гамака стояли два матроса, которые говорили друг с другом на непонятном мне языке; я был поражен мрачным выражением их лиц, со сверкающими глазами, выразительными жестами, которые заставили меня предположить, что они говорят о чем-то серьезном, о каком-нибудь несчастье, угрожающем "Пандоре".
"Может быть, - подумал я с радостью, - они увидели парус, крейсер с английским флагом? Может быть, он преследует уже наше судно?"
Я подошел к матросам и собирался спросить их, в чем дело, но это были люди угрюмые, ни разу не сказавшие мне ласкового слова, и я ничего не спросил у них. Придя на палубу, я прежде всего взглянул на море, а затем на небо; но на горизонте не было ни единого паруса, на небе ни единого облачка. Следовательно, тревога, поразившая меня, вызвана была не появлением судна, и тем более не приближением бури. Шкипер и боцман стояли на палубе и ругались друг с другом, а матросы тем временем ходили взад и вперед по палубе, спускались в люки и тотчас же появлялись снова бледные, как привидения, и со всеми признаками самого ужасного отчаяния.
заинтересован этим; очевидно, произошло что-то очень серьезное, но я все еще не догадывался, что именно такое. Пытаясь узнать причину волнения, царившего на "Пандоре", я отправился на поиски Бена, но никак не мог его найти. Он был, вероятно, в трюме, где стояли бочки; тогда я направился к большому люку, чтобы спуститься к Бену. Для этого мне пришлось пройти мимо боцмана, который видел меня прекрасно, но не обратил на меня ни малейшего внимания. Что же случилось такое, что он забыл даже про наказание, ожидавшее меня? Надо полагать, что-нибудь очень важное, какая-нибудь страшная опасность.
Я заглянул через большой люк и увидел Бена в глубине трюма, среди больших бочек, которые он переставлял с места на место, внимательно осматривая каждую из них. С ним было несколько матросов; одни стояли и смотрели, что он делает, другие помогали ему, но все были, видимо, удручены, и страшная тревога была в их глазах. Я не в силах был дольше выдерживать эту неизвестность; выждав мгновение, когда боцман отвернулся в другую сторону, я скользнул в люк и спустился вниз. Добравшись до Бена, я схватил его за рукав, чтобы привлечь к себе его внимание.
-- Запас воды истощился.