На море.
Глава XXVII

ГЛАВА XXVII

Впечатление, полученное мною при этом ответе, было бы гораздо сильнее, будь я более опытным моряком, и если только я обратил на него внимание, то лишь потому, что меня поразили беспокойные взгляды окружающих. Недолго, однако, пришлось мне ждать, чтобы понять весь ужас этих слов: "Запас воды истощился!"

Вы также, быть может, не понимаете всего значения этих слов, таких простых, по-видимому; слова эти означали, что на "Пандоре" нет больше пресной воды, что бочки пусты, а мы находимся в океане; что нам нужно несколько недель, чтобы добраться до берега; что при жгучих лучах тропического солнца мы не выдержим даже недели, и все умрем от жажды. Итак, все мы были обречены на смерть: белые и черные, тираны и жертвы, невинные и виновные, всех ожидала одна и та же участь, одни и те же мучения.

Вот что значили слова Бена, и теперь я понял тревогу и беспокойство, царившие тогда на "Пандоре". Я принял также деятельное участие в осмотре бочек и ждал результатов с такой же тревогой, как и мои товарищи. Не все бочки были пусты, большинство их было наполнено; вопрос был только в том, чем они наполнены? Была ли это пресная вода? Нет, вода была морская, соленая, которую невозможно пить; ужасное открытие, которое, однако, легко было объяснить. Я говорил уже, кажется, что бочки, наполненные морской водой, служили вместо балласта во время плавания "Пандоры" к Африке. По приезде в Африку воду эту должны были вылить, а бочки наполнить речной водой, но, к несчастью, это не было исполнено, как следует. Капитан и боцман не следили за этой операцией, они занимались только торговлей и пьянством с королем Динго, а матросы, которым было поручено это дело, были все время также пьяны и наполнили только четвертую часть бочек пресной водой, а три четверти оставили по-прежнему, с морской водой. Теперь капитан и боцман утверждали, будто им говорили, что бочки наполнены пресной водой, и указывали даже лиц, говоривших им об этом, но последние упорно утверждали, что они ничего подобного не говорили. Обвинения и опровержения сыпались друг за другом, смешиваясь с целым потоком ругательств и проклятий, изрыгаемых капитаном и его помощником.

Главная причина такого преступного недосмотра заключалась в появлении военного судна, и весь экипаж это прекрасно знал; не будь крейсера, матросы, несмотря на то, что были пьяны, не преминули бы ни в коем случае бросить свое дело, и только необходимость бегства и скорой погрузки заставила их забыть наполнить бочки. Виновником всего был, разумеется, капитан, не давший матросам времени запастись водой, но он не мог поступить иначе, рискуя потерять груз и судно. Само собой разумеется, осмотрев вовремя бочки, он мог бы предотвратить несчастье, так как мог еще тогда вернуться к берегу и запастись необходимым количеством воды, или же, за невозможностью сделать это, уменьшить потребление драгоценной жидкости.

Я с тревогой ждал результатов осмотра, производившегося в трюме. Наконец, осмотр бочек был окончен, и Бен отправился дать отчет капитану в присутствии всего экипажа. Слова его были ударом грома. На борту оказалось всего две бочки с пресной водой, наполненные только наполовину.

как количество этого могло хватить только на один день, да и то было бы недостаточно. Вот почему слова Бена Браса произвели такое потрясающее впечатление на матросов. До сих пор, несмотря на все свое беспокойство, они еще надеялись, что найдется несколько бочек воды, но теперь они знали всю правду, и никаких иллюзий, следовательно, нельзя было больше допускать.

Горе этих несчастных, обреченных на смерть, вылилось в бешеный взрыв гнева, не пощадивший ни капитана, ни боцмана. Дисциплина была нарушена; оскорбления, угрозы, проклятия сыпались без различия чина и звания. Но взрыв гнева утих постепенно, и все эти люди, только что обвинявшие друг друга и проклинавшие своих начальников, стали вдруг снисходительнее один к другому; они почувствовали необходимость объединиться в связи с общей опасностью, и каждый по очереди предложил меры для предотвращения беды.

Первая мера заключалась в том, чтобы вода тратилась с самой тщательной бережливостью, для чего следовало определить количество воды, необходимое для каждого, момент, с которого начнется раздача и сколько раз должна производиться последняя до высадки на берег. Все были одинаково заинтересованы в разрешении этой задачи; если порция, назначенная для ежедневной раздачи, превзойдет возможную для нас меру, то драгоценная жидкость кончится раньше, чем мы будем в состоянии ее пополнить, и тогда экипаж опять-таки погибнет. На сколько времени могло хватить четырехсот пятидесяти бутылок воды? Или вернее, какое количество воды можно было раздавать каждому из нас ежедневно? Вопросы, нелегко разрешимые! Экипаж состоял из сорока человек, включая сюда капитана и боцмана, которые с этого времени должны были разделить лишения матросов и жить с ними на равных.

полбутылки в день. С этим можно было существовать, и положение было не так ужасно, как думали сначала. Менее чем за три недели, мы должны были прийти в Америку; предположив, что случится затишье или ветер будет встречный, можно уменьшить эту порцию наполовину; достаточно будет и четверти бутылки, чтобы не умереть от жажды. Наконец, мы могли встретить какое-нибудь судно, и оно, наверное, не отказалось бы выделить нам часть своей воды, только бы это было не военное судно. Матросы решили в том случае, если встретившееся судно откажет им дать несколько бочек воды, взять их силой; капитан и матросы его были в таком состоянии, что готовы были идти на все, и теперь недоставало только малого - чтобы невольничье судно превратилось в разбойничье.