На море.
Глава XXXIV

ГЛАВА XXXIV

Я не удивлялся больше ужасу матросов; я понял, что негры, бросившись в море, немедленно поспешат к нам и постараются отправить плоты наши на дно моря или же бросить нас самих туда, чтобы воспользоваться затем единственным средством спасения. Уничтожение одних и смерть других не подлежали во всяком случае никакому сомнению. Мы с Беном Брасом больше всех подвергались опасности, потому что ближе всех были к судну, но тем не менее мы скорее большого плота могли уйти от негров, потому что ничтожное сооружение наше двигалось быстрее человека.

-- Ради спасения своей жизни не говори о том, что ты сделал, - сказал мне Бен. - Они утопят тебя и меня вдобавок, когда узнают, что ты открыл люк. Ни слова, даже если спросят тебя об этом; я буду отвечать им вместо тебя.

Не успел он произнести эти слова, как несколько голосов крикнули нам:

-- Эй, вы, там на маленьком плоту! Кто вы такие? Да это никак Бен Брас с любимцем своим Вилли. Это вы выпустили негров?

-- И не думали, - с негодованием отвечал Бен. - Да и как могли мы это сделать, когда мы не были на судне! Мы их не видели, и я сам удивляюсь, кто мог устроить такую штуку. Не тогда ли это было, когда вы заставили рубить решетку?.. Плотник, верно, подрубил перекладины, вот они и уступили усилиям черных. Что касается меня, я не знаю, как это случилось; я был уже внизу и мастерил этот плот. Я боялся, что ваш недостаточно велик, чтобы выдержать всех нас... Еще один удар веслами, друзья мои, и доски наши присоединятся к вашему плоту. Я сказал себе: "Хотя для двух, а все-таки будет легче".

Изменив таким образом направление разговора, Бен сделал вид, что не интересуется больше тем, кто допустил неосторожность, рассердившую матросов, глаза которых устремлены были на красную, движущуюся массу на краю судна. Удивительная, однако, вещь! Вот уже несколько минут, как негры собирались броситься в море и догнать плот, а между тем ни один из них не решался покинуть горящий остов судна, и все они по-прежнему крепко цеплялись за него. Не ждали ли они, что кто-нибудь из них даст знак, бросившись первым в море? Откуда происходила такая нерешительность, каждая лишняя секунда которой уменьшала шансы на спасение? Пока они продолжали колебаться, плот удалялся все дальше, а огонь, свистя и шипя, суживал все больше и больше пространство, где они находились. Почему же противились они инстинкту самосохранения, побуждавшему их искать единственное убежище от смерти?

"Они боятся утонуть!", - говорили на плоту. Это предположение могло объяснить до некоторой степени колебание несчастных. Нельзя было предположить, однако, чтобы ни один из них не умел плавать; африканцы вообще прекрасные пловцы; жизнь, которую они ведут, учит их этому. Живя по берегам глубоких рек, в стране, где мосты неизвестны, где бесчисленное множество озер, они волей-неволей должны уметь плавать. Слишком высокая температура тропиков делает к тому же купание весьма приятным, и большинство негров проводит половину жизни в воде. Нельзя предположить поэтому, чтобы черных удерживала боязнь утонуть.

Что же могло удерживать их?

-- Смотрите, - сказал он, указывая на воду, - видите вы там, что мешает им броситься в воду?

Все пространство между плотом и горевшим судном сверкало, как расплавленное золото, отражая пламя пожара. Судно резко выделялось на поверхности моря, а под ним виднелось изображение его, все изборожденное глубокими полосами, как бы указывавшими на присутствие там каких-то живых существ. Ослепленные ярким светом пожара, мы отворачивали глаза от этого движущегося отражения его, окружавшего судно; мы давно уже замечали струи, которые то и дело появлялись на воде, но не доискивались причины их.

"Пандоры" в ожидании добычи, которая не могла ускользнуть от них... Мы видели теперь большие спинные плавники их, торчавшие из воды или, как лезвие ножа, прорезавшие поверхность моря, затем исчезавшие совсем из вида, чтобы затем появиться вновь, но уже на более близком расстоянии от несчастных.

Судя по количеству плавников, которые мы могли рассмотреть, здесь собрались несметные стаи этих чудовищ; чем дольше смотрели мы на море, тем больше видели этих прожорливых созданий, число которых прибывало с каждой минутой. Нет сомнения, что привлеченные блеском пламени, они собрались сюда со всех сторон. Надо полагать, что они не в первый раз были свидетелями такого пожара; развязка ужасной драмы оставила в них глубокие воспоминания, и они поспешили принять участие в пиршестве, обещавшем им столько кровавых наслаждений.

"Пандоры" и терпеливо, как кошки, ждали возможности схватить добычу наверняка, я не мог не думать о том, что эти отвратительные чудовища предвидели заранее эту катастрофу. Они окружали также наши плоты, и количество их было почти такое же, как и вблизи судна; они следовали за нами группами по два, по три вместе. С каждой минутой становились они смелее и нахальнее; некоторые из них плыли так близко около нас, что гребцы могли бить их веслами; но матросы остерегались ударять их, потому что присутствие их, всегда ненавистное для моряков, доставляло им теперь даже удовольствие. Без них негры давным-давно настигли бы нас, но страшная свита, сопровождавшая нас, преграждала черным доступ к нам.

Теперь мы знали, почему негры не покидали судна. Вся поверхность моря между судном и нами кишела акулами, а потому броситься в море значило броситься в пасть этих чудовищ. Тем не менее смерть стояла уже за спиной негров, смерть близкая и верная, которая готовила им самую ужасную агонию. Освободив их из темницы, я думал, что предоставляю им выбор между огнем и водой; но это была ошибка, потому что у них оказался другой выбор: им предстояло или сгореть, или быть съеденными заживо.