Перст судьбы.
Глава XXXVI. Хирургическая операция

Глава XXXVI
Хирургическая операция

Следующие три дня в логове разбойников царила тишина. Обычный шум и крики сменились мрачным спокойствием, постоянным спутником каких-нибудь ужасных событий.

Атаман оставался у себя за запертыми дверьми, показывая этим, что он оплакивает убитую.

Но на четвертый день произошло событие, вернувшее жизнь шайки в обычную колею.

Незадолго до заката солнца часовой возвестил сигналом о прибытии гонца. Это был тот самый крестьянин, который ходил за деньгами Генри Гардинга.

Генри узнал об этом лишь тогда, когда увидел входящего к нему Корвино с письмом в руке.

-- Так вот как, - кричал раздраженный атаман, - синьор Inglese в ссоре со своим отцом! Тем хуже для вас! Непослушный сын заслуживает наказания. Если бы вы лучше себя вели, ваш почтенный отец действовал бы иначе и спас бы ваши уши. Теперь вы их лишитесь. Но утешьтесь! Они останутся в семье. Мы срежем их как можно осторожнее и пошлем в письме вашему отцу. Эй, выведите его отсюда, такую операцию нельзя делать в темноте.

Молодого англичанина вывели или, вернее, вытащили из темницы. Он тотчас же был окружен всей шайкой, мужчинами и женщинами.

Вот уже кто-то сорвал с него шляпу, кто-то поднял его каштановые волосы и открыл уши.

Мужчины и женщины с одинаковым удовольствием готовились к кровавому зрелищу.

Гнев сверкал в глазах у всех. Догги Дик умышленно распустил преувеличенные слухи о богатстве пленника и разжег алчность разбойников. Раз выкуп ускользал из их рук, пленник должен расплатиться за обманутые ожидания.

Блеснул нож, но в ту же минуту Генри нечеловеческим усилием высвободил руку и закрыл ею ухо. Это инстинктивное движение, конечно, не могло спасти его, и Генри это знал.

И тем не менее его уши были спасены.

Корвино, стоявший возле пленника, вдруг вскрикнул от удивления и приказал остановить экзекуцию. Взгляд его замер на мизинце руки, которой Генри закрывал ухо.

-- Э, черт! - проговорил он, хватая пленника за руку. - Вы спасли ваши уши. По крайней мере, на этот раз. Вот подарок более приличный для вашего отца. Он укажет ему, в чем состоит его долг, а то он его, кажется, совсем позабыл. Итак, мизинец спасает уши!

Разбойники захохотали, сначала не понимая, в чем дело; но скоро все заметили старый рубец на мизинце, конечно, хорошо известный отцу. Мысль атамана стала всем ясна.

-- Мы не будем жестоки без надобности, - начал Корвино с усмешкой, - нам даже жалко уродовать красивую голову, которая пленила Попетту и, может, пленит Лючетту.

Последнее слово было сказано шепотом на ухо пленнику.

Лишение ушей не было бы так больно Генри Гардингу, как этот шепот. Он вздрогнул. Никогда он еще не был в таком отчаянии от своего бессилия.

Но язык его был свободен, и пленник мог сказать все, чего бы это ему не стоило.

-- Ничтожество! - крикнул он, глядя прямо в глаза атаману. - Если бы мы могли помериться силой в равных условиях, ваше лицемерное веселье быстро превратилось бы в мольбу о пощаде! Но вы не пойдете на это, потому что одной минуты мне было бы достаточно, чтобы показать окружающим вас глупцам, что вы недостойны предводительствовать ими. Вы убили вашу жену, чтобы очистить место для другой, но не для вас, сударыня, - прибавил он с ироническим поклоном в сторону доносчицы на Попетту, - для другой, которую да спасет Бог от этих грязных рук! Вы можете меня убить, разрезать на куски, но поверьте, моя смерть вам дорого обойдется. Англия узнает о вашем преступлении, вас найдут в ваших горах и перебьют, как собак, или, вернее, как волков, потому что вы не стоите названия собак!

Последние слова его были заглушены яростным криком толпы.

-- Что нам до вашей страны, - ревели они. - Плюем мы на вашу Англию! Будь она проклята! - крикнул Догги Дик.

-- Будь проклята Франция, Италия и Папа с ними! - ревели кругом. - Все к черту! Что могут они сделать нам? Мы не в их власти. Но вы в нашей власти, синьор, и мы это сейчас покажем.

Кинжалы засверкали перед глазами пленника.

Генри начал уже раскаиваться в своей неосторожности; он думал, что настал его последний час. Как вдруг, к его удивлению, атаман спас его от ярости бандитов.

-- Остановитесь! - крикнул он. - Глупцы, чего вы обращаете внимание на лай этого английского бульдога, да еще вашего пленника? Неужели вы хотите убить курицу, которая снесет золотое яйцо? А ведь яичко-то стоит тридцать тысяч! Предоставьте мне это дело. Сперва, с помощью Божьей, достанем яичко из отцовского гнездышка, а уж затем...

-- Да, да, - согласились разбойники, - сперва яйцо раздобудем!

вашей левой руки. Если и после этого мы не добудем яйца, о котором только что говорили, то пошлем всю руку; если и это не принесет успеха, ну, тогда придется отказаться от яичницы, на которую мы рассчитываем.

Общий смех покрыл эти слова.

-- Правда, с вами-то еще не все будет кончено, - прибавил коварный разбойник. - Чтобы доказать вашему отцу, что мы не помним зла и что итальянцы великодушнее, чем он, мы пошлем ему всю вашу голову - вместе с ушами, кожей и волосами.

-- Теперь, - приказал атаман разбойнику, исполнявшему роль палача, - отрежь этот палец. Режь по второму суставу и старайся не испортить такую красивую руку. Оставь кусочек для перчатки... Видите, синьор, - заключил бандит со злобной усмешкой, - я не хочу наносить лишнего вреда вашей драгоценной особе. После того, что произошло с Попеттой, я был бы огорчен, если бы помешал вашему успеху у очаровательной Лючетты.

Молодой англичанин ничего не ответил и не оказал ни малейшего сопротивления, когда палач схватил его руку и одним ударом отсек ему палец.