Плавание по лесам.
Попугай.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Плавание по лесам. Попугай. (старая орфография)

ПОПУГАЙ.

Увы за этим триумфом совершилось печальное событие! Харарака всё еще была на дереве и пока она находила здесь убежище не было надежды на безопасность. Свернувшись в клубок она приютилась в развилине дерева: кожа её блестела, глаза сверкали освещаемые ярким солнцем, которое теперь освещало печальную картину полноводья. Долго ли будет лежать это чудовище в своей спокойной неподвижности? Таков был вопрос занимавший всех. Видно было, что она не имела намерения спускаться в воду, без сомнения сапусая была её обычным жилищем и приходилось примириться с этою мыслью и другим товарищам, которые непрощенными гостями вторгнулись в её владения.

А как она опять станет взбираться по дереву - что-тогда?.. Вдруг все соображения были прерваны. Маленький попугай, выказывавший такое сильное волнение при виде змеи, казалось успокоился, по-крайней-мере на то время, пока все были заняты спасением Мозея и его живого груза.

Теперь когда спокойствие возвратилось попугай опять обратился к харараке для возобновления своих безсильных нападений против пресмыкающагося. Несколько минут он опять кружился около места занимаемого змеёю: то сядет на ветку, то опять слетит, а сам всё спускается пониже и всё поближе к харараке.

Странно, но во всех движениях птицы не было вражды, напротив всё обличало в нём чувство страха, что подтверждалось дрожанием всего его тела, когда он садился на ветку, и испуганными криками маленькой птички. Это был не тот сердитый крик, которым попугаи выражают свою досаду и вражду, но какие-то жалобные вопли испуганного животного. С каждым полётом попугай всё ближе подвигался к раздвоенному языку змеи и опять улетал как будто в трепете и нерешимости.

Страшно и любопытно было следить за действиями змеи: её голова поднималась и вытягивалась вдвое против натуральных размеров, глаза как будто выпрыгнуть хотели, из них вылетали молнии огня; вытянутый язык, открывавший двойной ряд белых острых зубов, казалось горел фосфорическим пламенем.

Сомнения нет: птица была очарована магматическим взглядом змеи и действовала под этим влиянием. Зрители понимали это и думали только как бы снасти бедную птичку от жестокой смерти.

и к змеям в особенности имела национальное и наследственное происхождение.

Однако Тривэнион был настолько благоразумен чтобы не допустить подобное вмешательство; между тем, как негр с видимым нетерпением ожидал развязки трагического зрелища, только не от жестокости - у него были свои причины на это.

Итак зрелище подходило к развязке и зрители не препятствовали ей.

Мало-по-малу птица видимо изнемогала, так что крылья не могли уже носить её. Вдруг парализованная окончательным и отчаянным усилием, она сама полетела в пасть змеи, которая вытянула свои челюсти, чтобы подхватить её. Еще раз встрепенулись крылья, судорожные движения овладели бедною птичкою, а змея вытянув шею, мгновенно укусила, потом полуизгибаясь повернула голову к дереву и свернувшись в клубок, спокойно смотрела за своею животрепещущею жертвою.