Плавание по лесам.
Везде тишина.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Плавание по лесам. Везде тишина. (старая орфография)

ВЕЗДЕ ТИШИНА.

Вот и вышла монгуба под парусами в открытую лагуну, но по какому же направлению держаться? вот вопрос.

Солнце всё еще не далеко отошло от горизонта, явственно указывая восток, следовательно морякам не трудно было расновпать и другия страны света.

Одного хотелось всем: скорее достигнуть противоположной стороны лагуны, где по мнению индийца, непременно будет terra firma. Они изследовали уже вплавь опушку леса на протяжении многих миль и не находили ни малейшей приметы земли или отверстия, по которому можно бы проникнуть через лес. Очень естественно было их желание переплыть на другую сторону: туда манила их надежда найти лучший успех.

Теперь не мудрено было повернуть судно на открытую поду, немудрено было и держаться прямому направлению, пока солнце было руководителем.

Мозей, гордившийся званием искусного матроса, взялся управлять парусом, сам Тривэнион взял на себя обязанность кормчого, употребив одно весло вместо руля, недостающую часть которого заменил другим веслом, которое подставлял Типперери Том. Старый индиец был озабочен сушкою мяса, которое при жгучих лучах солнца, скоро оказалось безопасным от порчи.

Молодые люди сидели на самом толстом краю чурбана, который назван был Мозеем квартердеком, и занимались как могли: то разговаривали, то забавлялись ручными любимцами пережившими гибель галатеи. Кваита, игрунка и попугай мирно жили между собою и были веселы и резвы как будто опасностей не видали.

В это утро все были в весёлом расположении духа. Туман разсеялся: небо ясно; судно снабжено всем необходимым, чтобы выбраться из гапо. Для этого может быть потребуется не день и не два, а неделя и больше, - но что во времени, когда есть надежда.

Провизии, при экономическом потреблении достаточно будет недели на две для всего общества, и разве случится опять застрянуть на верхушках, а то в две недели, кажется, как бы не добраться до земли?

Какое счастье, что удалось убить морскую корову! Конечно, и без неё можно бы переплыть лагуну, только надежды было бы на десять процентов меньше: на голодный-то желудок какие ужь надежды? А в открытой лагуне никаких признаков на возможность добывания пищи; ни тени крошечной рыбки, и кто знает найдутся ли еще в лесу на противоположном берегу какие-нибудь плоды?

Обезпеченные против мучений голодом и жаждой, они могли спокойно разговаривать.

Медленно подвигалось судно и выражение, что оно казалось живым существом было только поэтическим преувеличением молодёжи, в сущности же движение монгубы было настоящим движением мёртвого дерева отяжелевшого от воды, которою пропитывалось со всех сторон впродолжении многих недель. Оно уступало только влиянию паруса, не будь паруса, - на вёслах далёко бы не уехали. Всё чтё можно было сделать - это милю в час и то когда ветер будет покрепче. В другое же время, когда ветер стихал, - что, к несчастью, случалось довольно часто, монгуба лежала на воде почти без движения.

Гораздо прежде полудня, они лишились путеводительства солнца, которое достигая зенита, не отбрасывало тени, так что сам тапуго не мог сказать куда путь держать.

Надо или убрать парус и стоять на месте, пока солнце спускаясь к западу, снова будет их путеводителем, или довериться ветру, который с помощью паруса понесёт их вперёд. Они выбрали последнее средство.

Кроме того у них был еще руководитель - верхушки деревьев, от которых они отчалили, всё еще в виду, и пока ни скроются за горизонтом могут служить безопасным руководителем.

Около полудня движение сделалось еще медленнее когда же солнце показывало полдень - монгуба остановилась неподвижно. Кожаный парус потерял силу гнать судно вперёд. Мало по малу ветер стихал и наконец сделался штиль.

Труд вскоре оказался неблагодарным и вёсла отложены в сторону. При такой помехе оставалось одно утешение: хорошенько пообедать. Обед состоял из одного блюда и то полу-свежого и полу-сухого мяса; но желудок отучился быть прихотливым, а на открытой воде аппетит всегда хорош, так что все готовы были питаться полу-сырым мясом.

К счастью, индиец тщательно охранял огонь, который добыл с таким трудом; огонь скоро запылал, когда в него подложили сухих щепок, отломанных от той же монгубы. Над ним повесили на сипо несколько кусков мяса. Мозей взялся выказать своё поварское искусство, но ограничился тем, что хорошо подпалил жаркое, без всякой приправы или соуса.