Плавание по лесам.
Крик ягуара.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Плавание по лесам. Крик ягуара. (старая орфография)

КРИК ЯГУАРА.

Вечер проходил без всяких приключений, которые могли бы возбудить неприятность или тревогу. Но когда солнце скрывалось за горизонтом, вышло обстоятельство, не совсем приятного свойства. Полная, ясная луна вдруг показалась на безоблачном небе и обещала подарить самую ясную прекрасную ночь. Никто этим не был так огорчен как Мондэй: он один понимал всю важность тёмной ночи для приведения в дело плана, созревшого в его душе, но никому необъявленного. Он сказал одно: что тёмная ночь необходима для удачи в исполнении его плана, в противном случае надо будет взяться за другое.

Первоначальный план состоял в том, чтобы при наступлении ночи выдти на монгубе в открытое озеро и если ветер будет благоприятствовать, то натянуть парус и уходить скорее от воздушной малокки; если же ветра не будет, то идти на вёслах по опушке леса до самого восхода солнца, тогда опять укрыться где-нибудь под деревьями на целый день.

Но яркая тропическая луна разрушила это намерение; всё озеро гладкое как зеркало было ярко освещено, малейший тёмный предмет на зеркальной поверхности ясно будет виден, как днём. Даже в маленьком челноке трудно было бы плыть по опушке леса, чтобы не обличить своего присутствия на далёком разстоянии. Если так будет продолжаться во всю ночь, то нет возможности сунуться из под тёмного свода.

Не было сомнения, что с подмостков малокки ясно были видны все окрестности, вход под свод и вся линия леса: - это на опыте было доказано. Сам Мондэй удостоверялся в том, несколько раз проверив на деле своё предположенie. Сквозь листву деревьев, осенявших зелёным сводом их убежище, как раз против малокки, он ясно видел отдельные части подмостков с навесами над ними, дым, поднимавшийся над разными кострами, еще отчетливее обрисовывал всю картину.

При наступлении ночи Мондэй с молодым Ричардом вместе отправились на рекогносцировку и убедились своими глазами, что огни отражались на водной поверхности и сверкали между деревьями. Понятно, что стоявшие или сидевшие вокруг огней непременно увидали бы монгубу с людьми, еслиб они решились выплыть из своего тёмного убежища.

Разумеется не долго думая Мондэй покинул свой план по-крайней-мере на время. Он был удобоисполним только в тёмную ночь, когда месяц не выходит на свет божий или скрывается за грозными тучами.

Впрочем Мондэй проговорился, что план его можно бы привесть в действие и без помощи туч и туманов, только тогда он будет в десять раз опаснее и следовательно на десять раз менее надежд на удачу. Более от него ничего не могли добиться: од упорно сохранял свою тайну про себя.

Раз доверившись старому опытному тапуго, Тривэнион не стал мучить его распросами, но вместе со всеми стал ожидать по возможности с терпением неизбежного хода событий.

Опять наводненный лес преисполнился ночными концертами. Древесные жабы и лягушки далеко посылали свои металлическия однозвучные ноты, цикады и ящерицы смело выкрикивали свои резкия визгливые партии, разнородные птицы на воздухе, на водной поверхности, между деревьями перекликались своими самобытными песнями; воздух наполнялся странными звуками. А там на самой вершине леса слышались оглушительные крики вырывавшиеся из барабанного горла странствующих обезьян ревунов и вдруг, среди этого хаотического концерта раздался отдельный крик ни на что не похожий; но при этом грозном одиноком крике всё в природе внезапно замолкло.

То был крик ягуара - тигра и тирана южноамериканских лесов.

Мондэй узнал в ту же минуту, что это за крик, который так странно зазвучал в ушах. Ничего не было бы удивительного, еслиб раздавался этот крик на берегах могущественной реки или одной из её данниц. Но здесь в гапо, в центре углубления наводнённого леса, не только странно, но и многозначительно звучал этот крик ягуара.

-- Можно думать, сказал Тривэнион прислушиваясь к этому крику: - что мы наверное находимся неподалёку от земли.

-- Это почему, хозяин? спросил Мундруку, к которому более всего обращалось это замечание: - неуже-ли только потому, что раздается голос хуарите?

-- Разумеется. Не может же тигр жить посреди гапо на древесных вершинах.

-- Это как случится. Когда наводнение захватит врасплох, так и самый громадный тигр полезет на вершину не хуже нас людей, с тою разницею, что он может плавать, когда и как ему угодно, и что инстинктивное чувство всегда направляет его к твёрдой земле. Кроме того посреди гапо, выходят возвышенные места, которые во время вассанти становятся островами. Эти места делаются любимым убежищем хауарите. Голодной смерти ему нельзя бояться, потому что вокруг него заключено много жертв не умеющих плавать и ему предстоит полная свобода налагать свою могущественную лапу на любую жертву для удовлетворения аппетита. Нет, нет, хозяин, из этой причины совсем не следует такого вывода. Крик этого хауарите совсем не есть призрак твёрдой земли. Зверь может быть на двадцать миль от земли.

Разговор был снова прерван криком ягуара, перед которым опять всё смолкло; прочие жители наводнённого леса погрузились в мёртвое молчание.

Но было одно исключение. Особенный род животных не устрашился и не пришол в оцепенение от голоса колоссальной кошки и крики их раздались в промежутке наступившого молчания и привлекли внимание слушателей. То были крики племени муры. С вершины малокки пронеслись крики по водной поверхности под тенистый свод в тайное убежище смелых плавателей.

но радость и что вероятно перед глазами муры, представляется какой-нибудь счастливый случай, возможность поймать морскую корову или полдюжину обезьян ревунов. Словом оглушительные крики обозначали радостное пиршество и не имели никакого соотношения с диким криком лютого ягуара.

Толкование Мондэя, хоть было догадкою или предположением, однако произвело приятное впечатление на его слушателей и подкрепило их надеждами.

Вскоре вечерний тумань разсеялся при появлении блистательного месяца, наводнённый лес был залит серебряными лучами, которые пробравшись сквозь лиственный свод заискрились на тёмной поверхности тайного водяного убежища.