Квартеронка.
Глава XXI. Перемена жилища

ГЛАВА XXI
Перемена жилища

Я все время думал о своем кратком свидании с Авророй, припоминая ее немногие слова, радуясь возможности встречаться с ней чаще, благодаря тому, что меня выпустили из моего заключения, как вдруг что-то заслонило свет в дверях моей комнаты. Я поднял голову и увидел противное лицо Доминика Гейяра.

Мы не виделись с ним ни разу после его первого визита с доктором. Что могло понадобиться ему от меня?

Я недолго оставался в недоумении: мой посетитель, даже не извинившись предварительно, сообщил мне о цели своего прихода.

-- Милостивый государь, - сказал он, - я распорядился всем необходимым для вашего переселения в гостиницу, в Бренжье.

-- Вот как! - перебил я его таким же резким и немного более негодующим тоном, чем его собственный. - Могу ли я, сударь, узнать, кто просил вас беспокоиться?

-- Ах! Ох! - забормотал он, несколько ошеломленный таким суровым приемом. - Извините, сударь, прошу прощения. Вам, пожалуй, неизвестно, чтоя состою агентом, другом, мало того, опекуном мадемуазель Безансон, и... и...

-- Разве мадемуазель Безансон желает моего отъезда в Бренжье?

-- Боже мой... правда, что она не совсем желала этого... Но вы понимаете, любезнейший, выйдет весьма неловко, если вы останетесь здесь дольше после того, как ваше здоровье почти совершенно поправилось, с чем я вас поздравляю и... и...

-- Продолжайте, сударь!

-- Если бы ваше пребывание здесь продлилось еще... при данных условиях... это было бы... вы сами понимаете, сударь... это было бы в самом деле нечто такое... что дало бы пищу молве в нашем околотке и было бы названо совершенно неприличным.

-- Замолчите, господин Гейяр! Я уже в таких летах, что не нуждаюсь в ваших наставлениях по части приличия, милостивый государь!

-- Простите, сударь, я не имел намерения читать вам наставления, но... я... прошу заметить, что в качестве легального опекуна молодой особы...

-- После сударь! Я понимаю вас вполне. Но не в ваших видах, каковы бы они ни были, чтобы я оставался дольше на плантации. Вы будете удовлетворены. Я покину этот дом, хотя и вовсе не ради того, чтобы доставить вам удовольствие. Сегодня же вечером меня здесь не будет.

Эти слова, сказанные мною с ударением, заставили задрожать бездельника, точно электрический удар. Я видел, как усиливалась его бледность во время моей речи, как углубились морщины вокруг его глаз. Я задел струну, которую он считал потаенной, и теперь ее вибрация неприятно отдавалась у него в ушах. Однако же Гейяр преодолел себя, как настоящий юрист, и, пропуская мимо ушей мой намек, отвечал мне с медоточивым лицемерием:

-- Милейший, я сожалею об этой необходимости; но, действительно, вы понимаете сами... что свет... нескромный свет.

-- Избавьте меня от поучений, сударь! Ваша задача окончена, мне кажется; во всяком случае я вас не удерживаю больше.

-- Гм!.. - пробормотал он. - Весьма жаль, что вы принимаете это таким образом... Я огорчен...

И он удалился, продолжая свое несвязное бормотание.

Я подошел к двери, желая видеть, куда повернет Доминик. Он направился прямо к дому! Я видел, как он вошел!

Меня удивил и этот визит, и сам повод к нему; однако я отчасти предвидел нечто подобное. Слышанный мною разговор между Домиником и доктором делал такую развязку вероятной; но я не собирался менять своего жилища так скоро, намереваясь погостить у мадемуазель Эжени еще недельку-другую. Совершенно восстановив свои силы, я перебрался бы в деревенскую гостиницу по собственному побуждению.

Я чувствовал себя оскорбленным по многим причинам. Мне было досадно видеть, каким влиянием пользуется здесь этот негодяй, потому что я не решался приписать моего выселения инициативе самой мадемуазель Безансон. Напротив, она навестила меня за несколько часов перед тем, и о необходимости моего отъезда не было и речи. Может быть, ей пришла в голову эта мысль, но она не хотела говорить мне о том? Однако нет! Это невозможно! Во время ее визита ничто не изменилось в обращении молодой девушки. До последней минуты выказывала она мне приветливость, доброту, внимание к моему здоровью. Очевидно, Эжени и не помышляла о такой внезапной перемене, на которой настаивал адвокат. Таким образом я пришел к убеждению, что между ним и моей милой хозяйкой не существовало предварительного уговора.

Какова же должна быть власть этого человека, если он осмеливался становиться между этой девушкой и ее привычкой к гостеприимству? Мне было тяжело думать, что такое прелестное создание попало в когти подобного субъекта.

Гейяром, а предоставил бы ему выселять меня силой. Уезжая в деревню, я не боялся, что лишусь возможности бывать на плантации так часто, как мне вздумается. Если бы я подозревал, что так случится, мои размышления при отъезде были бы крайне печальны.

В конце концов предстоявшая перемена была незначительна. Я рассчитывал возвращаться в дом мадемуазель Эжени в качестве простого гостя, когда мне будет, пожалуй, лучше сблизиться с предметом моей любви. Моим намерением было приезжать сюда как можно чаще, чтобы пользоваться благоприятными случаями для свидания с Авророй. Я мечтал только о минуте, одной минуте наедине с нею, когда моя надежда сбудется или разобьется!

Но в данный момент меня тревожили соображения иного рода. Как стану я жить в гостинице? Поверит ли ее содержатель моим обещаниям, согласится ли он ждать, пока на посланные мною письма придет ответ из Европы? Приличное платье я уже получил, но таинственным образом. Проснувшись однажды поутру, я нашел все принадлежности туалета в ногах моей кровати и не стал допытываться, откуда они взялись.

Я имел в виду заняться этим после. Но деньги, деньги! Как их добыть? Сделаться ли мне должником мадемуазель Безансон? Попросить ли одолжения у Гейяра? Жестокая задача!

В своем затруднении я вспомнил о Рейгарте. Мне представилось его спокойное доброе лицо. "Попробуем! - подумал я. - Он мне поможет!"

Эта мысль точно вызвала его, так как он в ту же минуту вошел в комнату, и я тотчас посвятил его в положение моих дел.

Он оправдал возложенные мною на него надежды. Без дальних слов добрый малый выложил на стол свой кошелек и снабдил меня нужной суммой.

-- Ужасно странно, - сказал он, - что Гейяр старается удалить вас так скоро. Под этим таится что-то иное, вместо заботы о репутации мадемуазель Эжени. Но что же именно?

Доктор говорил как будто сам с собой, и точно доискивался ответа в собственных мыслях.

-- Я почти чужой для мадемуазель Безансон, - продолжал он, - иначе я счел бы своим долгом добиться истины. Но господин Гейяр ее опекун, и если он желает вашего отъезда, пожалуй, будет благоразумнее с вашей стороны уступить ему. Бедная девушка, пожалуй, не может свободно располагать собой. Несчастное дитя! Боюсь, что в основе всего этого лежат долги! А если так, то она еще менее свободна, чем ее невольники. Да, можно пожалеть ее!

-- Я рассчитываю отправиться немедленно, доктор.

-- Мой кабриолет у ворот. Предлагаю вам местечко в нем. Я могу отвезти вас в гостиницу.

-- Благодарю! Благодарю! Я только что хотел просить о том. Принимаю с благодарностью. Сборы мои недолги. Через минуту я к вашим услугам.

-- Не пойти ли мне в дом, предупредить мадемуазель о вашем отъезде?

-- Нет, я встретил Гейяра у ворот его плантации. Он возвращался к себе. Я полагаю, что мадемуазель Эжени одна. Повидавшись с нею, я приду за вами.

Доктор оставил меня одного и пошел в дом, где пробыл всего несколько минут. Он вернулся, чтобы рассказать свой разговор с Эжени, и был, очевидно, еще взволнован тем, что передала она ему.

Час назад мадемуазель узнала от Гейяра, что я изъявил намерение перебраться в гостиницу. Это, видимо, удивило ее, так как я не упомянул ни единым словом о моем отъезде в нашем последнем разговоре с нею. Сначала она не хотела и слышать о том, чтобы отпустить меня; однако опекун привел веские доводы, желая убедить ее в необходимости такого решения; то же самое дал ей понять и доктор Рейгарт от моего имени. Мадемуазель Безансон согласилась, наконец, но против воли. Таково было сообщение Рейгарта, который прибавил еще, что она готова принять меня.

Я вступил в гостиную, куда меня ввел Сципион. Эжени сидела в кресле, но поднялась при моем приближении и подошла ко мне, протягивая обе руки. Лицо у нее было заплакано.

-- Да, сударыня, здоровье мое теперь совершенно поправилось. Я пришел поблагодарить вас за радушное гостеприимство и проститься с вами.

-- Гостеприимство! Ах, сударь, вы вправе считать его холодным, потому что я соглашаюсь отпустить вас так скоро! Я желала бы, чтобы вы остались в моем доме подольше, но... - Тут она пришла, по-видимому, в замешательство. - Однако вы не должны нас чуждаться, хотя и переселитесь в отель. Бренжье отсюда близко. Обещайте же мне навещать нас почаще, даже ежедневно.

Конечно, я дал это обещание с большой готовностью и удовольствием.

-- После этого,--сказала Эжени,--я могу проститься с вами уже спокойнее.

Я был убежден, что она подчинялась какому-нибудь принуждению, что ее желание встретило преграду и что, не будь этого, она не согласилась бы меня отпустить. Эта девушка была не того сорта, чтобы испугаться сплетен и скандала. Какая-то иная причина заставляла ее действовать таким образом.

Я вышел из гостиной, направляясь к себе; мои глаза поспешно блуждали по всем направлениям. Где же была она? Неужели я уеду, даже не простившись с нею?

В эту минуту боковая дверь тихонько отворилась. Мое сердце было готово выпрыгнуть из груди, пока одна ее половинка поворачивалась на своих петлях... Аврора!

Я не смел говорить громко, чтобы меня не услыхали в гостиной. Один взгляд, шепот, тихое пожатие руки, и я торопливо удалился. Однако это пожатие вызвало ответ, слабый, еле заметный, но с меня было довольно и того. Кровь заиграла во мне от радости, и я направился к выходу гордой поступью победителя.