Дети лесов.
Глава X. Лев в западне

ГЛАВА X
Лев в западне

Может показаться странным, что лев вздумал искать убежища в таком необычном для него месте. Но это доказывало только его ум. На значительном расстоянии не было никакого другого убежища, а найти такой кустарник, который мог бы скрыть его, было очень трудно после налета саранчи. Если бы он вздумал бежать, конные охотники легко догнали бы его. Между тем лев знал, что дом необитаем. Он всю ночь бродил вокруг него, быть может, заходил и внутрь.

Инстинкт животного оказался верен. Стены дома должны были защитить его от пуль врагов, которые не рискнут, понятно, приблизиться к нему и войти в дом.

Но когда лев входил в крааль, произошел странный случай. С одной стороны дома было большое окно без стекол, как это обычно бывает у буров, но с крепкими ставнями, которые, впрочем, не были закрыты. Дверь также была полуоткрыта. Как только лев вбежал в дом, несколько небольших животных, похожих частью на лисицу, частью на волка, одно за другим выскочили из окна и во всю прыть пустились по равнине. Это были шакалы.

Как оказалось впоследствии, один из быков был растерзан львами или гиенами прямо в доме. Труп его остался незамеченным крупными хищниками; этим и воспользовались шакалы, устроив себе тут пирушку, которую так неожиданно прервал вскочивший лев.

Появление в дверях их ужасного царя, да еще в таком разъяренном состоянии, заставило шакалов поскорее убраться через единственный оставшийся свободным выход - через окно. Но тут вид всадников еще больше напугал их, и они опрометью бросились бежать, не останавливаясь ни на секунду, пока не скрылись совсем из виду.

Трое охотников не могли удержаться от смеха, но веселое настроение их вдруг изменилось, вследствие другого происшествия, которое случилось почти в ту же минуту.

Ван Блум привел сюда с собой двух прекрасных своих собак, думая, что они помогут собрать и гнать его скот. Воспользовавшись небольшой остановкой всадников подле крааля, голодные собаки эти набросились на один из трупов и спокойно доедали его, не обращая внимания на происходившее вокруг. Они не заметили, как хозяева их уехали, не видели и льва, которого те встретили. Но раздавшиеся выстрелы, рычание льва, шум крыльев испуганных коршунов обратили их внимание; они бросили трупы и вспрыгнули на стену, чтобы посмотреть, что случилось.

Как раз в эту минуту лев вскочил в открытую дверь. Храбрые животные, не колеблясь ни секунды, бросились за ним в дом.

Несколько минут из дома слышен был шум - лай и визг собак и рычание льва. Потом раздался глухой звук падения чего-то тяжелого, потом жалобный вой - еще, еще, - наконец, хруст изломанных костей, затем громкий грубый бас большого зверя, и снова глубокая тишина. Борьба кончилась. Это было очевидно, потому что собаки не подавали голоса. Вероятно, они были мертвы.

Всадники с глубокой печалью глядели на дверь крааля. Смех замер на губах их, когда они с тоской прислушивались к ужасным звукам борьбы. Они звали собак, надеясь, что те, хоть и раненые, но выйдут на зов. Напрасно. Собаки не вышли, потому что они были мертвы.

Долго ждали всадники, но ни один звук не нарушал тишины в краале. Ван Блум не сомневался более, что его любимые и единственные собаки умерщвлены.

Это новое несчастье еще более усилило возбужденное состояние бура. Он совершенно потерял всякое благоразумие и готов был броситься в дом чтобы выстрелить в упор в своего врага. Но в это мгновение Свартбою пришла в голову блестящая мысль.

-- Маас! Маас! Запрем льва в доме!

Мысль эта понравилась ван Блуму, и он отказался от своего прежнего намерения.

Но как это сделать?

Дверь все еще висела на петлях, также как и ставни окон. Если бы им удалось запереть их, тогда лев оказался бы в западне.

Но как же закрыть эту дверь или ставни? Только теперь увидели они, что это очень трудно.

Как только они приблизятся, лев непременно увидит их из дома; а так как он теперь страшно разъярен, то, наверно, бросится на них. Если даже они приблизятся сидя на лошадях, все же опасность будет очень велика. Лошади не смогут стоять спокойно, пока они будут запирать. Уже и теперь все три пугливо бросались в стороны. Они знали, что в доме был лев - время от времени оттуда раздавалось его грозное рыканье, - их невозможно будет заставить спокойно подойти к двери или к окну. А их ржание и прыжки выманили бы страшного зверя наружу.

Стало очевидно, таким образом, что запереть льва было очень трудно, и дело это представляло серьезную опасность. Пока всадники были на открытом месте и на довольно значительном расстоянии от льва, им нечего было бояться. Но если они приблизятся и вступят в огороженное пространство, один из них может стать жертвой кровожадного зверя.

Бушмены вообще стоят на очень низкой ступени умственного развития; но в некоторых случаях они выказывают большую сметливость. Особенно проявляется эта сметливость, или инстинкт, если желаете, во время охоты; тут они нисколько не уступают самым высокоразвитым европейцам. Это объясняется, конечно тем, что им постоянно приходится упражнять эту способность в подобных случаях; ведь и сама жизнь их часто сохраняется только благодаря находчивости.

Жизнь Свартбоя, полная приключений и разных неожиданностей, многому его научила. Так и в данном случае находчивость Свартбоя вывела всех из затруднения.

-- Маас! - сказал он, стараясь умерить нетерпение своего господина. - Отойдите немного, маас! Позвольте старому бушмену запереть дверь. Он сделает это.

-- Каким образом? - спросил ван Блум.

-- Отойдите, мой маас. Вам не придется долго ждать, увидите.

Все трое отъехали шагов на сто от крааля. Ван Блум и Генрих молча остановились там и наблюдали за действиями бушмена.

Старый Свартбой вытащил из кармана пучок тонкой веревки и, старательно распустив его, привязал один конец к стреле. После этого он подъехал к краалю шагов на тридцать и слез с лошади, остановившись не прямо против входа, а немного сбоку, так что деревянная дверь, которая, к счастью, была на три четверти открыта, приходилась прямо против него. Держа свободный конец веревки в руке, он натянул лук и пустил стрелу так, что она вонзилась над задвижкой. После этого бушмен быстро вскочил на лошадь, чтобы быть готовым к бегству, если лев выйдет из дома. Веревку же, один конец которой был привязан к стреле, он продолжал держать в руке.

Удар стрелы, вонзившейся в дверь, привлек внимание льва, сердитое рычание зверя показывало это. Но он не вышел и снова затих.

все же останется заперта. Чтобы открыть ее, лев должен был бы догадаться поднять щеколду или прогрызть крепкие, толстые доски; но ни того, ни другого нечего было опасаться.

Но окно было еще открыто, и лев легко мог выскочить через него. Свартбой, понятно, решил и его закрыть тем же способом, что и дверь.

Тут являлась новая опасность. У него была только одна веревка, и она была привязана к стреле, которая крепко вонзилась в дверь.Каким бы образом отвязать ее, чтобы можно было снова воспользоваться ею?

Казалось, нет другого способа, как подойти к двери и отрезать ее от стрелы. Но это было слишком опасно. Лев мог заметить его, броситься через окно, и тогда - конец бушмену.

Свартбой, как и большинство людей его племени, был более сметлив, чем храбр,--хотя его ни в коем случае нельзя было назвать трусом. Но все же он не имел ни малейшего желания близко подходить к двери крааля.

Тут делу помог Генрих. Он придумал способ овладеть веревкой, не подходя к двери.

Крикнув Свартбою "берегись", он подъехал к краалю шагов на тридцать, но не с той стороны, где был Свартбой, а с другой, - и остановился как раз у столба с перекладинами; столб этот служил для привязывания лошадей. Тут он слез с лошади, перебросил поводья на одну из перекладин; затем взял ружье, старательно прицелился и выстрелил. Пуля его сбила стрелу, вонзившуюся в дверь; она упала, бушмен тотчас притянул ее и отвязал нужную ему веревку.

Тогда Свартбой привязал конец веревки к новой стреле и пустил ее в ставни. Стрела снова глубоко вонзилась в дерево, и ставня была закрыта.

Таким образом, - ура! - лев был в западне!