| Автор: | Рид Т. М., год: 1855 |
| Категории: | Приключения, Роман |
ГЛАВА XXXIII
Беспомощное животное
-- Что было делать? Как избежать двух ужасных врагов? Если я спущусь вниз, бык, наверно, убьет меня. Он все еще был здесь, свирепый взгляд его все еще был устремлен на меня. Но если я останусь на месте, где был, то эти тьмы отвратительных насекомых загрызут и съедят меня.
Я чувствовал уже на себе их ужасные зубы. Те, которые шли впереди, уже начали вползать мне на ноги. Я старательно сбрасывал их, но все же некоторые успели укусить меня сквозь толстое суконное платье.
Я взобрался на самую вершину конуса. Она была так узка, что на ней едва можно было удержаться; но я танцевал на ней, точно акробат, - так больно кусали меня постепенно поднимавшиеся муравьи.
Что же будет, когда на меня нападут все эти полчища, которые еще не добрались, но уже были близко! Вот они поднялись уже на последнюю террасу! Скоро они будут уже на вершине, где я стою. Мириады их осыпят меня...
Нет, я не в состоянии думать о том, что они будут делать. Лучше иметь дело с быком. Прыгну вниз. Быть может, какой-нибудь счастливый случай поможет мне. Я буду бороться с гну, пущу в ход свое ружье. Быть может, мне удастся взобраться на другой муравейник. Быть может...
Я собрался уже прыгать, как вдруг новая мысль пришла мне в голову, и меня только удивляло, как мог я быть так глуп, что не подумал так раньше. Ведь эти муравьи не имеют крыльев, значит могут только ползти по конусу. Но что же может помешать мне сбрасывать их по мере того, как они будут подниматься? Я могу употребить свою куртку, вместо щетки, и сметать ею их. Конечно, могу! Прекрасная мысль!
И в следующую же минуту куртка была сброшена, бесполезное ружье положено на нижнюю террасу, и, действуя курткой как тряпкой, я за несколько минут очистил конус от страшных насекомых, тысячи которых полетели головой вниз на землю.
И как все это просто! И почему не пришло это мне раньше в голову? Одним взмахом я могу отбросить от себя мириады их.
Правда, несколько штук успели-таки забраться мне за платье и больно кусали; но это уже пустяки.
Так стоял я на вершине конуса, то нагибаясь, чтобы смести толпы воинов, надвигавшихся снизу, то стараясь избавиться от тех, которые успели взобраться на меня.
Насекомые не пугали уже меня больше. Бык внизу также, видимо, начинал утомляться. Наверно, он скоро уже уйдет. Эта надежда ободряла меня.
Вдруг новая беда! И я снова задрожал от ужаса. Пока я топтался на вершине конуса, сухая глина вдруг обвалилась, и я начал погружаться внутрь муравейника. Удержаться было невозможно, я все более опускался; наконец, ноги мои достигли дна, раздавив, вероятно, королеву в ее покоях. Удивленный и немного испуганный падением я стоял в муравейнике по самую шею.
Конечно, я скоро пришел бы в себя. Но вдруг то место, на котором я стоял, начало шевелиться, поднялось и затем быстро выскользнуло из-под моих ног, и я опустился еще глубже.
Что бы это могло быть? Неужели под моими ногами была огромная куча муравьев, которых я раздавил? Нет, не думаю. Я чувствовал, что стоял на чем-то толстом, крепком, что могло в течение нескольких мгновений выдерживать тяжесть моего тела, прежде чем выскользнуло у меня из-под ног.
Но что бы это ни было, во всяком случае, я был поражен ужасом и ни секунды не хотел оставлять свои ноги в его соседстве. Нет, ни за что! И я с такой быстротой выдернул их, что если бы они находились в раскаленной печи, то едва ли успели бы обжечься. Пяти секунд не прошло, как я снова был уже на стене, на вершине провалившегося конуса, и остановился в изумлении.
Теперь муравьев невозможно уже было отогнать. Заглянув в темное отверстие, я увидел густые толпы их, выходящие оттуда.
Я перевел взгляд на быка. Он стоял в трех или четырех шагах от основания муравейника и с беспокойством смотрел на него. Вся поза его и даже, как мне казалось, выражение глаз, совершенно изменились - он был, по-видимому, также в ужасе.
Да, без сомнения, что-то страшно испугало его, потому что не прошло и минуты, как он издал резкий крик, отскочил, пробежал вскачь несколько шагов, затем остановился, обернулся и снова начал смотреть в прежнем направлении.
Что бы могло значить все это? Неужели это мое внезапное исчезновение сквозь крышу муравейника так испугало его?
Сначала я так и думал, но вскоре заметил, что он вовсе не смотрит уже вверх, на вершину; его взгляд был устремлен на что-то, находящееся у основания конуса. Но с того места, где я находился, мне не было видно, что это.
Раздумывать над тем, что это, я имел времени, потому что бык снова страшно заревел, а затем, подняв хвост вверх, пустился вскачь по долине.
Обрадованный его отступлением, я не стал разбираться в том, что заставило его уйти. По всей вероятности, это мое внезапное падение, решил я и, взяв свое ружье, собрался спуститься с возвышения, на котором мне очень уж надоело стоять.
На половине дороги я случайно взглянул вниз и увидел предмет, так испугавший старого гну. И не удивительно: такое странное на вид создание приведет в ужас кого угодно! Из отверстия муравейника высовывалась длинная, цилиндрическая обнаженная морда, почти с такими же длинными ушами, торчащими прямо вверх, точно рога антилопы,--что придавало животному в высшей степени дикий и странный вид. Оно, конечно, немало испугало бы и меня, если бы я не узнал в нем тотчас же самое безобидное существо в мире - земляную свинью.
Ее присутствие объяснило бегство гну и поспешность, с какой уходили муравьи из своего жилища.
Не говоря ни слова, без малейшего шума, я взял ружье за ствол, наклонился и ударил им по высунутому рылу. Это было большой неблагодарностью с моей стороны, принимая во внимание услугу, которую только что оказало мне это животное, отогнав разъяренного быка. Но я не владел собой в ту минуту, я помнил только, что мясо животного очень вкусно, и нанес удар.
Бедное создание! Не издав даже звука, оно пало мертвым в отверстие, вырытое его же когтями.
Но мои приключения еще не кончились на этом. Казалось, им никогда не будет конца.
положении - преклонив колена и пригнув голову к самой земле!
Особенно странны были его движения. Я подумал, что он тяжело ранен своим товарищем и не может подняться.
Сначала я опасался приближаться к нему: хотя и раненый, он мог быть еще достаточно силен, чтобы броситься на меня, а мое незаряженное ружье было бы плохой защитой; поэтому я решил оставить его в покое и уйти.
Но странные движения его возбуждали мое любопытство до такой степени, что я, забыв об осторожности, приблизился к нему шагов на пятнадцать.
случилось это самым странным образом: во время борьбы с другим гну одна из передних ног его каким-то образом зацепилась за рога, и вследствие этого он не только не мог владеть ею, но должен был еще держать голову, пригнутой к самой земле.
Затем мне пришло в голову убить его для мяса. Но пуль у меня не было, а прикладом я ничего не сделал бы. Да если бы и убил, то все же мне пришлось бы оставить его пока на месте, так как я не мог бы дотащить его сюда. А пока сходил бы за вами, то шакалы съели бы его прежде, чем мы успели бы вернуться.
Лучше всего, подумал я, оставить его, как он есть; видя его живым, шакалы никак не осмелятся приблизиться к нему. Так я его и оставил в надежде, что завтра мы найдем его, - закончил Ганс свой рассказ.