Памела, или награжденная добродетель.
Часть первая.
Письмо к издателю Памелы.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Памела, или награжденная добродетель. Часть первая. Письмо к издателю Памелы. (старая орфография)

ПИСЬМО К ИЗДАТЕЛЮ ПАМЕЛЫ.

Государь мой,

Посылаю к вам рукопись Памелы, которую я читал с несказанным удовольствием. Писана она в приятной простоте с такою правдою, какой найти весьма редко в книгах сотворенных для научения и забавы. Она трогает сердце и пленяет разум, все приключения ее естественный и заставляют брать во всем участие. Должности вообщежитии показаны со всевозможною ясностию, слог соответствует свойствам тех, кои выведены на зрелище сей повести. Я следовал в степени сей Героини повсюду и брал совершенное во всех бедах ее участие, крайне безпокоился, боясь ужасных обстоятельств и худых следствий, от достохвального её супротивления, во все предприятии её мысленно мешался, которые она ко убежанию своему устроевала, бывал много ею доволен, а иногда и сердился на нее, а особливо во время ее заключения в доме Лорда Б... Доволен был намерением её побега, по том опять сердился за то, что от страха все те достохвальные намерения её изчезали; истинно сожалел о её нещастиях, так как о моих собственных, видя как она в своей надежде обманывалась, и как все её предприятия в ничто обращались. Одним словом вся книга сия так чувствительна, что не возможно читать оную и не иметь совершенного участия в её горестях.

Она в себе содержит тысячу изрядных нравоучений, и своею добродетелию подает пример многим. Сия страдательница следовала по стезям добродетели всюду, без гордости и упрямства. Она так вкоренена была в её сердце, что в самых её горестях, никогда с нею разлучится не хотела, и никогда не помышляла о своей свободе, пожертвуя честолюбию бесценное свое сокровище; и хотябы ни каким средством, вольность получить было уже не возможно, она любя свою непорочность, среди самых хитрых подлогов и опасностей, заключила скорее погибнуть, нежели что противное целомудрию и поруганию достойное зделать. Я разсматривая сию книгу одно нахожу чрезвычайным и могу сказать, что особливого примечания достойным, которое всякого во удивление привесть может.

Здесь видна молодая и чрезвычайно пригожая девушка, рожденная в подлости и нищете. Никово не имела ктоб мог ее защитить и подать помощь. Ни каких наук в простом своем воспитании не знала, кроме собственных примечаний, или от чтение малого числа книг, в бытность у ласковой и добродетельной госпожи своей, и привыкши уже в роскошной жизни, хотела лутче с великою радостию возвратится в прежнюю нищету свою, нежели озлобить добродетель и с нею разлучиться. Она презрела великое богатство, подвергла себя терпению многих бед и напастей, и могла супротивлятся такому человеку, которого она и сама не ненавидела, но еще в пользу его была и предваряема, почитая его достоинствы, а только не терпела страсть его. Она умела так хитро отвратить все, предпринимаемые им намерения, и продерские ухищрения уничтожив, что он вместо гонителя зделался сей бедной девице покровителем и защитником, а наконец на ней и женился.

Во все мои чувства вливалась сладость, когда я читал её Письма, которые она писала во время своих несчастий. Все её разсуждения наполнены были приятностию и осторожным предприятием. К родителям своим писала откровенно и безо всякого притворства, даже что и самомалейшия частицы, сокрытые в её сердце были видимы.

Я не могу надивиться, для чего так долго размышляли напечатать сию нравоучительную книгу, которая в своем роде не много подобных имеет, и которую желаю видеть напечатанну, в самой той простоте, в какой написана. Она усладит читателей и понравится лутче, нежели все те, которые украшены витиеватым слогом, и которые похожи бывают на не хорошо написанную картину, покрытую завесом, или на прекрасную сшитую, одетую богатым платьем, из под которого не видно искусства художника; по чемуб и сия книга погружена была во глубину пышных слов и речений высокопарных; чрез чтобы и самое естественное изъяснение в празднословие превратилось. И для того я думаю Памелу оставить лутче так, как она сама себя представляет, пускай её речения останутся так, как оные есть безо всякого украшение. Красноречие хотя и приятно для читателя, но оно никогда не может восхитить и тронуть сердце. Я восхищаюсь видя Памелу в простой крестьянской одежде, в которой она тогда была как возвратится хотела к своим родителям, оное платье более прилично её непорочности и приятной простоте, нежели то, которое дарила ей покойная госпожа ее.

и женского пола особам, осмелился из оных которое одобрить, и не могу обнадежить, что они найдут там много таких примеров, которым последовать должно. Все те которые я читал, по большей части вредят здравому разсудку и поселяют в сердца молодых людей желание к роскоши и любви.

Для самой их пользы, я и советую оную книгу на печатать. Она как забавлять так и научать их может. Они увидят сию Героиню почти не имеющую примеру, которая во всех своих несчастиях, с великим благоразумием и осторожностию поступала, так, что на какие искушения да и самые гонении не могли поколебать её добродетель. Я думаю, что конечно все девицы её состояния, славному сему примеру подражать не отрекутся, а при том и мущины; несколько оправдания иметь могут в том, что хотя и называют их хищниками чести и добродетели, но чрез сию книгу докажется, что и мущина удачи в том никогда иметь не могут, ежели строгое наблюдение добродетели бывает.

ясные примеры. Будет исправлять заблуждающих в безпорядочной жизни, и исцелять волнующияся и утопающия во страстях нравы, а может быть Памела, заставит и во всей Англия, где она на свет появилась, молодых девушек последовать осторожным её поступкам.