Памела, или награжденная добродетель.
Часть первая.
Письмо ХХХІ.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Памела, или награжденная добродетель. Часть первая. Письмо ХХХІ. (старая орфография)

ПИСЬМО ХХХИ.

Любезные мои Родители!

Не перестаю еще писать к вам, хотя совершенно уже надеюсь, что сие письмо сама привезу, и веселится буду ево пред вами читая, вспомня от какой опасности избавило меня Вышняго провидение. Я к вам уже писала такое намерение взяла, о счастливое намерение! истинную имею причину так ево называть. Господин мой скоро ко мне в кабинет возвратясь говорил, не сумневаюсь Памела, чтоб вы не хотели меня одолжить много и не остались здесь на две недели. Я не знала какими словами отвечать ему; но не много подумав сказала, прошу прощения государь мой, прости бедную и печальную свою служанку, не льзя статся, чтоб я была достойна от вас такой милости, котораяб собственной моей должности небыла противна, отпустите меня к моим родителям спокойну. А говорил он, ты такая дура какой я еще не знаю, я тебе сказал, что с Отцом твоим сам увижусь, ежели ты хочешь, завтре пошлю за ним в моей дорожной коляске, и скажу ему, в чем мое против ево и тебя есть требование. Позвольте мне я сказала ему вас спросить, что из тово будет? Знаю великое ваше богатство, и что вы их счастливыми зделать можете не сумвеваюс но чево все то мне стоить будет. Вы так будете счастливы, отвечал он, что больше желать не можете, я вам обещаю, возми вот теперь кошелек мой в нем пятдесят Гинеи, всякой год и отцу твоему буду давать постолькуж, и определю ево сверх тово к такому месту, где он в год столькож или больше нажить может, я бы дал тебе и больше, а также и ему, да боюсь, чтоб не поставили мое намерение в худое. Возмите государь мой ваши деньги я ему отвечала назадь, надеюсь, что отец мой также не возмет, пока не будет знать чем ему заслужить их. Изрядно Памела, продолжал он мне говорить, на пример ежели я сыщу честнова человека, которой тебя на веки может зделать госпожею, пойдешь ли за муж? Не хочу государь мой, я ему отвечала. Тогда я ево злой умысел хотя и с познала, но видя себя в руках ево, разсудила за лутчея притворится. Вы так хороши, говорил он, чтоб где ни была везде будешь в опасности, везде сыщутся такие, которые похитить твою добродетель будут старатся, мне же разве не исполнять повеление покойной матери моей, то не надобно о тебе и попечения иметь, хочу дать тебе хранителя чести и не порочности твоей, пускай ты будешь 6езопасна, я уже имею на примете честнова и доброва человека, которым ты будешь довольна.

О злой и безчеловечной я сама себе говорила! какой это вредной инструмент для погубления человеческого роду, но скрывала сколько можно свое негодование, боясь ево, с места тронутся; за ково вы изволите думать меня выдать? Я спросила. За молодова господина Вилиамса отвечал он, которой у меня Капелан в графстве Линкольнском, он может тебя учинить щастливою Знает ли он государь мой, намерение ваше? Я спросила. Нет моя дорогая, и в тот час ускорил поцеловать меня, (в то время ласковость ево казалась мне самой отравой). Красота ваша продолжал он и достоинствы, с превеликою радостию заставят ево принять от меня безценной сей подарок и милость, которую я к нему показать хочу. Изрядно государь мой я говорила еще довольно есть время о том подумать, да оноеж и не помешает ехать мне к моим родителям, на что мне здесь остатся, доброе ваше намерение и милость могут меня найтить и у Отца моего также как здесь. Я хочу чтоб Господин Вилиамс и весь свет купно знали, что нищеты моей не стыжуся.

Тогда он еще хотел поцеловать меня, но я уклонясь говорила, ежели уже я должна думать о господине Вилиамсе или о ком другом, то сия смелость вам государь мой не пристойна. Изрядно говорил он так остатся на две недели я пошлю за женихом и Отцом твоим, а между тем велю приготовлятся, хочу, чтоб свадьба ваша была в моем дом. Между тем прими сии деньги и пошли к Отцу своему в знак моей милости, уверя ево, что я вас всех счастливыми учинить желаю. Пожалуй мне государь мой часа два время о том подумать. Но он мне говорил: нужда есть мне ехать сей час со двора, то я и хочу знать твое намерение скоряе; отпиши об оном к Отцу твоему, и пошли деньги, Иван отвезет их ежели изволишь. Изрядно государь мой, я вам скажу скоро: скажи же говорил, и еще поцеловав меня отпустил.

Я не сказанно обрадовалась вырвавшись из ево когтей ужасных. Я к вам пишу для того, чтоб вы обо всем обстоятельно знали; намерение мое ехать ежели будет можно есть непременное. О злой проклятой и нечестивой человек! Вот какие сети приуготовлены бедной вашей Памеле, вся кровь леденеет вспоминая какую вервь безчестия и грехов во всю жизнь мою мне протянули. Вы можете дозваться, что он с начала хотел меня ласкою прельстить, господин Вилиамс думаю тогда только ему пришел в голову, как он меня одну оставляя ходил другую палату, чтоб вздумать каким лутче средством меня обмануть скорее, но злости и лукавства ево так были мрачны, что и в ясном свете трудно было их разсмотреть.

Как скоро пришла я в мою спальню, вздумала к нему на писать письмо убегая всячески, чтоб мне ево не видать, и на писав следующее пред дверьми ево спальни положила.

"Государь мои и почтенный господин.

"Учиненное мне от вас обещание наиболее меня уверяет, что мне в доме вашем жить не к стате, а принуждает скорее к моим родителям возвратится, не для тово чтоб совету их просить с разсуждении господина Вилиамса, но мое намерение к ним ехать и с ними вместе жить, и оное так твердо, что ни кто пременить не может. И так государь мой, нижайше благодаря за все ваши милости, ежели позволите я завтре поеду; госпожа Жервис мне сказала, что вы хотели пожаловать мне честь зделать и отпустить в своей карете, но я то за ненадобное признаваю, думаю нанять телегу у Николая, и льщусь, что вы не будите за сие намерение гневатся на ту, которая будет всегда."

"Что касается до пятидесяти Гиней, совершенно знаю, что Отец мой вечно меня не простит ежели приму пока не узнает, как я их заслужила, а мне вовеки вам заслужить не можно."

После тово прислал он ко мне госпожу Жервис и велел сказать, что когда я захотела ехать, он не удержит, и карета готова, но только после тужить я буду о том: ибо он во всю жизнь свою ни какова старания обо мне уже более иметь не будет. Я о том и не печалюсь лишь бы только вырватся из ево дому, я бы была очень счастлива, любезные родители, ежели бы могла вам подать помочь, сохраня мою непорочность.

Не могу понять для чево Иван, которой я думала, что с моим последним письмом уже поехал, теперь еще только едет, и прислал ко мне спросить не будет и к вам какой посылки? Я окончала сие письмо для тово, чтоб по скорее послать к вам.

Теперь приуготовляюсь к отъезду, иду со всеми прощатся, после обо всем раскажу вам словами, как буду иметь счастье вас видеть и остаюсь

Прибавлю только то, что господин мой прислал ко мне с госпожею Жервис пять Гиней, они меня учинили богату, он как прислал ко мне с нею, то я оные и приняла смело, при том же велел сказать, что он уже более не хочет меня видеть, и чтоб ехала как хочу; кучер которой из графства Линкольнскова приехал назвачен вести меня. Господин мой так сердит, что до кареты ни кому не велел меня проводить, однако ему все таки хуже а не мне, что все узнают.

Иван долго дожидался письма моево, ибо, хотела оба запечатать вместе, но он сказал, что первое далеко спрятано и обещал оба довесть к вам в целости. Этот Иван такой доброй и честной детина, то я в похвалу его не могу сказать довольно, я бы ему с радостию отдала Гинею, будучи теперь богата, только знаю, что он не возмет ни чево. О подарках госпожи моей и ево, о которых, сказала, что с собою взять не хочу не говорит ни чего, но он мне дал разуметь, что скоро за мною их пришлют, ежели пришлют, о Боже! как твоею благодатию Памела будет богата! хотя носить их будет и не можно, но я их продам, чтоб были у нас деньги на нужду, теперь много есть мне перед отъездом дела, за тем и окончеваю.

Здесь надобно примечать, что искушении прекрасной Памелы еще не миновались, но самые еще строгие придут в то время, когда она в безопасности быть чаяла, и льстилась возвратится с радостию к Отцу своему и Матери. Господин ее видит, что ничем уловить добродетель ее не можно, не хотя без пользы оставить страсть свою, восприял странное, намерение послать ее в свой дом, которой он имел близь Линколна, в надежде, что заключение строгое, в котором он ее содержать велит, принудит ее на желание его склонится. И для тово велел оттуда быть кучеру не имея надежды на другова, которой также как и прочие служители в доме любил и почитал Памелу. Тайно приказал кучеру сие исполнить, и под видом гнева за не учтивые против себя поступки, всем служителям запретил ее провожать. Как скоро села она в карету, кучер миль с пять ее вез дорогою к отцу ее, а потом повернясь прямо поехал в Линкольн.

Надобно в то знать, что доброй ее и честной Иван, по воли своево господина вместо тово, что бы возить к отцу ее письма, отбирал а отдавал своему господину, которые он всегда читывал, а чрез то знал все её переписки. И так бедная Памела со всех сторон была окружена бедами; в продолжении сей истории усмотреть можно, какие вредные лукавства мущины могут вздумать к совершению своих желаний без человечных и вредных, и сколько хорошие и добродетельные женщины должны их боятся и остерегатся, а особливо когда власть и богатство согласно вооружатся на не порочность и нищету.

Надлежит сказать и то, дабы лутче узнать следствие письма сего, что господин ее не послал последних трех писем к Отцу ее и Матери. Первое, в котором она описывала, как господин ее слышал из кабинету ее разговоры о пожитках, другое как он просил ее

<Отсутствуют две страницы>

"будет. Надеюсь, на меня вы ни какова подозрения иметь не можете, не взирая на то, что она к вам часто писала о моих с нею невинных издевках, распространя их обширнее моих мыслей, которые в самой неповинности, простительны молодым людям, и которые выросли вместе и давно друг друга знают; и так могу вас уверить, что гордость и клевета мне не знакомы.

"И как она упражняяся всегда в писании и в письмах, надеюсь свои интриги с тем духовным вам открыла, но не знаю, принялиль вы то заблого; ныне я узнал, что он хотел за нею ехать до вашей деревни, и без сумнения в страсти своей неразсудной на дороге женясь, оба бы не счастливыми во век учинилась, я надеюсь принудить ее любовника открыть глаза, познать свою пользу, и не женится до тех пор, пока не будет в состоянии пропитатся с женою; ежели же наживет хлеб, и тогда захочет женится, я с моей стороны с радостию дозволю.

"Я от вас инова ответу не ожидаю, кроме, что вы обо мне имеете доброе мнение, и надежду на мое честное слово так как я есмь

"Я узнал, что слуга мой Иван, перенощик был ваших писем, в которых так много меня поносили, он скоро узнает мое отмщение: ибо не сносно терпеть такому человеку, как я, от служителей своих неправедное поругание.

Не трудно узнать, что письмо от такова знатнова человека, бедных Стариков ввело в крайнее безпокойство, не знали что делать, хотя ни мало о невинности Дочери своей не сумневались, но думали, что какие нибудь злые с нею произходят следствия, иногда помышляли, что нет ни чево такого, чтоб им было опасатся, иногда признавали любовь на ее затеянною, неполучая последних от нее писем, которые бы все то могли опровергнуть.

Для лутчого успокоения вознамерился сей добросердечной старик сам итти к ее господину, и прося бедную жену свою извинит ево пред откупщиком деревни, в тот же вечер поздо пошел к ево замку, и целую ночь идучи, пришол по утру так рано, что еще ни кто не проснулся и сел у ворот в намерении дождатся или увидеть ково нибудь в доме.

А как увидел конюхов, которые вели поить лошадей, то самым жалким голосом спросил их, где Памела? И что с нею зделалось? Они ево за безумнова призная отвечали, что тебе старой хрычь до Памелы дела, по сторанись чтоб не раздавили тебя лошади? Где господин ваш? Спросил еще бедной старик. Не сердитесь господа мои, я и так чуть жив с печали. Напрасно трудился, отвечал ему один конюх, господин наш ни когда к воротам не ходит. Я не нищий, говорил он им, и ни чево от вашева господина не требую кроме Памелы, о любезное дитя! о дражайшая Памела!

Я думаю, один из конюхов говорил, он Отец девицы Памелы? Истинно Отец, отвечал старик им проливая источник горьких слез, и подняв руки к Небу продолжал, где дитя мое, где Памела? как где Памела, отвечал ему один конюх, она к тебе поехала, давно ли ты из двора? Вчерась вечеру он отвечал, и всю ночь шол сюда.

Господин наш дома говорили они, только еще не проснулся, слава Богу вскричал старик! надеюсь позволено мне будет скоро ево видеть. А конюхи просили ево, чтоб он шол отдохнуть в конюшне, куда он пришед сел на приступке утирая слезы, и так тяжко вздыхая что, всех предстоящих привел в жалость.

Как скоро проснулись люди, все в доме проведали, что Отец пришол к Памеле, служанки хотели ево привесть на кухню, но госпожа Жервис поскорее сошла в нижнюю залу, и велела ево к себе привесть.

Он ей сказав причину своей печали, и прочел полученное письмо от их господина. Она слушая залилась слезами, но желая скрыт свое беспокойство, не могу говорила она удержать слезы, видя вас в такой печали, но надеюсь, что вы оной не будете иметь причины боятся, я думаю, что дочь ваша в безопасном месте.

Вижу государыня моя, что вы сами не известны, что с ней зделалось? Ежелиб доброе против ее намерение было, не возможноб статся чтоб такая добродетельная и честная госпожа незнала, а то вижу, что вы надеялись ей у меня в деревне быть.

Господин мой, она отвечала никогда служителям своим намерений не открывает, однако вам не должно на нево иметь подозрение, когда уже он дал честное свое слово. Видите сами, что он не может иметь худова умыслу, для тово, что от тово времени ни начас от сюды не отлучался и ни куды ехать не намерен. О Боже мой! вскричал он, еще мне есть утешение, но лиш хотел еще продолжать речь свою, как господин дома проведая сошол в шлафроке к ним в залу.

Что ты господин Андревс, говорил ему! Что ты о государь мой вкричал ему бедной старик! умились надо мною, возврати мне Дочь мою? Для чево отвечал ему господин, я думал, что уже вас об ней успокоил довольно; получил ли ты мое письмо, что я послал к вам? Получил государь мой, оно меня сюда и привело я целую ночь пешком шол. Бедной человек, сказал господин Б... С притворною жалостию! я истинно сожалею, Дочь ваша много у меня в доме на делала страннова шуму, и ежелиб я знал, что тебе так ее жаль, яб прямо послал к тебе в деревню, мое намерение только в том, чтоб оказать ей и вам благодеяние и чтоб вы сами после благодарили; она совершенно в безопасности господин Андревс я тебя по чести уверяю, я ни из чево на свете не хочу ее обидеть, как вы думаете, госпожа Жервис? Я думаю, что конечно нет государь мой, она отвечала, вы думаете, что конечно нет подхватя сердечной старик и я также, однако государь мой, сотвори милость, отдай мне дочь мою я больше не прошу, и буду старатся, что духовные люди к ней подбегать не будут.

Лондон отсюда очень далеко отвечал господин Б. Я не могу тотчас её к тебе привесть. Как государь мой, говорил Андревс за чем послали бедную мою дочь в Лондон? За тем говорил, что я не хотел ее несчастия, поверь мне, что ей ни какова там нет страху, и жить, будет в довольствии, вы сами скоро от нее чрез письма услышите, что она там в чесном месте у знатнова Епископа в доме, и будет служить жене ево пока все минется.

моем слове. Не думаеш ли, что я имею какие умыслы худые против дочери твоей. И как льзя тому статся, что бы и такие дальные труды употребил ко исполнению своих предприятий, разве ты не знаешь, с кем говоришь?

Не гневайся государь мой, старик говорил ему, вы знаете, что дочь родителям мила, скажите мне имя тово Епископа у которова она в дом? Я пойду в Лондон босыми и дряхлыми ногами, и буду тогда весел, когда увижу бедную Памелу.

Я кто я, и кто ты! О Государь мой, говорил Андревс, простите меня, что я так докучлив, но что из тово худова, что бы сказать мне, имя тово господина, у ково она живет в доме. Что это, отвечал господин Б.... За чем ты пойдешь к такому великому человеку в дом, с твоим глупым страхом. Грубость твоя мне навести может обиду, будешь ли тем доволен, что дочь твоя чрез неделю, или ближе, естли она не заленится, отпишет к тебе, что все ей в пользу, и живет изрядно, не имея ни какой опасности боятся. Ежели так, то совершенно будет отвечал он, не малое утешение в моих печалех. Изрядно говорил господин Б... Хотя и не могу ручатся, что может быть она и заленится, однако госпожа Жервис ежели она к вам писать будет, не забудте послать письмо к нему с нарочным. Много благодарствую государь мой, сказал старик, надобно мне иметь терпенье неделю, которая покажется годом.

Я вам божуся, говорил господин Б.... что ее вина будет, ежели она к вам не отпишет, я ей точно приказал к вам писать, для моей собственной славы, и при том обещаю, что не поеду до тех пор ни куда, пока вы не получите от ней такова письма, которое вас успокоит. Бог заплати вам государь мой, говорил Андревс, ежели это правда, аминь. в правде по вашему желанию не боюсь сказать амин. Госпожа Жервис говорил ей, угости мне этова человека, как возможно лутче, и при том тихонько приказал дать ему две Гинеи, чтоб труды ево были не вовсе напрасны, и также сказать, что он может ежели хочет у нево в дом письма дожидатся, чтоб сам свидетельствовал милость и добрые ево намерении, и что он не едет для тово из дому.

Сердечной старик обедал с госпожей Жервис, и был гораздо спокойнее, нежели пошол из своей деревни, в надежде скоро получить от любезной своей дочери письма, взяв же данные деньги, пошол домой с терпением, ожидать ведомости приятной.

обнадеживанием всеобще о чистоте и правости ево предприятий. Госпожа Жервис не весьма тому поверила, зная ево затеи про молодова духовного.

Неделю спустя после отъезду Памелы, все друзья ее несколько были спокойны, получа чрез незнакомова человека письмо к госпоже Жервис, после будет сказано, каким образом Памела принуждена была написать ниже следующее.

Моя дарагая госпожа Жервис.

"Я весьма искусно обманута, вместо тово, чтоб меня отвесть к родителям моим, Роберт меня привес в такое место, которое мне всегда буду за помощию Божию их покорная и добродетельная Дочь так как

"Мне не позволено ни числа ни места означать здесь, только мне тягостна нищета моя, она причиною всех страхов моих и печалей. О моей дружбе я вас уверяю, купно и всех в доме, простите и молитесь Богу о бедной ПАМЕЛЕ.

в дом. Госпожа Жервис послала сие письмо к Отцу ее и Матере, которые сперва думали, что то написано фальшиво, но разсмотря почерк узнали ее руку, радовались потому, что жива Дочь их, и советовали со всеми своими соседьми, что в таком случае делать, но всякой боясь власти и богатства господина Б... не смел ни чего инова присоветывать, крсме что просить Бога, что бы он един заступил их неповинность, что и сам наконец за лутчее признали, видя из письма, что она не у Епископа в доме, так как им сказано, и положили в слезах просить Бога, что бы он пресек все умыслы злые.

Мы их оставим молится, а сами возвратимся к Памеле, и к тому журналу, которой она будучи во уединении писала; надеясь какой нибудь найти случай переслать к своим родителям, что видно во всяком письме ее какое окончание бедам своим чаяла, и благодарность Богу, спасаясь от гонений несправедливых. Желая, тогда изследовать свои поступки и в нещастии радоватся, ежели найдет их с законом и добродетельми согласных, или раскаятся и сожалеть противное видя, а чрез то подать пример всем тем, которые честь и не порочность суетным вещам предпочитают.