Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть первая. Письмо VI.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть первая. Письмо VI. (старая орфография)

ПИСЬМО VI.

Генрiетта Бирон к Люции Сельби. (*)

(*) Здесь выпущено несколько безполезных писем.

Ты не думала, любезная моя, чтоб так скоро представился мне случай повиноваться третьему твоему и всей моей любезной фамилии приказу; да и я нимало о том не помышляла; однако какой то молодой, знатной и нарочито богатой человек начал уже взирать на меня с некоторым отличием. Но чтоб безполезным предисловием не привесть тебя в нетерпеливость; то скажу тебе, что он называется Г. Фулером. По смерти своего отца и матери получил он довольно хорошее наследство, но надеется гораздо еще большого от одного старого своего дяди, уроженца Гальского, называемого Кавалером Роландом Мередитом, который теперь по делам провинции своей живет в Лондоне.

Кажется, что Г. Роланд предписал своему племяннику под лишением всей своей милости такой закон, чтоб он не вступал в брак без его одобрения, коего, говорит он, никогда не даст, если избранная им девица, будет не из знатной фамилии, и не соединяет изящного воспитания с нарочитым имением. Он хочет, чтоб сия невеста непорочно сохранила доброе свое имя; чтоб сведуща была в умозрении домашних должностей, и чтоб имела такой разум, с которым при случае женщине не стыдно оное умозрение производить самым делом. Однако, поелику его племянник должен быть богат; то и объявляет что богатство составляет самомалейшее из тех выгод, коих желает от своей племянницы, он думает взять небольше осьми или десяти тысяч фунтов Штерлингов; дабы сей брак не вовсе казался любовным, в коем будтобы его племянник менее советовался с разсудком, нежели с своими глазами. Когда девица, говорит он, такое приданое имеет, то ето и доказывает, что её родственники, в хорошем состоянии находятся, и что она не много будет обязана тому, которой ее за себя возмет. Ты видишь, что у старого Кавалера не недостает благоразумия. Но я забыла одно из главных его условий. Будущая его племянница должна быть пригожа. Говорят, что он ставит себе в честь любить красивых - лошадей и собак, и что делает учтивые сравнения между животными более или менее благородными. Сам он, как ты можешь судить по его странности, есть холостой старик, которой никогда не желая быть женатым, воображает, что для его племянника нарочно сделают жену, и незная еще ее, требует от ней таких качеств, из коих может быть ни одного не найдет в своей племяннице.

Г. Фулер увидел меня впервые у гжи Ревс. Я не могу сказать, чтоб в виде его ничего не было неприятного; но мне кажется, что он не имеет такой души, которой бы желала я в том человеке, коемуб должна я была признаться в любви, на честности основывающейся.

Я не для чего инного хочу выдти за муж, как для того, чтоб быть весьма доброю и честною женщиною. Не должна ли я клясться в повиновении? И доведу ли себя до нарушения своей клятвы? И так ничто не может меня убедить выдти за такого человека, коего не большой ум и разсудок в состоянии поколебать меня в соблюдении моего долга, и которой следуя может быть одним своевольствам ограниченного разума делал бы мне какие приказы, коим бы мне разум не позволял мне повиноваться.

Приятно и честно женщине покорять свой разсудок, даже и в самых простых обстоятельствах, разсуждение мущины, имеющого более ее благоразумия и разума; но естьли сих качеств недостает в её муже, она может по крайней мере сумневаться, кто из них справедливо о сем говорит; а такое сумнение есть первый шаг к умалению почтения, влекущий за собой непослушание и совершенную крамолу.

Фулер взирает на меня с некиим отличием. Женщины, сказал бы здесь мой дядя, всегда скоро находят такия открытия. Но за столом, за коим мы тогда сидели, все оное приметили. Он приходил к нам и на другой день, и ни мало не разпрося о моем имении, открылся гже Ревс, прося у нее покровительства. Правда не забыл он собственных своих выгод; и я его за то не охуждаю, ибо ни кто оные ему оспорить не может. Но гдеб был такой богатой человек, которой бы при таких случаях не стад с самого начала разчислять свои богатства, между тем как бедняк сколь можно удаляет от себя сию скучную мысль, а твердит только о любви, в коей одной и уверяет свою любовницу.

Г. Ревс, имея весьма хорошее мнение о Г. Фулере, отвечал ему, что сердце мое почитает свободным, и что я ни в какой инной зависимости не нахожусь, как только имею уважение к родителям, коим я, по сему самому более привержена, нежели из корысти. Он хвалил хорошия мои качества, т. е. мой нрав и сродное мое чистосердечие, последнее относил он на счет моего пола, за что я его мало благодарила, когда он мне ето рассказывал. Словом, он его известил о всем, что ни почитал за нужное, да и о многих таких делах, кои не были тут нужны; как на пр. о доверенности ко мне и благодушии моих родителей полагающихся на самое меня, касательно до моего выбора, вмешивая в сии подробности превеликое множество похвал, кои не инным чем извинительны быть могут, как добротой его сердца; и явным пристрастием к своей племяннице. Такое снизхождение моей фамилии, полагающейся во всем на меня в таком деле, казалось озаботило Г. Фулера. Поелику такия случаи и предложения, отвечал он, конечно весьма часто произходить будут, то он опасается, чтоб сие самое не препятствовало его надежде. Естьли вы какую либо надежду имеете, возразил Г. Ревс чтоб толь многия предложения учинили меня непреклоннеищею, и что великодушная доверенность моей фамилии, по видимому, утвердила меня в сем разположении. На конец, когда я ему сказал, продолжал Г. Ревс, что твое миение гораздо больше того, какого дядя его от будущей своей племянницы желает, и что природа, равно как и воспитание дали тебе разум твердой и основательной; то он вскричал: етого с лишком мною в одной особе. Что же касается до имения; то он бы желал, чтоб у тебя не было ни полушки, дабы мог предложить тебе свое имущество, а согласие твое сделало бы его щастливейшим из всех человеком.

Я жаловалась Г. Ревсу за чрезмерное предубеждение, кое ясно усматривается в том изображении, которое он о мне учинил. По истинне, сказала я ему, вы не обещали предложить надлежащих услуг Г. ; положим, что я заслуживаю часть ваших похвал; но не должны ли вы были для собственной своей выгоды, посоветаться прежде несколько с моими склонностями, нежели представлять оные в таком совершенстве, которое может возбудить в нем страсть? Естьлиб мы жили в том веке, когда люди гораздо менее могли противустоять любви то вы повергли бы его в жестокия печали; а меня, которая ни мало не разположена соответствовать его чувствованиям, привели бы в необходимость быть ему обязанною сожалением, когда бы я ему ничего более оказать не могла. Г. Ревс мне отвечал, что те речи, кои говорил он Г. Фуллеру, говорить будет и был влюблен; и на конец не мог он скрыть, что Г. Фуллер ему друг.

Фулер; кажется довольно уверен, что нашел невесту себе приличную; но я сумневаюсь, чтоб твоя ашла в нем такого человека, коегоб заблагоразсудила избрать себе супругом.