Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть первая. Письмо ХIХ.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть первая. Письмо ХIХ. (старая орфография)

ПИСЬМО ХИХ.

Г. Ревс к Г. Сельби.

Вы ожидаете продолжения моего повествования. Мисс Грандиссон, приглася меня в боковую горницу, между тем, как оставила своих женщин с моею сестрицею, вышла от нея, дав ей время одеться. Она немедленно ко мне пришла. Ето прелестнейшая особа, сказала она мне; но она показалась мне в таком трепетании, что я уговорила ее лечь в постель, и уверила ее, что вы останетесь у нас обедать.

Напрасно я отговаривался нетерпеливостию, с коею желал принесть моей жене сии благополучные вести. Мне ответствовано, что все мои отговорки безполезны. Я недоумевался, на что решится, как вдруг услышав каретной стук, выглянули мы из окна, и увидели Сира Карла Грандиссона выходящого из кареты.

Он вошел к нам с самым благородным видом, и подойдя ко мне сказал: я думаю, что имею честь видеть Г. Ревса. По том обратясь к своей сестре просил прощения, что вошел без доклада. Он говорил в извинение, что знал с кем она находится, и что с нетерпеливостию желает известиться о состоянии Мисс Бирон. Мы ему сказали; что наша больная вставала и оделась, но она еще так слаба, что мы ее уговорили не выходить из своего покоя. Он меня поздравил надеждою, с какою ожидать может по крайней мере скорого её выздоровления.

Кавалер Грандиссон в самом цвете своих лет, и я не помню, чтоб видел когда такого пригожого мущину, которой бы имел лучшую физиономию.

Возблагодаря ему именем нашей фамилии и других, не преминул я спросить о его ране. Он ето считал за безделицу, говоря что у него проколото платье, и несколько ссажено плечо. Он повел рукою по тому месту, дабы показать нам, что от того никакой боли не чувствует. Он сказал нам, что Сиру Гарграфу весьма неспособно было уехать в карете; что его размышления о вчерашнем произшествии приносят ему тем больше удовольствия, что наведываясь о здоровье своего противника, известился, что есть верная надежда к его облегчению, естьли по крайней мере может он умеришь свою запальчивость; что он тому искренно радуется, и что ни когда бы себе не простил, естьлиб в таком споре лишил кого нибудь жизни. По том, дабы переменить разговор, хотел он знать, в каком состоянии находилась Мисс Бирон Мисс Грандиссон отдала ему в том верной отчет, и стала пространно говоришь о совершенствах нашей дражайшей Генриетты, кои я подтвердил справедливою похвалою. Он благодарил свою сестру за её попечения, как будто бы оные о нем самом употреблены были.

Мы тогда его просили подать нам некия объяснения о славном его деянии, коим он возвратил столь дражайшую особу многим честным людям, любящим ее со всею нежностию. Я здесь буду включать сколько можно точные его слова, и постараюсь сохранить то хладнокровие, с коим он рассказал нам сие произшествие.

Вы знаете, сестрица, за какими делами ехал я в город. За чрезвычайное щастие считаю я то, что склонился на неотступные ваши прозьбы, и привез вас сюда с собою.

В двух милях от Гонслова увидел я карету запряженную в шесть лошадей, и едущую ко мне на встречу с чрезвычайною скоростию, моему вершнику велено было также гнать, как можно сильнее. Кучер подъезжавший к моей карете, хотел, как казалось, оспорить мне путь; мы на минуту остановились, я приказывал моим людям отворотить; ибо не люблю спорить из безделицы. Лошади мои были свежи, и не далеко еще от дому нашего отъехали; занавески же у другой кареты были задернуты, и я не мог сперва узнать, кто там сидел; но как моя карета стала поворачиваться; то я и увидел герб Кавалера Гарграфа Поллексфена, и сквозь занавески разглядел, что там сидели две особы, из коих одна обвернута была алою епанчею.

...В самое то время поднялся крик, которой я сочел за женской, и слышал, что она многократно кричала: помогите, помогите; ради Бога помогите мне! Я велел своим людям остановиться. Тогда услышал я голос мущины, которой был сам Гарграф, и приказывал из других каретных дверец своим людям гнать лошадей со всех сил; но карета моя стояла поперек дороги. А как первый крик опять стал быть слышен и при том таким голосом, которой казался заглушаем; то я приказал трем служителям своим ехавшим за мной верьхом, скорее задержать вершника Сира Гарграфа и сам запретил его кучеру чтоб нимало не трогался с места. Занавески с моей стороны все были задернуты, а с другого бока Сир Гарграф понуждал своих людей, крича на них с бранью и заклинаниями. Я решился выдти из кареты, что бы обойти вокруг Гарграфа. Гарграф силился держать на её рте конец платка, которой казалось повязан был около его шеи: он бранил и клял ужасным образом. Как скоро нещастная госпожа меня увидела; то простерла ко мне обе руки, и самым печальным голосом сказала: Государь мой! ради Бога!...

Сир Гарграф, сказал я её злодею, я вас узнал по вашему гербу; вы, кажется, начали весьма худое дело. Так, отвечал он мне весьма запальчиво, я Кавалер Поллексфен, и везу обратно к себе убежавшую жену. Я его спросил, его ли она жена? Моя, закричал он с ругательствами, и чуть было от меня не ушла в проклятом маскераде: посмотрите, прибавил он, подняв епанчу, чуть было не ушла она даже в сем наряде. О! нет, никак нет, вскричала печальная госпожа.

Он опять начал проклинать кучера, приказывая ему с великим ругательством гнать лошадей. Я его просил, чтоб он меня разсмотрел. Позвольте мне, Сир Гарграф предложить один вопрос сей госпоже. Я вижу, что вы очень нескромны, прервал он вдруг мою речь: да кто вы таковы?

Супруга ли вы Кавалера Поллексфена, Сударыня? продолжал я, не смотря на него. О! нет, нет, вот все, что она была в силах отвечать. Двое из моих служителей подъехали ко мне, а третий держал за узду лошадь вершникову. Три человека, кои также верхами ехали за Сиром Гарграфом, остановились от нас в нескольких шагах, и как казалось, держали между собою совет, как будтоб опасались к нам подъехать.

Смотрите за сими людьми, сказал я двум своим слугам; может попадутся проезжие, кои употребят против злодеев правосудие. Бездельник! закричал я кучеру, которой хотел было гнать лошадей: ты за то жизнию своею заплатишь. А как Сир Гарграф не переставал его понуждать с яростию и запальчивостию, то я повторил прежнюю мою угрозу, и спросил вдруг госпожу, не желает ли она быт избавлена. О! государь мой, отвечала она мне, избавте меня из жалости. Я нахожусь в руках презрительного хищника; мне изменили, я похищена; избавте меня, избавте!

Тогда я приказал своим людям перереать у той кареты постромки, если они опасаются, что иначе оной остановить не могут, напустить на трех мущин, да и схватить из них одного, если будет можно, а все прочее оставить на мое попечение. размысля, что я не думаю больше его щадить, вынул шпагу, которую держал между своими коленами, и громко звал к себе трех мущин, приказывая им стрелять во всех тех, кои ни будут супротивляться его проезду. Я ему сказал, что мои люди столь же хорошо вооружены, как и его, что они меня послушают при первом знаке, что ему советую не приводить меня в необходимость подать им оной. Потом обратясь к молодой госпоже, спросил ее, намерена ли она отдаться в мое покровительство? О! государь мой, сказала она мне, я прошу от вас сей милости, как небесной. Я не усумнился уже открыть дверцы. Сир Гарграф в сие самое время нанес на меня удар с ужасными ругательствами. Я уже оного предостерегался, так что будучи всегда осторожен, без труда отвел его шпагу, которая однако легко скользнула мне по плечу. Свою шпагу держал я в руках, но не вынимал из ножен. А как дверцы были отперты, то правда поступил я не учтиво: что не спустил подножки, дабы Сиру Гарграфу помочь выдти из кареты. Я его схватил за ворот, прежде нежели он мог оправиться от удара, которой на меня нанес. И с сильным размахом, от коего он выпадши из кареты перевернулся вокруг, бросил я его довольно еще щастливо под заднее колесо. Я выхватил у него шпагу, переломил ее и бросил оба клинка чрез свою голову. Его кучер поднял ужасной крик, но мой угрозами своими привел его в молчание. Вершник его был так сказать еще ребенок, и один из моих слуг задержал его прежде, нежели подъехал к двум прочим, коим я приказывал захватить если можно, трех мущин Гарграфовых; я намерен был единственно их задержать; ибо думал, что сии бездельники, ведая злодейския намерения своего господина, приведены уже были в чрезвычайной страх.

У Сира Гарграфа рот и все лице было в крови. Видно, что я как нибудь поранил его ефесною головкою своей шпаги; одну ногу, как выбивался, запустил он между колесными спицами. Такое положение казалось мне, могло укротить его запальчивость. И я кричал кучеру, чтоб не сдвигал с места кареты, ради своего же господина, которой по видимому при падении весьма больно ушибся. Он клял и ругал всех, сколько было его сил. По истинне человек столь мало способный к пренесению обиды, должен менее иметь побуждения оскорблять другого, судя по собственным своим правилам. Я не обнажал своей шпаги, и чаю, что никогда в частной ссоре сего не сделаю. Однако в подобном случае не усумнился бы обнажишь оную, когда бы к тому был побужден.

Молодая госпожа, хотя была и в смертельном страхе, но нашла средство выпутаться из епанчи. Я не имел времени разсмотреть её платья; но был поражен её видом, а более еще её ужасом. Я ей подал руку не помышляя как и прежде, спустить подножку, да думаю, что она не столько о том безпокоилась, как о своем избавлении. Не читали ли вы, Г. Ревс (кажется, что Плиний составляет некоторую часть сего повествования) о одной устрашенной птичке, которая будучи преследуема ястребом, бросилась в пазуху некоего прохожого, как бы в надежное убежище. Так точно прелестная ваша сестрица, когда увидела меня у кареты, то вместо того, чтоб принять ей мою руку, бросилась самым делом в мои объятия. О! избавте меня, государь мой, избавте меня, вскричала она изменившимся голосом. Она почти уже лишилась чувств, и я не думаю, чтоб была в силах идти пешком. Мне надлежало обойти вокруг лошадей Сира Гарграфа, дабы ее перенести в свою карету. Будьте уверены, Сударыня, сказал я ей, посадя ее, что вы находитесь с честным человеком. Я отвезу вас к моей сестрице, которая с вами почти равных лет, и от коей должны вы ожидать всякой помощи. Она выглядывала то из одних дверец, то из других, с великим ужасом, как будтоб близость ее еще смущала. Не бойтесь ничего, сказал я ей, я тотчас к вам приду. Она меня усильно просила запереть дверцы.

Я отошел от нее на несколько шагов, но не теряя ее из виду, дабы посмотреть, куда девались мои люди. Я от них узнал, что когда подошли они к трем Гарграфовым провожатым, то приставили к их грудям пистолеты. Сии три бездельника начали было защищаться; но потом, видно устрашась грызений совести своей, пустились в бег. Мои люди гнались за ними почти на три ста шагов, и возвращались уже ко мне, в то самое время, когда я, для призвания их к себе, оставил Мисс Бирон.

В некоем от себя разстоянии увидел я Сира Гарграфа, поддерживаемого своим кучером и опирающагося на него всею своею тяжестию; он с великим трудом силился сесть в свою карету. Я приказал одному из своих людей сказать ему, кто я таков. Он отвечал на то одними ругательствами, и яростно грозил мне мщением. Но он гораздо еще более кричал и ругал своих слуг, коих называл подлецами и изменниками.

Когда сел я в свою карету; Мисс Бирон упала на дно оной, где я нашел ее почти в безпамятстве, и едва могущую произнесть повторительно сии слова: избавьте меня, избавьте. Я ее ободрил, принял и посадя на скамейку спешил привезти ее к моей сестрице, которая без сомнения рассказала Г. Ревсу все что по том ни случилось.

Я было начал изъявлять ему свою приверженность похвалами и благодарениями; но Сир Карл не преминул прервать мою речь, для прекращения сих излишних выражений. Вы видите, Сударь, сказал он мне, что сия победа мне малого стоила, и что не много имею причины оною славиться; совесть хищника противоборствовала ему, а совесть слуг его вспомоществовала мне. Мои служители люди честные и любят своего господина. В добром деле я бы мог поручиться за сих трех человек вернее нежели за шестерых таких, коиб покушались на злое какое намерение и защищались бы от первых. Самое слабое и робкое в свете есть порок, когда с твердостию на оной, нападают, и чего могут страшиться честные люди, защищающие справедливость и добродетель!

Кажется, что возвратился в город. О подлец! какой вид представить, он должен собственным своим глазам? Сир Карл говорил, что когда они проезжали Смалбуривен, то пограничные стражи пересказывали его людям повесть о каком то кровопролитном и трагическом хищении, случившемся в тот же день в двух милях от Гонслова, и что пять или шесть разбойников ехавшие верьхами, прибавили они, ограбили одного дворянина, которой сидел в карете, запряженной шестернею, и с полчаса тому как проехал тамошния рубежи, будучи весь изранен; они говорили, что слышали его стенания, и что он поехал в Лондон принести суду свои жалобы. Другая за сею повесть, говорил нам Сир Карл усмехаясь, есть та, что когда сторожи рассказывали оную историю, то подъехал к ним верьхом какой-то человек, и говорил, что все ето ложной слух, и что не воровство и не грабеж какой случился, а ссора между двумя щегольками, из коих один у другого увес весьма пригожую любовницу.

Сия шутка не удержала меня от того, чтоб не спросить Сира Карла, не нужно ли по благоразумию принять какие нибудь меры противу злости нашего врага? Ему кажется, говорил он мне, что лучше всего по крайней мере до тех пор стараться должно не выводить сего дела наружу, пока виновник оного пробудет спокоен. Маскерады, присовокупил он, не такия места, где бы могла женщина перенести нанесенное ей оскорбление. Хула, говорил он еще, всегда касается и до тех самых, кои уверены, что хотя малейшую подали к тому причину. Он думает; что когда приключение Мисс Бирон просто рассказывано будет; то сим всегда можем мы принят такия меры, какие покажутся нам приличествующими. И так Сир Карл не любит маскерадов. Что касается до меня, то хотяб я и еще сто лет прожил, но ни за что бы не захотел в нем быть.

Теперь желаю я со всею нетерпеливостию слышать сие повествование от Мисс Бирон. Дай Боже, чтоб оно было не такое, котороеб могло нас понудить.... Однако, как наша любезная чрезвычайно разборчива..... то я не знаю еще, как объяснить ей мои мысли. Должно еще на несколько времени вооружиться терпением.

Мисс Грандиссон оставя нас, пошла к больной проведать о её состоянии. Она не долго у ней была. Обе любезные сии девицы к нам пришли; одна опиралась на руку другой, которая ее поддерживала со всевозможным рачением, изъявляющим нежнейшую её своей знакомке дружбу. Мисс Бирон показалась мне сперва нарочито бледна, но при виде своего избавителя, щеки её покрылись прелестным румянцем. Сир Карл подошел к ней с тихостию и с веселым видом, боясь привести ее в смущение, и предупредя несколькими учтивыми выражениями, засвидетельствование искренней её благодарности, взял ее за руку и подвел к креслам, на кои лишь только она села, то почувствовала опят слабость, которая привела нас в слезы. Мисс Грандиссон подала ей солей, от коих она несколько пришла в чувство. Тогда глаза её открылись с толь трогательною томностию, что оною изъявляли в себе гораздо еще сильнейшее выражение, потеряв нечто от сродного им блеска. Все сердечные её движения преходили, казалось, на её уста; но Сир Карл просил у нее позволения прервать её речи для сбережения её сил, он жаловался, что излишне много кажется ему, ценит она обыкновенную услугу. Дражайшая Мисс, говорил он ей нежнешим голосом, ибо я беру уже вольность обходиться с вами так, как будто бы мы давно друг друга знали; по всему что я ни слыхал от Г. Ревса У меня есть две сестрицы, коих изящные качества приносят честь их полу; согласитесь, чтоб впредь мог я хвалиться, что три сестры у себя имею. Какое бы удовольствие мог я иметь от того произшествия, которое принесет с собою столь превосходное приращение нашему дому?Потом взяв за руку Мисс Бирон и свою сестрицу, соединил их и сжав своею говорил: естьли вы нам сделаете честь и согласитесь дать Шарлотте имя сестры; то не позволеноль будет и мне, при столь превосходном сродстве желать названия вашего брата? Мисс Грандиссон приняла сие предложение с восхитительною радостию, Мисс Бирон колеблема разными чувствованиями, пресекающими её голос, взирала на Сира Карла с уважением и признательностию, Мисс Грандиссон, с восторгом, а я с удивлением.На конец собравшись она с силою, сказала: не говорила ли я вам, Г. Ревс, что я нахожусь в небесном жилище?

Я опасался, чтоб она не упала в обморок; но как Сир Карл искусным образом переменил свою речь, начал говорить о приятностях, Мисс Грандиссон усильно ее просила возвратиться в свою горницу, не желая никому поручить отвести ее, но сама с нею пошла. Я с нею простился, как она уходила. Естьли ничто нас не задержит, то надеюсь видеть ее в понедельник в нашем замке.

теперь лишь от нас поехала. Милади Виллиамс и Гжа. Ревс очень были бы рады, когдаб услышали, что и Мисс Бирон называют одна другую сестрицею, в таком, смысле, чтоб в разсуждении одной могло перемениться в Сирp3; Карле качество брата в другое наименование.

наша Генриетта до сего времени видела, храбрый, вежливый и добродетельный Сир Карл, был бы может быть один, которой не многоб имел труда ей понравиться, когда бы почувствовал к ней склонность. По истинне, он чрезвычайно богат и не менее своего имения надеется еще получить от Милорда В.... своего дяди с матерней стороны. Его сестра, которая говорит нем,, как о безподобном человеке, сказала мне, что сие же самое сказать можно и о Мисс Бирон. Но я безполезно удаляюсь от своей материи.

не скоро придет в состяние к вам отписать; то может быть вы получите от меня еще письмо. Пребываю ваш искренний

Мой нарочной в сие самое время приехал ко мне с вашим ответом. По истинне, любезной в нем нашел несколько таких строк, которые бы тронули меня до глубины сердца, естьли бы дражайшая наша Генриетта столь щастливым случаем не возвращена была нам.