Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть вторая.
Письмо XXIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть вторая. Письмо XXIII. (старая орфография)

ПИСЬМО XXIII.

Генриетта Бирон к Люции Сельби.

Милосердый Боже! как быть? что делать, дражайшая моя? Злобный Гарграф обьявил по всем правилам поединок Сиру Карлу. Что из того выдет? Увы! да чем я приехала в Лондон? я посылаю тебе список с того письма; оно прислано мне от Багенгалля. Я всячески старалась списать письмо; но нет, я была не в состоянии. Салли, горнишная моя спишет оное вместо меня. Всемогущий Боже! что со мною будет?

Девице Бирон.

Милостивая государыня.

"Вы легко судить можете, что по нанесении Сиру Гарграфу Поллексфену жесточайшей обиды от Сира Карла Грандиссона; такое дело не останется без следствий. Я клянусь вам Богом, что действительно не знает, что я имею честь к вам писать. Во всех моих размышлениях я нахожу единый токмо способ к избежанию кровопролития, а сей способ, государыня моя, состоит в вашей власти. Сир Гарграф клянется, что всегда имел относительно к вам честные намерения. Вы знаете, какое он сделал употребление из той власти, которую имел над вами. Естьлиб он поступил с вами неблагопристойно, то конечно бы не признался мне в истинне. Молодая особа, каких бы она достоинств ни была, с коею желает совокупиться браком знатной человек, имеющий десять тысячь фунтов Штерлингов ежегодного доходу, наипаче будучи уверен, что сердце её совершенно свободно не должна почитать себя тем обиженною; и тот, которой побуждаем был самолюбием принять насильственные меры, дабы учинить ее своею супругою гораздо менее зла сделал ей, нежели самому себе.

И так, государыня моя, когда Сир Карл Грандиссон до того времени был ни что иное, как неизвестный для вас человек, а Сир Гарграф считал за честь иметь о вас принятые намерения; вы же ни к кому еще не имели склонности: то из всего выше сказанного я заключаю, что естьли благоволите согласиться быть супругою Поллексфена, и естьли Кавалер Грандиссон пожелает просить прощения явным образом, за причиненную от него жестокую обиду, к коей не подано ему нималейшого повода: то я отрекусь в сей ссоре быт Секундантом Сиру Гарграфу, полагая, что он не пожелает принять такого удовольствия, кое я почитаю равностоющим тому насилия, на кое он жалуется. Я торжественно повторяю, что он нимало неизвестен о той вольности, которую я принимаю к вам писать. Вы можете о сем посоветоваться с Г. Ревсом, двоюродным вашим братцем; но позвольте мне истребовать, чтоб к нему только и была вся ваша доверенность, естьли вы дадите мне честное слово, что в продолжение одного месяца, вы согласитесь сочетаться законным браком с Сиром Гарграфом; то я всячески постараюсь употребить мою власть, которую по щастию имею над его разумом, дабы привести его к примирению по вышесказанным условиям.

"Вчера по полудни, я принял на себя труд отнести к Сиру Карлу письмо от В то время он уже садился в карету с своею сестрицею. Он развернувши письмо, сказал мне, с приличною ему учтивостию, что он отъезжает в Кольнеброк, для принятия весьма любезных для него особ, возвратившихся из Шотландии; что он не прежде понедельника может возвратиться в Лондон, и что ощущаемое им удовольствие видеться с такими друзьями, с коими он уже весьма долгое время был в разлуке, не позволяет ему до того времени даже и помышлять о писанном к нему, но что по возвращении он не преминет ответствовать на оное с достодолжным почтением, я от вас не скрою, государыня моя, что будучи пленен столь отличным видом Сира Карла, его благородными поступками, и всем тем что ни приметил чрезвычайного в его свойстве чистосердечно желал, чтоб столь короткое время, оставшееся до понедельника, могло произвести какую ни есть благополучную перемену. Я почел себе за долг учинить вам вышеозначенные мною предложения, и надеюсь что вы не менее почтете себя обязанною, как и я, предупредить, естьли можно, те пагубные следствия, коих должно страшиться от такой распри и между такими знатными особами.

"Хотя я не имею чести, государыня моя, быть лично вами знаем; но нравы мои толико известны, что нимало не сумневаюсь, дабы можно было приписать мне другия причины, кроме тех, в коих уже я вам отчет отдал. Естьли вы по милости своей удостоите Сира Гарграфа своим ответом, хотя бы оный состоял в двух словах, надписав на мое имя в Кавендиш-Сквар; то я мог бы познать из того ваши намерения. При сем пребываю, милостивая государыня, с глубочайшим почтением и преданностию, ваш и проч.

О дражайшая моя! сколь ужасно сие письмо! Сердце Г. и Гжи. Ревс чувствительно оным поражено. Г. Ревс весьма почитает себя уверенным, что естьли сей Гарграф твердо будет настоять в своем предприятии; то Сир Карл не может отречься из чести, чтоб не удовлетворить его желания. Честь! ужасная мечта! И так что значит честь в таком смысле? Не есть ли она в сем случае враг долгу, благодушию, закону и всему тому, что ни есть в свете почтеннейшого и священнейшого между человеками? Как могу я тогда перенесть взоры Мисс Грандиссон? Я должна страшиться от нее ужасной ненависти. Простит ли Она меня когда ни будь, что вторично подвергаю опасности жизнь её брата?

Но что ты о том думаешь? Гжа. такого мнения.... поелику Г. Ревс тайным образом просил совета у Гжи. Вильлиамс. Она сказала, что естьли надлежит предупредить злощастные следствия.... справедливое Небо! она сказала, что почитает меня обязанною..... увы! дражайшая моя, учиниться женою такого человека, каков Гарграф! исполненного злостию, жестокостию, вероломством! о чем думает Гжа. Вильлиамс? Однако, естьли состоит в моей власти спасти жизнь Сира Карла; то позволено ли мне будет отрещись от оной из самолюбия, и к пользе толико же кратковременнаго благополучия, какова жизнь, между тем когда видим великое множество честных женщин осужденных жребием влачить злощастную жизнь с злыми мужьями?..... Но сей кровожаждущий человек не получил ли уже пожертвования моей жизни? Я во всякое время готова ему оною жертвовать. Естьли варвар желает пронзить кинжалом мою грудь и удовлетворить свою алчность моею кровию; то я ни единою минутою не замедлю.

С другой стороны, Г. Ревс судит, что Сир Карл не легко согласится на принесение прощения. Могу ли я сумневаться, отвечала я, чтоб проклятой Гарграф, естьли желает чрез Багенгаля получить себе удовольствие тою ценою, какую от меня требует, удобно склонился отречься от всякого другого требования, дабы обратить на него всю свою мстительность, когда я ли от того какая ни есть перемена? Самый гроб мой может ли произвести в том какую ни есть перемену? и его ненависть к изящнейшему из всех человеков, не учиниться ли от того еще жесточайшею? О Люция! какое бы страшное изображение ни начертала я тебе о моих прискорбиях, опасностях, и о жестоком поступке претерпенном мною от сего изверга, но никогда я не ощущала еще того, что теперь действительно происходит в моем сердце.

Но, естьлиб Мисс Грандиссон советовала мне и понуждала меня принять то условие, которое приводит меня в трепет; то могла ли бы я отказать ей в моем согласии? Не имеет ли она права требовать от меня сего повиновения для безопасности невинного своего брата? И не поучали ли нас, что сей свет есть место искушения и печалей? И нещастие не необходимо ли для нас нужно, дабы отдаляться от сует его? Естьли в моих доводах видна справедливость и благодарность; естьли я помышляю токмо о спасении гораздо драгоценнейшей жизни, нежели моя собственная, и которая подвержена была опасности единственно ради меня; то должна ли я колебаться хотя единую минуту?... Однако, дражайшая моя Люция, чтож могу я тебе сказать? увы! колико я злощастна тем, что не могу просить совета у стол нежной сестры, которая великое принимает участие в сей драгоценной жизни, и которая была бы в состоянии наставить меня спасительными своими советами, естьлиб я того была достойна!

Г. Ревс спрашивает, не льзяли, не взирая на клятвы сего Багеналля, которой уверяет что Сир Гарграф действительно неизвестен о том, что он ко мне пишет, подозревать его, что он писал ко мне с его согласия. Но в сем самом предположении, условие не естьли самое существенное дело? И мой отказ, не воспалит ли в них ярость? Поединок не обьявлен ли уже Сиру Карлу, и не обьявил ли уже он, что ответствовать на оной будет в понедельник? Я не усматриваю в сем никакой корысти. Сир Карл чувствительно будучи тем тронут, не в состоянии предать оное забвению. Честь действительно не позволяет ему никаких предлагать договоров, ниже принимать оные. А понедельник не наступит ли после завтра? Сей ден, единый день мне остающейся, есть такой, которой я назначила для возблагодарения Всемогущого за щастливое мое избавление, в месте посвященном святому его имени; и естьли я буду иметь щастие сохранить жизнь мою, то конечно пагубою такого человека, которой гораздо достойнее той жизни, коею я была ему обязана.

Движения, волнующия мое сердце, принуждают меня оставить перо. Воззри на сию бумагу орошенную горькими моими слезами. Сего дня весьма уже поздо отсылать к тебе письмо мое; а хотя бы еще и не весьма было поздо; но я не столь была бы жестока, чтоб заставила тебя принимать участие в моих мучениях, происходящих от столь ужасной неизвестности.

Ревс действительно решился предать все забвению, до возвращения Сира Карла или сестры его; то есть: ничего не делать, не посоветовавшись с одним или с другою; впрочем он принял весьма хорошия меры, дабы иметь осведомление о всех движениях ненавистного сего Гарграфа.

Г. Ревс будет также уведомлен о возвращении Сира Карла, как скоро он прибудет. Ему сказано тайным образом, что Сир Гарграф Багенгаллем. О дражайшая моя! сие обстоятельство приводит меня в великое замешательство.

Я совершенно предалась на разсуждение Г. Ревса, которой, почитая сего за безчестного человека, и следовательно неспособного писать в хороших намерениях, сказал мне, что не надлежит ничего ему ответствовать. Не взирая на то, я было покусилась приняться за перо, но совершенно не знала, что должна была писать. Не желаете ли вы, спросил меня Г. Ревс, Сира Гарграфа? нет, отвечала я ему. Естьли вы хотите то сделать, присовокупил он, то я весьма уверен, что не смотря на ваше великодушие и на побудительные причины, вы будете презираемы и его сестрою.