Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть вторая.
Письмо XXVIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть вторая. Письмо XXVIII. (старая орфография)

ПИСЬМО XXVIII.

Генриетта Бирон, к Люции Сельби.

Я с великою нетерпеливостию желаю, любезная моя, отдать тебе отчет в посещении, учиненном Г. Ревсом в Сент-Жамес-Скварре. Он возвратившись оттуда принес с собою бумагу содержащую в себе все произшедшее между Г. Багенгаллем и Сиром Карлом, касательно досадного обстоятельства, приводящого меня в великий ужас. Сир Карл, по прозбе его дозволил ему сообщить нам оное.

Г. Багенгалль пришедши вчерашняго вечера к Сиру Карлу, просил его от имени Сира Гарграфа на поединок, которой назначаем был завтрешняго дня, на рубежах Кензингтона. Сир Карл просил Г. войти с ним в его кабинет. Как скоро они сели, то Г. Багенгалль сказал ему, что он, находясь принужденным вступить в такое обстоятельство, узнал к великому своему прискорбию, что его поступки не были так представлены как того долг требовал, и что советовали принят такую предосторожность, которая может показаться чрезвычайною; но как для удовлетворения Сира Гарграфа, так и для того, дабы быт известну в истинне всех обстоятельств, он привел с собою молодого писца, о коем просил дабы позволено ему было начертать все произшедшее в сем разговоре на бумаге. Сир Карл отвечал ему, что он отдает на его волю приказать ему войти; но что он не усматривает в том никакой необходимости, и что то, что он желает сказать ни мало не требует долговременного изьяснения. Весьма будет довольно и двух минут, возразил Г. Багенгалль. Я на то согласен, сказал ему Сир Карл; и позвоня в колокольчик приказал послать письца; он поставил пред ним чернилицу и бумагу. Писанное было читано по окончании разговора; а поелику долженствовало списать оное для Сира Гарграфа, то Сир Карл и для себя потребовал с оного список, которой и прислали ему того же вечера. Я в точности, любезная моя, оный списала, и каждая статья преследуема будет тем именем кто говорит.

С. К. Вы обьяснили мне, Г. мой, намерение Сира Гарграфа. Читали ли вы ответ на его письмо мною писанной?

Г. Багенгалль.

С. К. Желаете ли вы, чтоб я писал вторично?

Г. Багенгалль. Сир Карл конечно признается что его ответ не такой, которым бы честной человек долженствовал ограничиться.

С. К. От вас ли сие мнение произходит, Г. Багенгалль, или от Сира Гарграфа?

Г. Б. От Сира Гарграфа, Г. мой, да мне кажется что оно может произойти и от всякого честного человека.

С. К. От всякого честного человека! Г. Багенгалль, честный человек не имел бы никогда такого случая, которой понудил вас ко мне придти. Впрочем, говоря вам таким образом, я предлагаю, что в сей распре есть соучастники.

Г. Б. Никак нет, Г. мой, но я не хотел было вам дать знать, что оная распря состоит между двумя особами.

С. К. Сделайте милость, скажите мне, совершенно ли вы известны о предприятии Сира Гарграфа, и о всех его обстоятельствах.

без сумнения, рассказал мне все в точности. Он не имел других честных намерений в разсуждении Мисс Бирон.

С. К. Конечно он имел о себе весьма высокое понятие, естьли воображал, чтоб то, что он в состоянии был сделать самого выгоднейшого для Мисс Бирон, могло принести ему честь. Но вы Г. Багенгалль, думаете ли чтоб в сем случае Сир Гарграф поступил так, как должно честному человеку?

Г. Б. Я уже сказал Сиру Карлу, что ни малейшого не принимаю участия в сем деле, и нимало не думаю оправдать поступок Сира Гарграфа.

С. К. И так позвольте мне ссылаться в том на письмо мое; поелику я не имею нужды писать другова. Извините меня, Г. Багенгалль, я нимало не намерен преступишь ту учтивость, которою вам обязан.

Г. Б. Не ужели вы не желаете написать другого письма,

С. К. [к Писцу] Поелику Сир Гарграф должен читать ваше известие; то пишите, Г. мой, как я то повторяю; что я не имею ни малейшей необходимости писать другого ответа; что тот, которой уже я писал к Сиру Гарграфу удовлетворить его должен, что оный весьма приличествует такому честному человеку, которой за благоразсудил не писать другого, и что человек способный к такому злодеянию, на кое Сир Гарграф отважился, обязан меня за оное благодарить. Написали ли вы, Г. мой?

Писец. Написал, Г. мой.

С. К. Продолжайте, пожалуйте, в собственных моих словах; что Сир Гарграф должен себе почитать за великое щастие, естьли родственники Мисс Бирон оставят сие важное дело; не взирая на то, я беру на себя труд освободить его от таковых опасностей, поелику я и теперь еще почитаюсь покровителем Мисс Бирон, в следствиях приключения, случившагося в Гунслов-Лиоте; что я с великим тщанием постараюсь исполнить весь долг покровительства; но что я не инному чему приписываю сие название, как токмо тем поступкам, кои мое сердце оправдать может, и что твердо приобык не повиноваться наглым вызовам на поединок.... Впрочем мне кажется, Г. что я токмо повторяю писанное мною прежде.

Г. Б. Вы чрезвычайно исполнены живостию, Г. мой.

С. К. По истине, нет. Я илзьясняю истинные мои чувствия, и я гораздо бы сказал менее, естьлиб Сир Гарграф не должен был знать все между нами произшедшее.

Г. Б. Угодно ли вам, Г. мой, назначить время и место?

С. К. Для чего же, Г. мой?

Г. Б. Дабы отдать справедливость Сиру Гарграфу.

С. К. Скажите лучше, дабы оказать ему услугу; а сему-то и самый смертельнейший мой враг меня не склонит. Да будет ему известно, Г. мой, что я не для чего инного писал к нему такое продолжительное письмо, как для того, дабы облегчить свой разсудок от всего того, что бы мне в таковом случае сказать было должно.

Г. Б. Не ужели в сем-то едином состоит ваш ответ?

С. К. Присовокупите к тому, пожалуйте, что естьли случиться Сиру Гарграфу вторично предпринять таковое подлое дело, и естьли употребят мое покровительство против его жестокостей, то я постараюсь оное оказать сколько моих сил будет, хотя бы он был окружен толиким множеством воинов, сколько у него находиться людей в услугах. По крайней мере я предполагаю, что никакого не будет мне наказания от законов; ибо я не учиню ничего противного правилам начальства, и не поставляю себе за честь учиниться властелином моего мщения, или исполнителем мщения другого.

Г. Б. Сир Гарграф уверяет, что он нимало вас не оскорбил. Достоверность, с коею слыхал я о вашем свойстве с давняго времени, и та уверенность, которую я имею о храбрости моего друга, принудили меня изыскивать средства к предупреждению пагубных следствий, и по сей-то самой причине, принял я на себя смелость писать к Мисс Бирон, что Сир Гарграф любит ее более своея жизни. Естьли те предложения, кои я ей представляю....

С. К. Они весьма странны, Г. Багенгалль. Могли ли вы надеяться получить чрез то какой ниесть плод?

Г. Б. Для чегож и не так, Г. мой? Кажется что она еще ни с кем обязательства не имеет. Я также нимало себе не воображаю, чтоб и сам Сир Карл имел в разсуждении её какие ниесть виды.

С. К. Мы не чувствительно коснулись, Г. мой, до того предмета, которой ни малейшого не имеет отношения к нашим изьяснениям. Скажите Сиру Гарграфу, естьли вы не пожелаете, чтоб сие было написано, что я советую ему избрать время для осведомления о моем свойстве, и о тех побудительных причинах, кои не позволяют мне согласиться на предлагаемый мне им поединок. Скажите ему, что наглецы иногда меня раздражали; но что в таких случаях, я всегда имел щастие их наказывать, не лиша даже ни одного из них жизни, и не удаляясь от главных моих правил касательно поединка.

Г. Б. Вот, Г. мой, величественные выражения.

С. К. Действительно так, Г. Багенгалль; и я конечно бы не произнес их, естьлиб не надеялся, что они могут привести Сира к осведомлениям, толико же полезным для него, как и для меня.

Г. Б. Колико бы я желал, чтоб те два человека, коих знатную породу и отличное свойство я почитаю, соединились тесным дружеством; или, чтоб Сир Гарграф не претерпел толикого оскорбления от того злощастного приключения.

С. К. К чему же служат все сии продолжительности? Я вас почитаю, Г. мой, за честного человека, наипаче когда вы стараетесь, как говорите, изыскивать средства к предупреждению пагубных следствий; а из сего-то я и заключаю, что продолжение нашего разговора безполезна и поелику я еще повторяю, что ни мало не колеблюсь, в перемене первого моего письма.

Г. Б. Я признаюсь, Г. мой, что ваша твердость приводит меня во удивление; но для меня не менее удивительно и то, что имея столь благородные чувствия, вы не хотите удовлетворить желания честного человека.

С. К. Сим-то самым чувствованиям надлежит приписать отказ мой, Г. Багенгалль, и то разположение, которое препятствует мне опасаться от того опасных следствий.

Г. Б. Естьли наши деяния оному соответствуют, Г. мой, так как я весьма тому верю по обстоятельству, произшедшему в по слышанному мною, и по всему тому что от вас вижу, то я полагаю вас за удивительнейшого в свете человека, и за великое бы почел щастие, естьлиб возмог вас примирить.

С. К. Выдьте из заблуждения, Г. мой. Я никогда не соглашусь иметь дружбу с человеком способным к такому злодеянию, в коем я поймал Сира Гарграфа. Но я с охотою обьявлю те договоры, на которых обещаюсь видеть его без отвращения и презрения. Они состоят в следующем: чтоб он отвергнул недостойное предприятие, произходящее от необузданной его страсти; чтоб он изьявил о том сожаление, и чтоб на коленях, естьли ему угодно, просил прощения у самой любви достойнейшей из всех женщин, признаваясь, что он не достоин извинения естьли токмо Мисс Бирон по милости своей его простит. Самый храбрейший из человеков без всякого стыда может преклонить колена сред стол безподобною женщиною, когда имел нещастие ее оскорбить.

Г. Б. Боже мой, желаете ли вы, Сир Карл, чтоб и сие было написано?

С. К. Действительно я того желаю; и естьли Сир Гарграф загладить учиненное злодеяние.

Я подписываюсь, что сие обьявление весьма верно. В Лондоне, я кабинете Сира Карла Грандиссона февраля 27 дня.

сердечного восхищения, дражайшая моя Люция, прочитав сие начертание? И не усматриваешь ли ты появляющагося удивления на лице всех тех, кои слушают твое чтение? Пожалуй, разсмотри оное со вниманием. Однако, вы уже все влюблены в сего превосходнейшого человека, и равно уверены, что и я его люблю. И так, думайте о том что вам угодно; но я ничего не вижу опасного с человеком исполненным добродетелью.

что я чрезвычайное почувствовала во внутренности моего сердца движение, когда вопрос Г. Багенгалля коснулся меня: "не имеет ли сам о мне каких ни есть намерений?" Я признаюсь тебе, хотя с прискорбием, дражайшая моя Люция, что я гораздо более восчувствовала в себе от того смущения, нежели сколько ожидала. Долг требует, как то ясно видно, чтоб я несколько размотрела саму себя. А дабы от тебя ничего не скрыть, я положила тогда сие чтение на стол, и весьма опасалась читать ответ Сира Карла. Но естьли ты не дойдешь до етой статьи прежде, нежели сама то приметишь, то безполезно бы было прочесть оное твоему дяде.

Г. Багенгалль уехал будучи тем весьма доволен, как то Сир Карл Ревс выводит из того хорошую надежду. Но договоры.... По истинне, любезная моя, я не желаю видеть Сира Гарграфа ни на коленях ни на ногах. Я уверена, что вид его причинит мне стремительное движение. Сильные впечатления произшедшия от его злости и жестокости еще и теперь во мне не истребились. Впрочем, я не имею никакого удовольствия видеть мерзавца с обезображенным его ртом. Мне представляется, что будто бы у него разбиты губы, и что он носит большую черную мушку на его ране.

Сир Карл говорил после посещения Г. Багенгалля; то я ласкаюсь, что завтрешний день пройдет без всякой опасности.