Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть третья.
Письмо ХLIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть третья. Письмо ХLIII. (старая орфография)

ПИСЬМО ХLIII.

Генриетта Бирон к Люции Сельби.

Сир Карл оставя нас возвратился сегоднишняго утра в город, дабы исполнить завещание своего друга.

Доктор Барлет, которой, как я ласкаюсь, стал уже мне другом, которой кажется знает всю внутренность его сердца, сказал мне что он безпрестанно занят делами. А сие я и приметила, и так нимало не удивляюсь, что препровождая жизнь свою в таких обстоятельствах он не имел свободного времени, в кое бы мог заняться любовию, которая есть страсть возраждающаяся от праздности, или по крайней мере бывает обыкновенным плодом праздности. Тебе не безъизъвестно, что занимаясь небольшими упражнениями в замке Сельби я ничего не знала; но может быть потому, что там не находилось Сира Карла, которой бы мог сперва привлечь мою признательность, а вскоре потом и всю нежность моего сердца. Ето сущая правда, любезная моя. Мне кажется, что я не должна более не признаваться. "Естьлиб я стала притворяться; то и ребенок одним бы взглядом усмотреть мог во мне любовную страсть.,,

О дражайшая Люция! обе сестры поступили со мною без всякой пощады. Оне подняли покров, или лучше сказать, оне дали мне знать что уже с давняго времени проникли мои мысли. Должно отдать тебе отчет о всем между нами произшедшем.

Я писала столь долго ночью, что не взирая на обыкновенную мою привычку быть одетою прежде всех, была еще в спальном платье, и не столько занималась моею одеждою, сколько тем письмом, которое начала к тебе писать. Оне вошли обе в мой кабинет, держа друг друга за руку, и я тотчас усмотрела, что оне имели вид предумышленной злобы, а наипаче Мисс Шарлотта; она грозила съиграть со мною шутку.

Мисс Шарлотта пожелала убрать меня собственными своими руками; она приказала выдти горнишной моей девке, которая хотела было приняться за свое дело.

Первые её слова были ласковые засвидетельствования. Убирая с со схождением мою голову она мне дважды сказала, что я весьма прелестная девица; потом оборотясь к сестре своей продолжала, не весьма ли справедливо то, что мой брат о ней думает? Я по излишней моей живости тотчас разстворила рот мой. Что.... что.... я хотела сказать: что он обо мне думает? но к моему щастию я от того удержалась и переменила мысль мою, продолжая, дабы окончит речь мою: что вы весьма много оказываете мне чести, сударыня, принимая на себя такой для меня труд! Она взглянула на меня злобным видом и оборотясь к своей сестре сказала: поверь сестрица, что наша любезная Генриетта великая плутовка. Накажи же ее, Шарлотта, отвечала Милади. Тебе весьма много стоило открываться нам, что ты чрез то приобрела некое право наказывать тех кои имеют скрытность от лучших своих друзей.

Справедливое небо! вскричала я. Что.... что.... я хотела было сказать, что значит сия укоризна? Но я не могла окончить, и чувствовала выступающую краску на лице моем. Что.... что.... повторила Мисс Грандиссон. Что, что сделалось с сею милою девицею? В руках был у меня шейной платок и я хотела было его накинуть; но руки мои онемели.

Я трепетала и не могла произнести ни единого слова.

Мисс Гранд. Ето подтверждение, Милади! точное подтверждение.

Милади том нужды.

Мисс Бир. По истинне, сударыни, вы приводите меня в чрезвычайное изумление. Что значит такое нечаянное нападение?

Мисс Гранд. А что значит, любезная Генриетта, все ваши что, что. и сие нечаянное движение? Дайте мне сей платок. Замешательство ваше приводит меня в сожаление.

Она с торопливостию взяла у меня платок. Она накинула мне оный на шею. Руки мои тряслися.

Мисс Гранд. От чего произсходит сие трепетание. Будете ли вы мне отвечать? А! а! Любезная Мисс, и так вы нехотите открыться своим сестрицам! То знайте же что мы уже проникли ваши мысли.

Мисс Бир. Проникли! что хотите вы тем сказать? По истинне, любезная Мисс Грандиссон, я во всю мою жизнь не знала еще такой особы, котораяб старалась скрытным образом безпокоит других, как вы.

Мисс Гранд. Генриетта; вы кажетесь в совершенном движении... Не ужели столь безчестно, для пригожей особы, быть преодоленной любовию.

Мисс Бир. О ком вы говорите? Я любовью?

Мисс Гранд. [Захохотавши.] Вы видите, Милади, что Мисс Бирон, познает в себе ту пригожую особу, о коей я говорю. Теперь говорите, любезная моя, что ето не правда. Ктож вам в том препятствует? Говорите нам небылицы. Начинайте притворяться. Уверяйте нас, что вы не красавица, и другия сему подобные басенки.

Мисс Бир. Любезная Мисс Грандиссон, вить вчерашняго дня была ваша очередь. Как могли вы забыть....

Мисс Гранд. Вы еще на сие досадуете? Я вас уверяю, Генриетта, что вы мне дорого за сие заплатите. Но, любезнинькая моя, я не была влюблена. Ах, Мисс Бирон! Сей человек конечно в ! Моглили вы подумать, чтоб мы о нем не узнали?

[При сем я несколько ободрилась.]

Мисс Бир. Не ужели таким-то образом надеетесь вы успеть в своем намерении. И так я должна более иметь предосторожности против того дарования, коим Мисс Грандиссон умеет приводить в безпокойствие.

Мисс Гранд. Ета вторая обида, которую вы мне также заплатите. Не согласились ли мы, Милади, что я должна взят над нею верьх? И так я хочу без всякого сожаления поступить с младшею сестрою, дабы излечить ее от проклятого сего притворства.

Мисс Бир. И так, сударыни, вы думаете, кажется мне, что Г. Орм....

Милади Л.... [Прерывая речь её] Остерегайся, Шарлотта. Я вам обьявляю, Генриетта, что и я возстаю теперь против вас. Я хочу испытать ту в вашем свойстве откровенность, которую мне до чрезвычайности хвалили.

Довольно уже, Милади, довольно. Не положились ли вы в том на меня? Я решилась наказать ее. Кротость ваша нам изменит. Отвечай мне, Генриетта. Не любите ли вы Г. Орма, более, нежели кого нибудь из тех людей, коих вы видели?

Мисс Бир. Я не думаю.

Мисс Гранд. Когож вы более его любите?

Мисс Бир. Я вас покорно прошу, Мисс Шарлотта.....

Мисс Гранд. Да и я покорно вас прошу, Мисс Генриетта....

Мисс Бирон. Примите на себя власть, я не отступно вас о том прошу. Мисс Грандиссон не имеет никакого сожаления. Однако она довольно оного во мне нашла.

Мисс Грачд. Вчерась, не правда ли? Очень хорошо. Но вы не можете меня укорит в том, чтоб я не чистосердечно говорила.

Мисс Бир. Но думаете ли вы, что я оного не имею? Говорите, Милади.

Милади Л.... Конечно, я так думаю. [Мне казалось, что она весьма жестоко веселилась моим замешательством.]

Мисс Гранд. И так Мисс Бирон думает, что совершенно нет в Нортгамптон-Шире такого человека....

Мисс Бир. Я не понимаю сударыни, какиеб могли быть ваши намерения; но уверяю вас, что нет там ни единого....

Мисс Гранд. Милади, есть еще и такие вопросы, на кои она без принуждения отвечать может.

[Мне кажется, что при сем надлежало мне принят на себя важный вид. Я замолчала. Я тронута была до внутренности моего сердца]

Мисс Гранд. Ободрись, Генриетта. Для меня весьма приятно видеть вас в такой досаде. Не отвечайте ничего. Теперь остается одно сие средство...... и мы не будем простираться далее; вы ето знаете. Но скажите мне, не будете ли вы разскаяваться в том, что отказали Милади Д....

Мисс Бир. Я не имею ни малой досады, сударыни; но не весьма приятно видеть себя угнетаемою....

Мисс Гранд. Итак признайся, Генриетта, что ты женщина и что в некоторых делах способна к притворству и скрытности. Я вижу, любезная моя, что есть такие случаи, в коих противные добродетели превосходят власть женщины.

Мисс Бир. Почитайте же меня из таковых: я никогда не исключила себя от тех недостатков, кои вы приписываете моему полу. Я слаба, чрезвычайно слаба.... и вы видите, что я такова.

[Я вынула мой платок, не могши удержаться, от слез.]

Мисс Гранд. Хорошо, плачьте, любезная моя. Я некогда говорила моей сестрице, что ничего столь любезного невидала, как плачущую.

Мисс Бир. Чтож я сделала. что заслужила.....

Мисс Гранд. Таковое почтение: очень хорошо; но я не весьма желаю, чтоб вы плакали. Неужели, Генриетта такой предмет кажется вам столь трогательным?

Мисс Бир. Вы приводите меня в изумление, сударыни. Мы растались не имея даже нималейшей причины к укоризне, но теперь вдруг мы обе на меня нападаете.

Мисс Гранд. К укоризне, Генриетта?

Мисс Бир. Так мне кажется. Я не знаю, как могу иначе то назвать.

Мисс Гранд. Как! неужели вы почитаете за укоризну, когда вам говорят о любви?

Мисс Бир. Но с таким видом, сударыня.......

Мисс Гранд. , уведомите ли вы своих сестриц, кем?

[Действительно, сударыни, подумала я, не уведомите ли вы меня о чем ниесть таком, котороеб было для меня несколько сноснее сего жестокого гонения; а я по моей гордости не почитала бы себя великодушною, видя, что оне находят, великую важность в таком деле, котороеб мне казалось самою высочайшею ценою, естьлиб я не намерена была испытать собственное мое сердце.]

Милади Л.... [Подошедши ко мне и взяв меня за руку.] Я признаюсь тебе искренно, любезная Генриетта, что почитаю тебя самой нечувствительнейшею из всех девиц. Естьли ты не любишь.... теперь что отвечать мне будете?

Мисс Бир. Что может быть я не довольно знаю сию страсть, дабы быть столь мало щадимой.

[При сем сели они обе подле меня, и взяли за трепещущия мои руки.]

Милади Л.... Я желаю, Шарлотта, принят на себя верьховную власть. Мы весьма жестоки. Но скажи нам, прелестная моя сестрица, скажи в одном слове своей Каролине, скажи хотя своей Шарлотте, существует ли еще на свете такой человек, коего бы вы более любили, нежели всех прочих? Вы обязаны сею доверенностию нашей дружбе, без коей действительно мы не учинили бы столь сильного на вас нападения.

[Я молчала потупя взоры. Я чувствовала в себе как бы лихорадочной припадок, которой по переменно бросал меня то в жар то в холод. Оне обе осыпали меня своими ласками даже до такой степени, что целовали мои руки, и я

Мисс Гранд. Говорите любезная моя. Не опасайтесь ничего. Положитесь на совершенную нашу дружбу. Я приняла намерение открыть вам путь, уведомя вас о всех тайнах моего сердца, прежде нежели мой братец в оные проникнет.... Но от его проницания ничто избежать не может....

Мисс Бир. [С видом изьявляющим великое безпокойствие.] Мисс Шарлотта! Сударыня! Братец ваш никогда.... не возможно чтоб он... Я лучше соглашусь умереть, нежели....

Мисс Гранд. Пленительная разборчивость! Нет, он никогда.... но для чегож не можно, чтоб он.... Любезная Генриетта, естьли наши гонения вас утомляют, то оставте скрытность.... не ужели думаете вы, что мы во многих случаях не могли усмотреть в ваших взорах чувствований вашего сердца; и не уразуметь, что значат сии исходящие из уст ваших вздохи; [я вздохнула] так ето точная правда, я пришла в великое смущение. Мисс Грандиссон продолжала: но дабы нам обьясниться совершенно, то мы клянемся вам, любезная Генриетта, что естьлиб не имели небольшого обязательства с Милади Анною С.... то давно бы уже завели с вами речь о сем деле. Все её родственники вас к тому преклоняют; да вы и сами могли приметишь, что она не скрывает своих чувствований.

Мисс Бирон. (Освободя свою руку берет платок.) Дражайшие мои сестрицы, вы уверяете меня в своей дружбе, но не подаст ли оная место презрению? Я признаюся....

Милади Л.... В чем признается сия любезная девица?

Мисс Бирон. Ах, сударыни! естьлиб я имела о себе такое мнение, коего совершенно не могу иметь; ибо никогда о себе столь мало не думала, как с того времени, когда обеих вас спознала, я соглашаюсь открыт вам всю внутренность моего сердца; но я хочу испросить у вас единой милости, и надеюсь что вы мне в оной не откажите.

Милади и Мисс Гранд. Какую милость? Говорите.

Мисс Бир. Милость состоящую в том, дабы отвезти меня сего вечера в Лондон. Я вас уверяю, что не долго пробуду в городе. По истинне, сударыня, я не в состоянии более смотреть на вашего братца. Вы обе презирать меня станете. Я уверена, что презирать меня будете.

[Оне многократно меня уверяли о продолжении их ко мне дружбы; и сия помощь была мне оказана во время, ибо я в великом находилась смущении.]

Мисс Гранд. Сего утра мы весьма долго разговаривали с Сиром Карлом.

Мисс Бир. О мне! Боже мой! Я думаю, что он не имеет нималейшого помышления....

Милади Л.... Говорено было о вас; но дабы не приводит вас более в безпокойствие, мы отдадим вам отчет о всем произшедшем, была предметом того разговора.

Мисс Гранд. Мы спросили брата, думает ли он о браке. Сей вопрос случился к стати. На сие он ничего не отвечал; но при сем токмо вздохнул и его вид учинился важным. [Вздохнул! любезная Люция. Какая бы причина понудила вздыхать Сира Карла?] Мы повторили ему наш вопрос. Вы нас уверили, сказала я ему, что совершенно не имеете намерения к принятию обязательства моего родителя. Что вы думаете о Миладе Анне С?... Весьма было бы безполезно представлять вам великое её богатство и знатную породу. Она имеет приятный вид да и всем известно, что она великое оказывает вам почтение. Я отдаю справедливость, отвечал он мне, достоинству Милади Анны, но я весьма буду соболезновать, когда она имеет, ко мне особенные чувствования, поелику не в моей власти состоит оным соответствовать. По чему, братец, сказала я ему взирая на него. Нет, повторил он, воздыхая, не в моей власти состоит оным соответствовать.

О любезная Люция! Колико при сем мои чувствования взволновались. Лихорадка опять приступила ко мне с своим жаром и ознобом. Оне обещались более меня не мучить; но есть такие предметы, коих не льзя коснуться не причиня чрезвычайного движения тем, кои находятся между страхом и надеждою. Колико неизвестность мучительна! каждая минута печального сего положения лишает меня жизни.

Мисс Гранд. Братец мой продолжал: вы спрашивали меня уже несколько раз об одном предмете. Я не хочу вам ответствовать так как бы я мог, но первое мое желание стремишься к тому, дабы видеть вас благополучно сочетавшеюся браком прежде нежели я вступлю в какое нибудь обязательство. В некое же время буду может быть в состоянии подать вам такия изьяснения, коих вы можете ожидать от брата. Но наиболее причиняет нам замешательства, любезная Генриетта, слово власть,

Сперва оне возстановили мою надежду; но как их опасность произвела и во мне страх, то оне должны были, за причиненное мне ими смущение, подать мне своих солей. Сердце мое приведено было в такую слабость прежними их гонениями, что не имело силы тому воспротивиться и я наклонилась моею головою на плечо Мисс Грандиссон. Однако слезы меня облегчили; я просила их иметь о мне сожаление. Оне обещались иметь ко мне всю свою нежность; и Милади усильно меня просила, именем своей дружбы, открыт им совершенно всю внутренность моего сердца.

Я думала и запиналась. Я не могла произнести ни единого слова; напоследок сказала: естьлиб я могла изыскать, сударыни, такую причину, которая показалась бы вам извинительною; то название сестры, кое вы мне по милости своей дали еще с первой минуты нашего знакомства, изтребило бы во мне всю скрытность в обращении с моими сестрами. Но теперь, однако... [При сем я остановилась и голова ноя наклонилась против моей воли.]

Милади Л.... Говорите же, любезная моя. И так, теперь....

Мисс Гранд. И так теперь, однако....

[Таковые прозьбы меня ободрили я подняла мою голову как могла смелее; но не очень же смело, мне кажется.]

Мисс Бир. Я признаюсь, что тот коего мужество и милость привлекли к себе мою признательность самоважнейшею услугою, совершенно овладел моим сердцем.

При сем, любезная Люция, не зная, по истинне, что я делала, обняла я одною рукою Милади, а другою Мисс Грандиссон, Доктор Барлет не менее имеет ко мне почтения и дружбы; но что оне безполезно старались употреблять свои усилия, дабы узнать от него тайну их брата; и когда оне его о том спрашивали, то он всегда отсылал их к самому Сиру Карлу. Наконец оне уверяли меня, что Милорд Л.... имеет ко мне всю братнюю нежность и приязнь.

Ето для меня утешение, любезная моя; должна ли я сказать, что мне приносит даже некое облегчение моей гордости, зная что о мне имеют таковое мнение в фамилии? Но колико сия гордость поражена, видя себя принужденною иметь некую черту надежды, дабы оправдаться в сердце такого человека, коего разположений и обязательств никто из нас не знает. Впрочем естьли наконец сие окажется, то дай Боже, чтоб самое благороднейшее из всех сердец было свободно, и естьли я в том уверюсь, то чтоб более и не упоминать о гордости. Сей человек, как писала ко мне моя тетушка, не естьли Сир Карл Грандиссон.

Я тотчас спросила у обеих сестер, поелику взоры мои довольно им изьявили мои мысли, не имеет ли их брат какого ниесть подозрения о моих чувствованиях. Оне совершенно ничего такого не приметили, сказали оне мне, ни в его разговорах ни в поступках. Он меня не столь часто видал, как оне. Милади желала бы, чтоб он ни в чем не доверялся. Она думает, что самые изящнейшие и благоразумнейшие люди стараются находит затруднения; и сколько бы её брат ни был великодушен, но он человек.

Однако она некогда слыхала от него, что он не пожелает сочетаться браком даже и с первою Принцессою, когда не будет уверен, что она его любит. Я воображаю себе, любезная моя, что женщины, кои любят мужчину, и кои сумневаются во взаимной любви, должны весьма много претерпеть от разделения своих чувствований между опасностью, дабы не отвратить предмет своих нежностей весьма страстною любовию, и дабы не оскорбить его излишнею скрытностию. Не думаете ли и вы тоже?

Госпожи признаются, что оне весьма страстно желают видеть своего брата женившимся и не менее желают, чтоб он сочетался со мною; а естьли я должна верит ласкательной их дружбе, то я усматривала всю внутренность их сердца в то самое время, когда по другим обязанностям оне принуждены были держать сторону Милади Анны. Оне рассказали мне все то, что Сир Карл говорил им о мне, и о чем дали оне мне заметить в начале нашего разговора.

Когда же он нас уверил, сказала мне Мисс ГрандиссонМилади Анны, то я имела дерзость предложит ему сей вопрос. ,,Но естьлиб Милади Анна совершенно уподоблялась Мисс Бирон, то думаете ли, чтоб вы возчувствозади к ней склонность?,, Он мне отвечал, что Мисс Бирон весьма прелестная особа. Моя сестра присовокупила к сей похвале, что Мисс Бирон есть любвидостойнейшая девица, какой она еще никогда не знала, и что она никогда не видала толико прелестей, приятностей, кротости и достоинства в таком совершенном соединении.

Ты легко судить можешь, Люция, что я ничего, здесь не присовокупляю от себя такого, которое бы касалось до моего тщеславия; но желаю токмо в точности повторить все до последняго слова.

Братец мой, продолжала Мисс Грандиссон, не преминул воспользоваться сею похвалою и изобразил оную в самых пылких и пространнейших изражениях, я толико сим была поражена, что с великою вольностию спросила его: не ужели сей жар происходит от любви?

Люция, дерзнули также спросить: чтож он на сие отвечал? Мисс Грандиссон легко могла в оные проникнуть.

Ах! любезная Генриетта! сказала она мне, я понимаю сей взгляд, не взирая на замешательство, коим оный сопровождаем. Вот что он на сие отвечал. "Совершенно не возможно видеть Мисс Бирон и не любить ее. Ты знаешь Шарлотта, что я представил ее вам, так как третию сестру; но ктож может иметь к своим сестрам более меня нежности?" Обе мы, Милади и я, любезная Генриетта, потупили глаза; но мы гораздо еще менее были приведены в удивление, и менее обмануты в нашем ожидании, нежели, вы сами.

Мисс Бир. Дражайшая Мисс Грандиссон.

Мисс Гранд. моя, говорить устами, а не взорами.

[Третия сестра! О Люция! Я думала что в самом деле казалась глупою, и признаюсь что обманулась в моем ожидании.]

Мисс Бир. И так ето все, любезная Мисс? Вы видите из сего вопроса, что я начинаю действовать твоими устами.

Мисс Гранд. Все, ибо после сего ответа он пошел в свой кабинет.

Мисс Бир. Каким образом пошел он? Приметили ли вы хотя несколько движе.... вы может быть смеетесь моей глупости и моему безразсудству.

Мисс Гранд. [Усмехаясь.] Нет, я не усмотрела перемены ни в лице его ни в поступках. Я не приметила сильного движе....

Мисс Бир. И так, сударыни, я должна вам сказать только то, что мне не остается более никакого решения, как испросить у вас кареты цуг лошадей и возвратиться прямо в Нортгамптон-Шир.

Мисс Гранд. По чемуже так, любезная Гнриетта.

Потому, что никак невозможно чтоб, как скоро я появлюсь пред вашего братца, не уменшила я его к себе почтения, хотя буду говорит хотя молчать.

Оне весьма лестно меня обласкали и их засвидетельствования были бы гораздо справедливее, естьлиб произошли от их братца.

Что ты о том скажешь, любезная Люция? Думаешь ли ты, чтобы Сир Карл имел какое ниесть намерение, учинив столь величественное своим сестрам о мне изображение, прежде нежели открылся мне в своих чувствованиях? Я сужу о том по себе. Между мужчинами и женщинами есть толикое сходство, что выключая жестокой нынешний обычай можно вообще отгадывать склонности одного пола по склонностям другого в таких обстоятельствах, в коих сердце принимает участие. С какою учтивостию не говорила я о Г. Орме и Г. Фулере? Не восхваляла ли я изящность их свойств, обьявляя, что мои чувствования к ним простираются даже до сожаления? По чему же так, любезная моя? Потому что в том заключалась некая учтивость, кою я почитала за долг оказывать, их достоинству и коей я без всякой опасности следовала. Мне кажется, что теперь я гораздо лучше понимаю, нежели прежде, какое Г. Гревиль что я его ненавижу. Проклятой лицемер! Он знает, что женския шутки, касательно любви, подают более важности нежели сколько она желает дать такому человеку, к коему она имеет таковое внимание.

Но какоеж удовольствие могу я иметь терзаясь и мучась неизвестностию? То, что провидением определено, конечно рано или поздо случится. Ктож может знать, что оно определило Сиру Карлу чтоб он был благополучен во всех предположениях. Но, сказать по истинне, любезная Люция, ето такая выгода, коей твоя Генриетта,