Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть третья.
Письмо XLIV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть третья. Письмо XLIV. (старая орфография)

ПИСЬМО XLIV.

Сиръ Карл Грандиссон, к Мисс Грандиссон.

К великому удовольствию узнаете вы, любезная моя Шарлотта, что я уже имел щастие видеться с Г. Андерсоном. По приезде моем в Лондон, я приказал отнести ему ваше письмо, и его негодование при сем чтении ясно изьявилось в некиих нескромных выражениях; но как я уже решился говорить с ним весьма спокойно, то и не требовал ни какого отчета в его словах.

Мы виделись с ним вчерашняго дня въ четвертом часу после обеда, в кофейном доме Палл-Малл. Он пришел туда с господами Макенцием и Диллоном, кои были искренние его приятели, первой Подполковник а другой Маиор токоже полку. Сперва я не имел чести их знать; но когда мы пошли с Г. Андерсоном в особую горницу, то и они в оную за нами последовали.

Вы конечно потребуете от меня больше подробности в описании всего, что между нами ни произходило. Признайтесь, любезная сестрица, что я не имел хорошей причины его щадить. Я не без оскорбления мог уважить те причины, кои принудили вас оставить Г. Андерсона, когда вы совершенно его узнали. Впрочем же он не весьма бы легко мог на все мои слова склониться, и следственно я не мог бы получить из того нималейшей пользы.

его тайнах. Может быть, Г. мой, возразил а, было бы гораздо лучше, в сем случае, естьлиб они того не знали. Мы честные люди, Г. Кавалер, с торопливостию прервал мою речь Маиор. Я нимало о том не сумневаюсь, государь мой, отвечал я ему, но в таком деле, в коем разборчивость женщины имеет участие, с обоих сторон надлежало бы хранит тайну, да теперь уже поздо. Я готов, Г. Андерсон, выслушать вас при ваших друзиях, естьли вы то заблагоразсудите. Поверьте, Сир Карл, сказал мне с довольною учтивостию Подполковник, что вы найдете в нас честных людей.

Тогда Капитан начал свою историю с некоторым жаром, но весьма приятно и я от того чувствовал великую радость ради моей сестрицы. Простите мне за сие разсуждение Шарлотта. Я не нашел недостатка ни в разсуждении его ни в виде. Статься может, что он мало упражнялся в правописании; но впрочем не льзя сказать, чтоб он был глуп или необходителен, хотя друзья Шарлотты Грандиссон и не почли его достойным занимать первое место в её сердце.

По окончании своего повествования, которое безполезно вам повторять, он усильно настоял в исполнении вашего обещания, и оба его друзья говорили в его пользу с таким видом, которой показался мне надмеру действительным. Я обьявил им без всякого затруднения мое о том мнение и сказал: что они должны отдать мне справедливость в том что я столько же известен, как и они, о правилах чести. Я пришел сюда, государи мои, присовокупил я, с справедливыми и миролюбивыми намерениями. Пример вспылчивости не выведет меня никогда из границ благопристойности; но естьли вы надеетесь оказать оную мне по какому нибудь делу, то в сем конечно вы не успеете ни выражениями, ни изьявлением своего гнева. После сего взоры их во мгновение ока укротились, и Г. Диллон уверял меня, что они совершенно не имели такого намерения, которое бы могло меня оскорбить.

Тогда я сказал Капитану, что я совершенно не имел намерения вступить в продолжительной разговор для защищения сестры моей. Я признаюсь, что она поступила несколько опрометчиво в сем деле. Прискорбия, продолжал я, кой она претерпела в своей фамилии и кои заставили ее страшиться от того и других, её младость и неопытность в светском обращении весьма много в тому способствовали. Впрочем молодые особы весьма легко убеждаются наружностями. Вы же, Г, мой, имеете в виде и в обхождениях такия преимущества, кои могут привлечь внимание молодой девицы; а в таких обстоятельствах, в коих находилась моя сестрица, я нимало не удивляюсь, что она принимала предложения от такого любезного человека, которой начальствовал в нашем соседстве и коего поведение без сомнения придавало новой блеск его званию. Однакож я уверен, Г. мой, что вы нашли некия затруднения в её мыслях, когда она разсудила о том вреде, кое причиняет себе молодая особа её возраста перепискою неизвестною её родителю. Мы не станем говорить, как с одной так и с другой стороны о тех пылких страстях, кои затмевают разсудок и долг. Равномерно нельзя удивляться и тому, что моя сестрица с известным в ней здравым разсудком была в состоянии обратит на себя свое внимание; а может быть было бы еще менее удивительно, что приметя её перемены, вы склонили ее обязаться обещанием; но что значит сие обещание? Ето не такое, коего бы вы желали, и по коему имели бы полную власть над нею, сие обещание состоит единственно в том, чтоб она нерасполагала своею рукою, без вашего согласия до того времени, пока вы будете холостым; ето такое обязательство, позвольте мне заметить, кое столько же неблагоразумно было предлагать, сколько ей принимать оное.

Г. мой! прервал речь мою Капитан, поднявши голову с видом воина.

Я повторил то замечание, кое уже он слышал.

Действительно, Г. мой, возразил я спокойным голосом, не ясно ли сие показывает, что вы сумневались о своем достоинстве или о склонности и постоянстве моей сестрицы. И как в одном так и в другом случае должно ли сие обязательство быть предложено? должно ли быть принято? что касается до меня, то я с презрением бы отверг руку такой женщины, которая бы мне подала причину думать, что она может хотя единую минуту сумневаться в своем выборе между мною и другим человеком.

Ето такое мнение, коего я не могу похулить, прервал речь мою Маиор. По истинне, Сир Карл, я также думаю, как и вы, присовокупил Г. Маккенци; Капитан же пошевеливаясь на своем стуле не разсудил за блого изьяснить своего мнения.

Я опять начал говорить: побудительная ваша причина, Г. мой, как мы ни мало о том не сумневаемся, происходила от искренной нежности. Мисс Грандиссон есть такая молодая особа, к коей всякой человек может почувствоват любовь. Вы мне позволите заметить мимоходом, что тот человек не имеет никакой необходимости в обещании, которой совершенно почитает себя уверенным во взаимной любви. Сестра моя есть такая девица, которая имеет весьма благородные чувствования. Она почитает себя обязанною и её намерение есть препровождать всю свою жизнь в девстве, естьли вы не возвратите ей свободы разполагать самой собою. Впрочем она оставляет вам на произволение располагать самим собою и никогда не желала иметь над сим власти. Признайтесь по справедливости, что в сем поступке изъявляется такое великодушие, коему вы еще никогда не соответствовали, хотя сие обещание и ничего не значит. Желаете ли вы, чтоб она была обязана не будучи сами обязаны? Она не желает иметь над вами никакого права. Я признаюсь вам, Г. мой, что естьлиб я находясь в вашем состоянии, был способен употребит все мои старания к получению такового обещании, то для меня оставалось бы прискорбие думать, что я не очень любим, ибо не старались бы удерживать меня таковым же обязательством. Как! сказал бы я про себя, не ужели сия женщина для меня любезнее всех на свете! Как! в то самое время, когда я стараюсь привлечь ее к себе таким торжественным обязательством, которое учинит меня совершенным над нею властителем, её почтение ко мне столь слабо, что она дает мне волю предпочесть ей всякую другую женщину?

При сем оба друзья его взглянули друг не друга, но не произнесли ни одного слова. Я же продолжал.

Разсмотрим сие дело по самой справедливости. Я знаю некоторую молодую особу, вступившую в такое обязательство, в коем она уверяет, что сердце её никогда и нималейшого не имело участия. Ето её погрешность; но неизвестно ли нам, каковы бывают любовные сети для всех тех женщин, кои хотя единожды вступают в переписку с мужчинами? Наш пол имеет много случаев спознать свет, коих другой пол не имеет. Опытность, государи мои, противуречит неопытности не взирая на разность можешь быть в двое большого числа лет. Государь мой, прервал Капитан, ета пара очень не равная. Какой не получают помощи мужчины от своего искуства, дабы, приобресть сердце такой женщины, которую почитают они достойною своих стараний? Но естьли хотя один из нас такой, которой бы пожелал быть супругом той женщины, которая обьявляет, что ее нечувствительно принудили преступить свои намерения; которая, не желая обязываться, дабы ему принадлежать, показала бы, что она не имеет к нему предпочтительной любви; которая, согласившись принять обязательство ни мало не желала обязать его таковым же; и словом, которая уже с давняго времени ему обьявляла, что она никогда не согласится быть его женою? Я почитаю вас честными, государи мои. И так пожелали ли бы вы выбрать в супруги и первую в свете особу на таких договорах? А обстоятельство в нашем деле еще весьма различна, поелику обязательство сестры моей не простирается до того, чтоб быть ей неотменно супругою Г. Андерсона.

При сем Капитан сказал, что ему не весьма нравится некоторая часть моих разсуждений; что он еще менее одобрил некоторые мои слова; и вид лица его казалось изьявлял оное разположение, как будто бы он желал обьясниться с гораздо большею гордостию, нежели какая свойственна для предмета нашего свидания. Я ему сказал; мое намерение, Г. Капитан, не состоит в том, чтоб изследывать одни слова. Когда я вам свидетельствовал, что пришел сюда с мирными намерениями, то вы должны были мне в том поверить; я нимало не помышляю вас оскорблять. Но будем говорить так как долг требует от разсудительных людей. Хотя я здесь и моложе всех, но знаю светское обращение столько, сколько не могут еще знать люди моих лет; я знаю то, что свойственно характеру честного человека, и никогда не ожидаю таких истолкований, кои поражают мои чувствования.

Мое намерение, Г. мой, отвечал Капитан, состоит в том, дабы дать вам знать, что я не допущу себя до того, чтоб поступали со мною с презрением. Нет, ни самому брату Мисс Грандиссон.

Брат Мисс Грандиссон, Моя приязнь весьма далеко распространяется, хотя она и не доходит до легковерности, и и я никогда не отрекусь отозваться к решению нашего посредника в справедливости его поведения и моих намерений.

Капитан сказал мне, что он приписывает большую часть упорности сестры моея [ето его выражение] тем новым понятиям, кои она приобрела по возвращении моем в Англию; что он не сумневается, чтоб я не одобрил предложений Кавалера Ваткинса или Милорда Ж.... по причине их достоинства и богатства; и от сего-то происходят таковые затруднения. При сем он встал, ударил кулаком по столу, наложил руку свою на шпагу и заклиная самого себя, хотел по- видимому поступить со мною без всякой осмотрительности. Я прервал речь его. Укротите пылкость свою, владейте самим собою, Г. Капитан, выслушайте меня сколько можно хладнокровнее. Я хочу сказать вам сущую правду. Когда я окончу, вы можете принять на себя, естьли за благоразсудите, тот оскорбительный вид, с коим вы встали и сами увидите какое из того употребление пожелаете сделать. При сем друзья его увещевали его успокоиться. Он сел как будто бы вне себя от движения и гнева; но возпламеневшийся его гнев постепенно утишился.

"Вот сущая правда. Все замешательства Мисс Грандиссон, в коих может быть менее заключалось разсудка, нежели опасности, кончились вместе с жизнию моего родителя. Первое мое попечение по прибытии моем состояло в том, дабы укрепить имение за моими сестрами. Старшая моя сестра вышла за Милорда Л.... Милорд Ж.... и Г. Ваткинс сватались за младшую. О вас же не говорено было ни слова, Г. Капитна. Мисс Грандиссон скрывала свою тайну, она не объявила оной даже и сестре своей. Причина, на кою она в том ссылается и которая вам не безъизвестна, состоит в её решительном намерении не быть никогда вашею супругою. Я изьясняюсь искренно, Г. мой, так как самое существо дела меня к тому обязывает. Она ласкалась склонить вас возвратить ей свободу с толиким же великодушием, с каким она вам оную оставила и я вас уверяю, как честной человек, что она ни малейшей не оказывает благосклонности к обоим своим домогателям да и я совершенно не знаю, благоприятствует ли она кому нибудь. Сам я, брат её, желаю видеть ее сочетавшеюся законным браком, не усматривая нимало, чтоб она о том помышляла. Равнодушие её к перемене состояния, не взирая на такия представления, заставило меня думать, что её сердце занято и потом узнал я от некоторой особы, которая о том слышала от одного их ваших друзей, что вы имели переписку с нею. Присутствие двух господ нас слушающих кажется подтверждает, что вы не столько старались скрывать тайну, сколько она."

Они взглянули друг на друга с видом изьявляющим удивление.

"Я просил мою сестрицу, узнавши сие, открыть мне тайну своих чувствований: но я предложил ей все услуги зависящия от меня, уверяя ее при том, что естьли её сердце занято; то качество, достоинство и богатство ничего для меня не

Оба друзья чрезвычайно превозносили сей поступок, которой не заслуживает однако ничего более, кроме обыкновенного одобрения.

"Она торжественно мне клялась, продолжал я, что видя себя обязанною таким обещанием, кое неблагоразумие её возраста, домашния её затруднения и неотступные прозьбы извлекли от руки её, она решилась, естьли будут настоять в исполнении оного, вечно препровождать жизнь свою в девстве. И так вы видите, Г. мой, от вас зависит осудит Шарлотту Грандиссон быть девицею до того времени, пока не вздумаете женишься на другой женщине. Ето такая власть, позвольте мне сказать, которой исполнение не столько будет похвально, сколько то, когда возвратите ей великодушно ту свободу, кою она вам оставляет. Вам государи мои, естьли качество судей, кое вы желаете принять на себя между нами, имеет над вами более впечатления нежели другое участие, я оставляю сие дело на разсмотрение, а сам удалюсь отсюда на несколько минут."

Я их оставил, когда они хотели мне говорить, и пошел в кофейную залу. Я нашел там Полковника Мартера, с коим я познакомился в моих путешествиях, и которой искал Маиора Диллона. Я чрезвычайно удивился, когда он поздравил меня тем делом, для коего я там находился. Подумайте, любезная сестрица, сколь великую составляли вы важность для Г. Андерсона; он не мог даже заключить в своем сердце того щастия, кое имел понравиться дочери Сира Томаса Грандиссона, и той великой надежды, которую он на получение вас в супруги основывал. Любезная сестрица! сколь он нещастлив, что справедливая гордость заставила вас мыслить о своем благополучии с тем, дабы скрывать такой союз, которой он напротив того вменял себе в славу разглашать; ибо он говорил, скажу я в его пользу! что имеет много искренних друзей, кои знают все сердечные его тайны.

Господин Макенци все уважение. Он почтил меня самыми лестными учтивостями. Он чрезвычайно увеличивал ту утрату, которую сие дело бывши столь долгое время предполагаемо, не преминет причинить его дружбе. Он присовокупил с важным видом, что Капитан столькими годами стал от того старее, сколько оных употребил на успех своих требований, и что поставляет за высокую цену потерю своей молодости. Словом, он приписывал Капитану чувствия и скорбь такого воина, которой видит уничтожение того своего возстановления, на кое он твердо положился.

Выслушав сие я его просил дать мне знать_$ какая была цель сего разговора, и в каких мыслях оставил он Капитана? Он опять стал распространяться о тех же предметах и наконец спросил меня, не ужели не остается никакой надежды, чтоб Мисс Грандиссон.... Нет, Г. мой, прервал я его речь, сестра моя девица весьма разумная и присоединяет, к сему свойству другия отличные качества. Она имеет неодолимые возражения, кои основаны на совершенном расположении Г. Андерсона и в собственном её сердце, коего она не могла знать в прежних летах. Я не желаю, Г. мой, изображать вам с худой стороны вашего друга; но уведомьте меня пожалуйте, в чем состоят его требования. Мне кажется, что он весьма вспыльчивого нрава. Может быть я не буду более в состоянии сносить оного. И так оставим лучше продолжительные споры, и пусть же не говорят, чтоб Г. Андерсон, ласкавшей себя пробресть некую выгодность союза с моею сестрою, получил от меня хотя малейшее оскорбление.

Полковник Мартер, которой находился от нас недалеко, и слышал наши разговоры, просил Г. Макенци переговорить с ним на одну минуту; а я находясь от них весьма близко, мог слышат их разговор. Я слышал, что Г. Мартер по своей дружбе говорил много ему о той славе, которую я приобрел в иностранных землях. Он выхвалял мою храбрость, которая составляет главное дело в войне, а особливо для вашего пола. Наконец он начал столь неумеренно превозносить меня похвалами, что я совершенно было хотел ему за то выговаривать, когда Г. Макенци попросил его войти в кабинет где находился еще Маиор с Г. Андерсоном. Я

Меня приняли с великим уважением. Некоторые новые затруднения подали мне случай повторит некую част того, что я сказал в вашу пользу. Наконец представили мне два предложения, уверяя меня, что естьли я соглашусь на первое или на другое; то Капитан во всю жизнь свою чрезвычайно мне будет обязан. По сожалению согласился я на первое, не изьясняясь о тех причинах, кои удаляли меня от другого. Впрочем, я не почитал за долг употребить мою доверенность, когда бы я и более оной имел в пользу такого человека, коего достоинства я не весьма еще знал. Может быть мне не очень бы трудно было употребить оную, посредством Милорда В.... которой соединен тесною дружбою с Министрами. Но я не почитаю препоручение кого нибудь в милость знатных особ за равнодушный поступок, наипаче в разсуждении таких должностей, в коих вся публика принимает участие, а и дав слово не мог бы я слабо о том стараться. Следственно я решился сделать ему такую услугу, в коей бы мог отвечать одному себе. Я надеюсь теперь, что моя сестрица не станет мне ничего о том более напоминать.

По прозьбе Капитана я показал ему образец, как ему письменно должно было дат свое отрицание. Г. Мартера просили войти, и каждой обещался предать молчанию все то что ни знал о сем странном приключении.

Сии предосторожности, любезная моя сестрица, не должны вас оскорблять. Есть довольно молодых весьма разумных особ знатной породы кои часто простирают свое заблуждение еще далее. С великими качествами, ибо я имею высокое мнение о моей Шарлотте, обыкновенно не повергаются в малые погрешности. Большая часть женщин, начинающих соединяться с нашим полом, ласкаются, что имеют власть прервать сие сообщество, когда токмо того пожелают. Оне обманываются. Мы и злой дух, которой управляет при сем нашими делами, и коему часто без всякой приличности придают имя любьви, имеем почти всегда успех вам в том препятствовать. Оба пола отправляют должность демонов один для другого; других искусителей им не нужно.

Сего дня все будет решено, и ваше обещание отдастся в мои руки. Я поздравляю с тем любезную мою сестрицу. Она теперь властна над собою и свободна в своем выборе. Освободивши ее столь щастливо от ига я никогда бы себе не простил естьлиб подверг ее под другое. Не думайте ни о Милорде Ж.... ни о Кавалере Ваткинсе, естьли в вашем сердце нет к ним никакой склонности. Вы меня иногда совершенно почитали держащим сторону Милорда Ж...., но я не для чего иного говорил в его пользу, как для того, дабы ответствовать на те возражения, коих силу я не весьма чувствовал; да и в самом деле, любезная сестрица, оне мне казались столь неосновательны, что я подозревал будто вы оные делаете для своего удовольствия, дабы только видеть, как оне будут уничтожены. не будет иметь недостатка в обожателях своих, в каком бы месте ни показалась; и я повторяю, что тот, которой будет иметь щастие ей понравится, может положишься на одобрение и услуги паче всех братьев любящого вас.

Конец третей части.