Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть четвертая.
Письмо XLVIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть четвертая. Письмо XLVIII. (старая орфография)

ПИСЬМО XLVIII.

Генриетта Бирон к Люции Сельби.

До сего времени, любезная моя, мне кажется, что кое сердце не заслуживает ни малейшей укоризны. Но при всем том едва я не впала в чрезвычайную погрешность. Ты конечно не можешь отгадать оной. Мисс Грандиссон в отсудствие Г. Барлета, которой поехал сего дня за несколько мил от Кольнеброка на обед нашла какое то средство, коего мне не сказала, унесть письмо полученное Доктором сего утра от Сира Грандиссона, которое оставил развернутое на своем столике. Она тотчас пришла в мою горницу. Генриетта, сказала она мне с торопливостию, вот письмо присланное сего утра к Доктору. Хотя я достала его не весьма честными средствами; но в нем говорят о тебе с пылкостию. Должнали я положит его на то же место, где его взяла или не хочешь ли ты разделит мою погрешность и прежде его прочитать? Она мне его подала.

О Мисс Грандиссон! отвечала я при первом моем движении. Дело идет о мне, говорите вы? Позвольте мне оное расмотреть. Я простерла виновную руку и взяла оное письмо: но вдруг пришедши в самую себя говорила: не сказали ли вы мне, что не получили оное честными средствами? Возмите, возмите его назад, я не хочу разделять вашу погрешность. Однако, жестокая Шарлотта! Как могли вы подвергнуть меня сему искушению? При сем я положила письмо на стул.

. Она его взяла, развернула и представила пред глаза мои.

О змия обольщающая мою душу! вскричала я, для чего заставляешь ты меня подражать проступку первым нашим отцам? Я села и закрыла глаза мои обеими руками. Удались, удались, продолжала я, пока я еще невинна, дражайшая Мисс Грандиссон, не приводи меня к такой погрешности, коей я себе никогда не прощу. Вы познали ее сами собою и я не хочу разделят оной с тобою.

Она прочла мне две или три строки и остановясь сказала: продолжать ли Генриетта? Следующее слово есть ваше имя.

Я заткнула пальцами свои уши. Нет, нет, закричала я. Хотя бы вы его получили и другими средствами, но и тогда бы я не весьма далеко простирала свою не терпеливость... но вы не должны мне говорит о том...

МиссъГранд. [мою речь прервав.] Как! Что такое? Те, кои оставляют свой кабинет растворенным, должны сами на себя жаловаться.

Мисс Бир. Но ето произошло от забвения. Не прискорбно ли бы вам было, естьлиб кто осмелился тайным образом читать ваши письма?

Мисс Гранд. Очень хорошо, я положу его на то же место. Идти ли мне? [потрясывая его передо мною.] Идти ли мне Генриетта? [и подходя раза с три к дверям она обращалась опят ко мне с таким видом, коим наиболее могла во мне возбудит любопытство.]

Мисс Бир. Скажите мне только, Мисс Грандиссон, не ужели заключается в нем что ниесть такое, о чем бы ваш братец не желал чтоб мы были известны.... Но я почти совершенно уверена, что снисходительный которой сообщал нам прочия письма, прочел бы нам по своей благосклонности и ето.

Мисс Гранд. Хотя бы я лишилась половины моего имения, но не упустила бы случая прочесть оное. О! любезная Генриетта, оно содержит в себе подробности..... Париж, Флоренйия, Болония!

Мисс Бир. Удались от меня, удались обольстительница. Письмо есть предмет священный! Отнесите его на прежнее место. Не признались ли вы мне, что достали оное не честным образом? не взирая на то я усматриваю....

[Ах Люция! Я совершенно было на то хотела согласиться, но собравшись паки с силами повторила: удалитесь от меня, отнесите сие письмо. Я страшусь самое себя.]

Мисс Гранд. Хорошо, Генриетта, выслушай только одно местечко. В нем заключается нечто такое, что ты прочесть должна. На ето не более одной минуты потребно.

Мисс Бир. Я не хочу слушать искушения. Я ничего не хочу читать. Я буду ожидать пока мне сообщат оное.

Мисс Гранд. Но вы тогда в такое придете изумление, что не в состоянии будете ответствовать. И так надлежит воспользоваться сим случаем. Возмите, прочтите. Никогда не видано было подобных грызений совести. Дело идет о вас и

Мисс Бир. О мне и Емилии! О Мисс Грандиссон! такую может он находит связь между мною и Емилиею?

Мисс Гранд. Какую разность полагаете вы, любезная Генриетта, между чтением письма и требованием от меня того что оно содержит? Однако я соглашусь вам сказать.

Мисс Бир. Нет, нет, вы не должны мне того сказывать. Я не хочу слушать. Я никогда вас о том не спрошу. Разве один ваш братец способен к благородным деяниям? Надлежит, любезная моя приятельница, вам и мне извлечь некий хороший плод из его примера. Вы ничего не должны мне ни читать, ни говорить.

Мисс Гранд. Он не хвалил ни одной женщины в столь пылких выражениях! Ето удивительные похвалы, Генриетта.... Во всю мою жизнь я не слыхала им подобных.

Мисс Бир. Похвалы, Шарлотта! начертанные рукою вашего братца!.... О проклятое любопытство! первый проступок первых наших отцев! Но я буду иметь столько бодрости, что возмогу тому воспротивиться. Есть ли вы возбудите во мне желание предлагать вам вопросы: то смейтесь тому, я на то согласна; но прошу вас из милости не ответствовать ни единого слова. Дражайшая естьли вы меня любите, то отнесите сие письмо на старое место и не старайтесь унижать меня пред собственными моими глазами.

Мисс Гранд. Знаете ли вы, Генриетта, что ваши разсуждения относятся ко мне? Но тепер я сама хочу предложить вам один вопрос. Чувствуете ли вы в себе склонность так как третия сестра, взят Емилию под свое смотрение, и везти с собою в Нортгамптон-Шир! Ответствуйте.

Мисс Бир. Ах, Мисс Грандиссон! не ужели думаете вы, чтоб письмо содержало в себе такое предложение? Но не отвечайте мне на сие, я покорно вас прошу. Ожидайте, пока мне представят предложения какого бы они роду ни были. Сие конечно в скором времени случиться может, когда они неприятны. [Слезы появились уже в глазах моих.] Но я вас уверяю, сударыня, что со мною никто не поступит недостойно, даже и самый изящнейший из всех человеков и в то время, в которое я могу отрекаться от какого ни есть такого дела, кое я почитаю для себя недостойным, я имею право сопротивляться с твердостию, естьли таковый случай представится. Вы ему сестрица, сударыня; но мне нечего опасаться равно и надеятся.

Мисс Гранд. Мне кажется, милая моя, что вы уже не шутя говорите. Называть меня сударынею потом опят сударынею! етого я от вас не прошу. Вы должны меня выслушать; когда я начну читать то место, где дело идет о вас и Емилии, естьли не желаете прочесть сами.

[Она тотчас начала было мне читать.] Нет, вкричала я наложа руку на оную страницу. Я не хочу етого ни слушать ни читать, я начинаю опасаться, чтоб моя бодрость не уменшилась, а между тем когда еще я властна избирать зло и добро; то не пропущу того удовольствия, чтоб не предпринят лучшого намерения, какого бы жребия ожидать мне ни долженствовало. Вы должны меня простить, сударыня.... И не докончив речи я пошла к дверям моей горницы; но она настигши меня говорила:

Мисс Гранд. Любезная Генриетта! из человеков! я прошу прощения, любезная Генриетта; скажите мне поскорее, что меня прощаете.

Мисс Бир. Вас простить, любезная Мисс! Ах! от всего моего сердца. Но как могли вы мне сказать, что сие письмо досталось в ваши руки не честным средством? и простит вас? И так отнесите его поскорей туда где его взяли и предостерегайте меня на подобие искреннейшей приятельницы, естьли в некую минуту моея слабости я окажу любопытство к таким бумагам, кои достались бы мне не лучшим сего средством. Я признаюсь что оказала слабость: но естьли бы я не исправила оной, то самые ласкательнейшия осведомления никогда бы меня не избавили от того, что бы я чего не претерпела, разсуждая о тех средствах, кои мне оные доставили.

Мисс Гранд. Изящное сердце! В какое смущение вы меня приводите! Я положу сие письмо на прежнее место и клянусь небом, что естьли не могу изтребить из памяти моея содержания оного, хотя оно ничего иного в себе не заключает кроме славы для моего брата, то никогда не скажу вам ни слова из оного, естьли мы не осведомимся о том другими средствами.

Я приняла ее в свои обьятия. Она целовала меня с равною горячностию. Теперь люблю я ее еще более, за то что с толиким добросердечием снесла осуждение своего поступка. Не поздравляешь ли ты меня, любезная Люция, с тою победою, кою я сама над собою одержала? Она мне весьма многого стоила. Весьма вероятно, что мое любопытство было самое великое к таким особенностям, в коих я имела много участия. Но мне кажется, что удовольствие знать оные никогда не могло бы сравниться с тем, кое я чувствую преодолевши искушение, не щитая еще того, колико моя гордость возвысилась тем мнением, кое я подала о себе Мисс Грандиссон. Однако, в чем же заключается мое здесь достоинство? Советуясь с благоразумием я бы осталась виновною, естьлиб пала под сие бремя. К чему послужили бы мне такия осведомления, кои получила бы я столь худым средством? Естьлиб я узнала что ни есть такого, чем бы чувствительно была тронута; то моя ненависть к хитрости безпрестанно бы мне изменяла. Доктор или Сир Грандиссон, могли бы открыт мою погрешность. Имела ли бы я столько подлости, чтоб в мое оправдание стала обвинять Мисс Грандиссон? Я покрылась бы вся стыдом, а Г. Барлет, которой имеет ко мне теперь доверенность, может быть утаил бы от меня все те сообщения, кои я от него получит надеюсь. И так, любезная моя, политика долженствует поддерживать меня равно как и праводушие и я заключаю, что в сем случае я почишаю себя щастливою девицею.

рассказала сестре своей все между нами произшедшее. Милади с приятностию обьявила, что она не желала бы быть Мисс Грандиссон взявши такое письмо, но естьлиб кто ниесть подал ей оное развернутым, то она сумневается чтоб была и Мисс Бирон. При сем она приняла меня в свои обьятия и многократно повторяла, что я рождена для её брата, а он для меня. Сумневаетесь ли вы о том? Сказала любезная Шарлотта. В какую бы сторону сии обстоятельства ни обратились, но признайся, любезная Люция, что получа пленительное сие одобрение от двух сестр, весьма мне приятно, что преодолела свое любопытство. Мисс Грандиссон не преминула говорить Милади о многих путешествиях, кои её брат думает предприять во Францию, для решения дел Г. Данби, во Флоренцию и Болонию, и о смотрении замка Грандиссонова, откуда он хочет отправиться. Видишь, любезная Люция, у них препроводила, уже проходят? Расположены ли вы принять к себе такую девицу, которая может быть не возвратится с столь свободным сердцем какое прежде имела? и не взирая на то, каким образом надлежит ей показаться в толь любезную фамилию, с таким сердцем, коего она более не узнает?

Но сколь щастлива своим свойством Мисс Грандиссон! ты конечно приметила, сколько она была тронута последним нашим действием. Но в ней не осталось даже ни малейшого следа оного. Ария проигранная ею на клависине привела ее в прежнее состояние. Она начала опять шутить с такою пылкостию и веселостию, как будто бы ее ничто не опечалило. Чтож касается до меня, естьлиб я согласилась прочесть сие письмо, то какую бы представляла я фигуру пред собственными своими глазами в продолжение всего месяца! Но не с равною ли удобностию позабыла то возражение, которое ей причинил её брат, открытием её хитрости? в самой тот ден не поступила ли она со мною без всякого сожаления? Впрочем её качества весьма пленительны. Ни как не льзя удержаться, чтоб ее не любить. Я чувствую к ней весьма нежную дружбу. Не происходит ли то от слабости когда видим не чувствуя охлаждения, в одной особе такия погрешности, кои можно бы почесть неизвинительными в другой. Нет, Люция, не говори чтоб другая так поступила, в подобном случае, как Мисс Грандиссон. Какое различие представляется глазам моим! Впрочем она мне призналась, что раскаявалась в своем поступке прежде, нежели принесла ко мне сие письмо; но что она надеялась скрыт свою погрешность, заставя меня разделит с нею оную. Я ей сказала, что ету ролю сыграл с него видно какой дьяволенок. При сем том любезная Шарлотта помышляла более меня обязать, нежели удовольствовать самую себя. Нет такого дружества, скажешь ты, котороеб могло оправдать худое деяние. Я в том согласна, Люция, действительно и без сумнения ето так, но естьлиб вы знали Мисс Грандиссон; то полюбили бы ее против своей воли.

Примечание. Письмо Сира Грандиссона, составляющее предмет предшествующого, содержит в себе пространную подробность всех обстоятельств; в коих однако он не совсем изьясняется, Доктор, он с ними находится. Упоминает о новой церькви, которую приказал строит в замке Грандиссонове, и просит Доктора, , дабы ему избегнуть излишных похвал, коих опасается получить из уст своего священника. В письме несколько раз была упоминаема Мисс Бирон и при том с великою похвалою. Емилия Сир Карл безпокоится о сей молодой особе по причине того путешествия, о коем помышляет, и спрашивает Доктора, Мисс Бирон, дабы отдалит ее от опасной матери; она будет спокойна в Нортгамтон-Шире; она присовокупит там к своему воспитанию все плоды добродетельнейших примеров. Сие намерение подает Мисс Бирон; но не вводя в оные дрѵгих чувствований, кроме тех, кои происходят от удивления и уважения. Наконец он просит Доктора приехать к нему для исполнения одной статьи по завещанию Г. в коем определено три тысячи фунтов Стерлингов на раздание милостыни, и по первым правилам своея добродетели полагает что первые старания надлежит обратить ко всему относящемуся до общественного блага, как на пример: на бракосочетание бедных девиц с честными людьми по их состоянию, на необходимые вспомоществования искусным художникам, на пропитание трудолюбивым людям пришедшим в великую бедность по своим летам, по слабости, по случаям или от неизлечимых болезней, и проч.