Английские письма, или история кавалера Грандисона.
Часть седьмая.
Письмо XCIII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Английские письма, или история кавалера Грандисона. Часть седьмая. Письмо XCIII. (старая орфография)

ПИСЬМО XCIII.

Мисс Бирон к Милади Ж...

Знаетели вы, дражайшая Милади куда девался ваш братец? Моя бабушка Шерлей видела его дух и около часа с ним разговаривала: после того он изчез. Не заботтесь. Я ето и теперь в удивлении от того повествования, которое госпожа Шерлей делает о его явлении, словах и о том, как он изчез; а моя бабушка не бредила; ето было в самой день, почти в полудни. Вот что она рассказывает.

Вчера, говорит она, сидела я одна в своей зале и забавлялась чтением, когда один из моих слуг, коему он прежде всех явился, пришел мне докладывать, что какой то чужой человек хочет со мною видеться. Я приказала его впустить; и вскоре увидела явившагося пред собою в сельском платье одного такого пригожого мужчину, какого еще и в жизни своей не видела. Ето был учтивой дух: он поздоровался со мною с величайшею приятностию, или по крайней мере я так воображала; ибо как его вид соответствовал тому описанию, какое мне сделано было о сем любезном мужчине, то в перьвом своем движении я весьма изумилась; но противу обычая духов, он перьвой начал мне говорить. По весьма почтительном поклоне он мне сказал, что называется Грандиссоном.... и сие выговорил голосом столь схожим на тот, каким мне его представляли, что я не усумнилась, чтоб то не был сам Сир Карл Грандиссон и желая с усердием его принять, едва сама не упала.

Он сел подле меня. Вы мне простите, Сударыня, что я принимаю смелость вас прервать.... Он говорил мне так вежливо, так скромно, так благородно, что я оставила ему все время говорить одному: я ему отвечала наклонением головы и засвидетельствованиями того удовольствия, с каким его слушала; ибо я все судила, что ето был действительно Кавалер Грандиссон. Он мне сказал, что не может у меня больше минуты промедлить и что обязан еще до ночи доехать до одного места которое мне и назвал. Как же, Государь мой, сказала я ему, вы не поедете в замок ? Вы не навестите моей внуки Бирон? Вы не свидитесь с её теткою? Нет, Сударыня. Он меня просил его в етом извинить и говорил, что у меня оставит пакет писем; а как хотел вынуть одно из кармана, то переломил печать и положил много писем на столь. Он отказался от всяких подчиваний; он просил двух слов ко изьяснению того, что у меня оставил; по том поклонился очень низко и изчез.

Теперь, дражайшая Милади, я повторяю свой вопрос: куда девался ваш братец? Простите мне сию шутку. Поелику госпожа Шерлей говорила о сем столь нечаянном и кратковременном посещении, как о некоем явлении; то я не могла воспротивиться искушению привесть и вас в такое же изумление, в каком мы находились. Как мог Сир Карл отправиться в путь, навестить одну только мою бабушку и не медля выехать из нашего уезда? Разве сделал он ето из того, чтоб поберечь нас или самого себя^?

По просту сказать правду, что госпожа Шерлей, как я упомянула, сидела одна когда пришел служитель докладывать, что какой то незнакомец по видимому очень знатной желает с нею видеться и что она его видела. Он сказал свое имя; ваше свойство, Сударыня, и мое, говорил он ей, нам обоим так известно, что не имев никогда чести вас видеть ласкаюсь я что вы простите мне столь смелое посещение.

Потом начал он хвалит вашу приятельницу. С каким удовольствием, моя дорогая, столь милостивая родительница повторяла нам оные хвалы после его! хотя их заслуживаю хотя нет, но желаю, чтоб она по любьви своей ничего сама от себя к тому не присовокупила: ибо ни что так не сладостно, как похвалы от тех, от коих желают быть любимыми. Он тогда ей говорил: вы видите, Сударыня, такого человека, которой поставляет себе в славу нежные свои чувствования к одной из превосходнейших особ вашего пола, к одной Италианке, приносящей честь своему народу, и которой видел, что руку его отвергли по непреодолимым причинам в то самое время когда получив согласие всей фамилии и преодолев премногия трудности он почитал что достигает цели своих желаний: он того не скрывает: таковы были его желания. Мое дружество к Мисс Бирон [я буду ожидать вашего и её собственного согласия, дабы придать сему чувствованию драгоценнейшее наименование:] никому небезъизвестно и я также вмению оное себе в славу. Я столько знаю разборчивость вашего пола вообще, а паче всего девицы Генриетты, что могу отнестись к ней с перьвыми моими обьяснениями о том предмете, по коему я сюда пришел. Впрочем я не очень привык к таковым обьяснениям. Но одобрители вы Сударыня, одобрит ли Г. Сельби с своею супругою намерения такого человека, который осмеливается домогаться вашего благоприятства в том состоянии, в каком он вам себя представил: такого человека, который отвержен в Италии и который признается, что обманулся там в своей надежде и что туда привлекаем был нежною страстию? Ежели вы ето одобрите и может принять предлагаемое ей сердце, страдавшее от такового раздела в тех обстоятельствах, кои тогда не безъизвестны вам были; то как она так и вы приобретете не нарушимые права к моей любви и признательности. Но ежели будете иначе о том судить; то я стану удивляться разборчивости, по коей должен буду перенесть второй отказ, так как удивляюсь набожности, которая была причиною перьвого, и по крайней мере прекращу свои намерения для перемены своего состояния.

Моя бабушка хотела было отвечать с такою же откровенностию как и удивлением; но он предупреждая ее вынул из кармана связку писем, о коих я говорила и продолжал свою речь: я ласкаюсь, что усматриваю из очей ваших милостивое ко мне разположение; однако я не требую от вас милости прежде нежели вы получите сведение о всех делах, о коих я в состоянии подать вам надлежащия изьяснения. Я хочу дать оружие разборчивости Мисс Бирон и всех её друзей, хотяб оное и на меня обращено было. Пожалуйте, Сударыня, прочтите сии письма вашей любезной внуке, господину Сельби, его супруге и всем тем, с коими соблаговолите о сем советовать. Они без сумнения знают уже некоторую часть моих приключений. Ежели они по прочтении сих известий разсудят, что мне дозволено быть может оказывать свои услуги Мисс Бирон, и ежели она может оные принимать с тою благородною откровенностию, каковую я всегда с удивлением усматривал в её свойствах; то я себя почту за щастливейшого человека. Строки две, Сударыня, кои бы содержали в себе ваш ответ, есть другая милость, которой принимаю смелость у вас просить, и вы весьма много меня обяжете, естьли оным не замедлите. Мои друзья, живущие в иностранных землях, просят меня, как то увидите из писем, кои вам оставляю, подать пример их Клементине. Я хочу избегать всяких околичностей и показать им, что предложа свою руку Мисс Бирон не был поражен совершенным отказом, естьли в самом деле я столь щастлив, что могу им писать в сих выражениях.

Таким образом сей великодушнейший человек обратил паки внимание госпожи Шерлей к своим письмам, дабы избавить ее от замешательства по причине перьвого объяснения. Он принужден, примолвил он, по необходимым делам посетить своим возвращением в Лондон; и в самом деле он ушел так скоро, что оставил некое смущение в разуме моей бабушки. Она пребыла в восхищении от изумления и радости; но безпокоилася о том, что происходило, боясь не упустилали чего ни будь в том как его приняла и обязала ли его.

Письма, оставленные им на столе были списки с тех, кои он писал из Лиона и Лондона к своим друзьям в Болонию. Я сама списала три последния и без всякого обиновения их к вам посылаю. Оне вам покажут, моя любезная, что его дело в Италии совершенно решилось; также из ответа его к Г. Иерониму усмотрите, что он говорит о вашей Генриетте склонности; не должны ли все мужчины следовать к своей выгоде сему примеру? И не былолиб сие вернейшим средством к возбуждению женщин к тому, дабы поддерживали честь своего пола? Как скоро Сир Карл поехал; то моя бабушка немедленно чрез нарочного нас уведомила, что хочет нам сообщишь весьма приятные вести и что на другой день ожидает к завтраку всю нашу фамилию а особливо Мисс Бирон. Мы взглянули друг на друга с удивлением; я чувствовала, что была не здорова, и желала бы извинишься: но тетушка моя хотела, чтоб я неотменно ехала. Мы совсем и не воображали, чтоб ваш братец навестил госпожу Шерлей. При первом слове о столь мало ожиданном случае чувства мои взволновались и я принуждена была с Люциею выдти. Пришед в себя я боялась чтоб не претерпеть еще какого припадка, узнав что он был так близко от нас а не навестил и не осведомился о здоровье тех, коим оказывает столь великое уважение и даже нежную привязанность: но когда возвратясь в компанию известилась я о обстоятельствах его посещения и услышала что читали в его письмах; тогда опять начала приходить в безчувство. В продолжении сего чтения, равно и при повествовании моей бабушки, все устремили на меня свои взоры и казалось поздравляли меня в молчании с таковоюже радостию как и удивлением. Я с своей стороны чувствовала в сердце своем разные движения, каких никогда еще не изведывала, нежность и вкупе изумление, и сумневалась иногда, не во сне ли ето мечтается, в сем ли я свете или в другом, и точно ли я Генриетта Бирон.... не возможно мне описать того, что происходило в моем сердце; то смущалось оно недоумением, то радовалось, то было пораженно. Пораженно, скажите вы мне? Так, моя любезная Милади. Поражение много участвовало в моей чувствительности. Я бы с трудом могла вам сказать, для чего? Однако не можноли ощущать полной радости, которая бы смешана была с некоею горестию?

Вы ожидаете окончания нашего разговора. Моя бабушка, тетушка и Люция разсудили, что я должна выкинуть из своей головы всякия мысли о разделе или втором месте в его любви; что нежная разборчивость нашего пола во всем удовольствована, что не только надлежит ему позволить любить Клементину, но что и сама я должна иметь любовь и почтение к сей превосходной девице, и что поелику сие обьявление сделано моей бабушке, то она и должна отвечать за меня вместо всей фамилии, в каких выражениях ей ни заблагоразсудится.

Что она думает? повторил мой дядюшка с тем шутливым видом, какой не безъисзвестно вам, что он принимать всегда со мною любит. Думаете ли вы, чтоб наша Генриетта молчала, естьлиб сердце ее хотя малейшее возражение на сие дело сказать могло? Я же такого мнения, чтоб скорее пригласить сюда Сира Карла. Надлежит ему быть здесь в первых днях наступающей недели, и чтоб брачное торжество совершено было до окончания оной.

Моя бабушка не одобрила такой поспешности. Она предложила пригласить Г. Дина; которой на всех обстоятельствах сведущ, для разпоряжения премногих дел, кои мои любезные родственники в чрезмерной своей милости, намерены для меня совершить. Но она обьявила, что ни минуты не замедлит послать ответ к Сиру Карла скрытности, и коего предложения суть плоды не токмо основательного размышления, но и такого почтения, которое будучи основано на достоинствах дражайшей нашей дочери ни малого сумнения подать не может. Мы приемлем, яко честь, предложение такого союза, который бы принес честь и самым знатным фамилиям. Может быть некогда признаются, что мы паче всего желали видеть токмо избавителя любезной вам дочери в таком состоянии, которое бы позволило ожидать от нее сугубого чувствования признательности и любви. Обьяснения с таковым благородством поданные вами о таком деле, которое приводило вас во многие затруднения, совершенно удовлетворили госпоже Сельби, её дочери и мне. Мы не видим ничего такого, чем бы разборчивость оскорблена быт могла; я равно не опасаюсь, чтоб вы не довольны были моею откровенностию. В разсуждении нашей Генриетты найдете вы может быть с её стороны некое затруднение, естьли полагаете владеть всем её сердцем; но затруднение непритворное; поелику она во все от того удалена. Она по опыту знает что есть раздельная любовь. Г. может быть не должен бы был уведомлять ее столь ясно о свойствах той особы, которую она самой себе предпочитает, и часто госпожа Сельби и я читая её печальную повесть судили что она заслуживает сие чувствование. Ежели Мисс Бирон Клементине; то сей щастливый человек будет доволен своим жребием. Вы видите, Государь мой, что когда мы могли дать сей удивления достойной Клементине почтение над самими собою; [есть мы самин:] то не можем иметь ни малейшого сумнения о том, которое вы ей оказывали. Дай Боже! Чтоб ни что не недоставало к щастию Клементины. А естьли ето иначе будет и нещастия её произойдут от нашего удовольствия; то сие было бы, Государь мой, единою скорбию нашим сердцам в случае столь приятном вашей покорнейшей, и проч.

Милади, чтоб братец не сказал ничего о своих намерениях ни вам ни Милади Л.... Естьлиб он вам о том говорил; то ваше дружество, без сумнения.... но я ни какой недоверчивости не имею.Не Сир ли мой предмет? Однако я с нетерпеливостию желаю знать, какого содержания будут перьвые письма из Италии.

Вы не должны нимало усумняться, моя любезная, показать все сие письмо Милади, а естьли заблагоразсудите, то и моей я даже прошу вас прочесть его госпоже Ревс. Она будет радоваться своим догадкам. Естьли вы употребите сие слово; она неотменно будет уже вас разуметь. Братец ваш должен менее всего теперь видеть то, что я писать к вам могу. Я полагаюсь на вашу скромность, любезная Милади.