Памела, или награжденная добродетель.
Часть четвертая.
Страница 1

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Памела, или награжденная добродетель. Часть четвертая. Страница 1 (старая орфография)

ПАМЕЛА,

или

НАГРАЖДЕННАЯ

ДОБРОДЕТЕЛЬ.

Аглинская нравоучительная повесть

Сочиненная Г. Рихордсоном

В IV Частях

Переведенная с Французского языка.

Часть IV.

с дозволения управы Благочиния.

Печатана

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ

1787 года.

ПАМЕЛА,

или

НАГРАЖДЕННАЯ ДОБРОДЕТЕЛЬ.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.

ПОНЕДЕЛЬНИК пятый день моево счастия.

Я севодни немного наслаждалась беседою любезного моего супруга, ибо он по завтрекав, поехал верьхом посетить больнова миль восемь отсюда, которой нарочнова присылал к нему, чтоб повидатся, не имея надежды выздороветь. Мне очень жаль будет, любезная супруга, говорил он, естли я начую на дороге, однако не ждите меня более десяти часов: бедной господин Шарлтон и я имеем некоторую учинить разделу, он меня любит и знает, что по смерти ево фамилия иметь будут во мне нужду, больше нежели я желаю, естли же мой приезд ему надобен очень, то должность человечества отказывать не позволяет.

Теперь уже десять часов по полудни, а супруг мой еще не возвратился. Я думаю, что уже ныне и не будет, конечно приятель ево отчаянно болен. Хотя я ево и не знаю, но для фамилии ево, и за то что он любит моево супруга о нем сожалею, но смерть не обходима нам всем на свете; те, которые больше счастливы в сей жизни, больше должны ее и боятся, но нам от природы бедным людям надобно смерть помнить, без товоб наши чрезвычайные желании здесь на свете нас стеснили, или так как, тунеядцы которые зайдут в шинок, и до тех пор будучи в нем ни о чем не думают, пока пропьют все свои деньги, и придут домой почти нагими, я наслушалась сего разсуждения у покойной госпожи моей.

В одиннадцать часов.

Госпожа Жевкес спрашивала меня не лечь ли от скуки ей спать со мною, когда не с кем лутче? Я ей благодаря сказала, что хочу одна спать отведать.

творение я сама себе говорила, я знаю, что это для тово только, что я ныне стала госпожа твоя, а то бы не очень раскаяние тебя безпокоило, естлиб я ее не знала прежде, то по нынешним поступкам я бы божилась, что она самая добродетельная и богобоязливая женщина.

Сие нам доказывает, любезные родители, сколько могут власть, сила и примеры господина в доме. Естли господин имеет наклонность к порокам, то уже служители ево стараются оные довести до совершенства, и ввести в ров погибели, естли сам от того не воздержится, что я собственным своим примерам испытала и для того буду старатся моим домочадцам, подавать советы жить в страхе Божием, так как вы меня научили, ибо я от Его Десницы все счастие мое получила. Того ради и желаю добро делать людям, и скажу безпристрастно что родилась благодарной.

ВТОРНИК в одиннадцать часов по утру.

Любезной супруг мой еще не бывал, что мне кажется целым годом, прошу Бога чтоб с ним не зделалось какого несчастия. Завтрикали мы с госпожею Жевкес вместе, но я мало ела и ни чево не делала, кроме, что об нем думала и говорила.

В сей час получила от нево письмо, которое еще вчерась в вечеру писано было следующого содержания.

В ПОНЕДЕЛЬНИК в вечеру.

Девице Андревс

Моя любезная Памела,

"Я надеюсь, что вы не будете безпокойны от того, что я в вечеру домой не возвратился, подумайте сами, когда я не бывал к вам, знать что мне не льзя было отговорится: приятель мой очень болен и не льзя думать, чтоб он свободился от сей болезни, он так желал меня видеть, что ни на минуту из глаз не выпускает. Я разговаривал, сколько можно жену и детей ево, которые думаю скоро о сиротеют, они меня все помощником в их бедном состоянии называют. Я не рад что мы дали слово завтре к вечеру быть у господина С... но желая совершенно в Середу в Бетфорт ехать, отменить тово не хочу, пожалуй любезная моя, поезжай получив сие письмо к нему прямо поскорее, там вам все будут рады, а я отсюда к вам приехать не замедлю, и для меня оное будет ближе, нежели мне домой заезжать за вами, они не погневаются видя меня не прибрана узная причину, всякая минута в вашем отсудствии кажется годом тому, которой со всякою справедливостию назваться может

"Ежели вы приедете к ним обедать, то они вам весьма будут ради, в чем чистосердечно уверяю.

Я боялась, чтоб он от дороги не очень обеспокоился, и весьма тужила о больном ево друге, о чем сказала и госпоже Жевкес, что я с радостию хочу исполнить ево волю, и для тово еду к ним обедать.

Между тем приказав, чтоб карета была готова. Я оделась и дожидалась как ее подвезут, но вдруг сказали госпоже Жевкес, чтоб она скорее в низ шла. Я увидела в окно карету, едущую в шесть лошадей, и около ее трех человек верьхами, на карете была корона (сего кроме перов королевства ни кто иметь не может) кто бы такой думала я приехал? И для тово писать перестала, ожидая что скоро пришед ко мне скажут.

О Боже мой как я несчастлива! что мне делать! Милади Даверс приехала, гневом и яростию против меня вооруженна: а дорогой мой заступник отсюда очень далеко. Госпожа Жевкес запыхавшись прибежала сказать мне, что спрашивает она про брата своего и про меня не престанно, про меня спрашивала сия гордая женщина, уж ли я в числе ево любовниц, изрядной вопрос от знатной госпожи! я не знала что отвечать ей Жевкес продолжала, ибо Милади говорила, что она не надеется чтоб брат ее на вас женился, на что я ей и отвечала что нет, для тово, что вы еще свадьбу вашу не публиковали. Памела? Милади спрашивает к себе вас. Теперь нечево делать я сама себе думала, надобно итти, не уж ли она меня бить станет.

Я вам свидание мое с нею опишу от слова до слова, которое было мне весьма тягостно и печально.

Одевшись со всем и взяв опахало в руки, пошла к ней, думая поговоря с нею прямо ехать в гости; идучи сколько можно ободрилась и думала, что страх мой миновался, но обманулась, ибо тряслись все мои от страха члены, но преодолевая то, вознамерилась оказать себя неробкою.

Вошед в залу подошла к ней и поклонясь сказала, покорная ваша услужница Милади. И я совершенно ваша она мне поклонясь так же низско отвечала, куда как мать моя нарядна? Как бы придворная штатс-дама.

Тьфу пропасть какая, вскричал ее шалун племянник, какая красавица! не осуди тетушка я с нею поцелуюсь. Погоди, я ему отвечала, видя, что он ко мне идет, ваша не учтивость вас же обижает, я не привыкла к таким поступкам. Сядьте племянник она ему сказала, я знаю эту креатуру, она и без тово горда очень, вид ее, поверь мне, не таков стал как я видела прежде.

Ну дитятко, она мне ругаясь говорила, как ты в своем здоровье? Ты великие успехи в делах своих имеешь, чрез короткое время я страшные о тебе слышу вести? Ты построила высокую башню надежды? Естли думаешь, что мой брат, для такой мерзавки свою фамилию обесчестит, то скоро с высоты лести, полетиш в пропасть прежней нищеты своей.

мы не так скоро свои разговоры с нею окончаем.

Куда твой честной победитель поехал она говорила? ежели вы государыня моя я отвечала, пристойным образом будите говорить со мною, тогда я стану отвечать.

Хорошо, она говорила с язвительной улыбкою, не будь же и ты очень дерзновенна, ты увидишь, что сестра твоего господина и в половину такова снисхождения к тебе иметь не может, как брат ее, зная твою дерзость. (Это и правда, что она в половину ево глупяе) не лутчель тебе продолжала она надо иной ругатся, наряды свои скинуть? А одется в такое платье, какое прилично иметь матери моей холопке, оно к тебе лутче пристанет, нежели сие платье, которые даль сын ее, науча тебя самое себя забыть.

Прошу покорно государыня моя отвечала я ей, научите меня узнавать кто я, а при том и себя не забывайте. Как дерзновенная она вскричала! смееш ли ты так говорить с сестрой твоего господина.

Ежели вы сами я отвечала, совершенно себя забыли, то подаете притчину мне с вами равнятса, о чем я прежде никогда не думала, мне уже умалить себя не можно, а особливо по мнению вашену.

Я вам сказывала обернясь племяннику она говорила, что с умницею говорить буду. Надобно знать, что племянннк ее при всяком слове божится и клянется как прямой придворной, которой совершенно знает свет. Девица Памела говорил он мне, я клянуся честию, что тебе надобно знать, что ты говоришь с Милади Даверс. Мне государь мой я отвечала не за что благодарить вас за ваше напоминовение, в котором я не имела нужды и напрасно заклинались меня уверять.

Он не ожидая от меня такова ответу и пуще стал глупее. Вы меня говорил он, умным своим ответом вывели из меры. Вид ваш я отвечала уверяет меня, что вы умеренность потерять не можете, и крепость вашего ума выдержит атаку гораздо сильнея.

Как дерзская, вскричала милади, смеешь говорить так, знаеш ли с кем ты говоришь? Не знаю я отвечала, и для тово, чтоб больше мне себя не забыть, хочу вон вытти. Она вскоча, толкнула меня прочь, и взяв стул села в самых дверях.

Очень изрядно государыня моя я ей говорила, мне можно от вас претерпеть, а сама чуть не плакала и отшед к другой стене села на стул.

Служанка ее тихо мне говорила, не пригожа Памела вам пред нею садится, а Милади говорила, послушай красавица, тебе дурно при мне садится без позволения.

Я встав сказала, мне можно сесть государыня моя, когда вы отняли силу стоять. Я тебя спрашивала она говорила куда поехал господин ваш? Миль с восемь отсюда я отвечала, к господину Шарлтону, которой очень болен. Когда домой будет спросила? Севодни в вечеру я сказала. А ты куда изволила собиратся? Насмехаясь говорила. Здесь к одному дворянину не очень далеко я почти сквозь слезы ей отвечала. Как пешком? она продолжала спрашивать. Нет государыня моя я ей сказала в карете.

Вижу, она говорила с превеликим не удовольствием, что ты со временем думаеш в правду быть знатной госпожой, пристало ли тебе ездить в карете, езжалаль ты когда в своим господином? Не делайте мне государыня моя так много вопросов я отвечала, на все оные вам будет одного довольно. Подлинно безпутная она вскричала, ты себя забываеш, и хочешь меня равнять с собою прежде, нежели я подала причину.

Тогда я больше не могла слез удержать, умилосердись государыня моя говорила ей! что я вам зделала? За чтоб такова немилосердия была я достойна? Я ни какой противности вам не показала и ежели по мнению вашему я погибла, то больше жалости, нежели гневу вашего достойна.

Она вставши взяв меня за руку привела к стулу, сама села а меня держа говорила. Правда Памела, что я справедливо об тебе сожалела, когда добродетельну быть тебя признавала, и совершенно в печалех твоих брала участие, когда брат мой силою тебя сюда завез, а тогда еще и наиболее, когда услышала все твои супротивлении и намерении бежать, но ты обольщяся пустым, забыла свою добродетель, и потеряла непорочность, умножа число дур, которые в обман впали и погибли; мне не возможно не показать, что я, возненавидела тебя то услыша. Помилуй государыня моя я отвечала, почто так осуждаете неповинную? Я моей непорочности никогда не теряла. Берегись Памела она говорила, берегись, и бойся лишась чести говорить неправду. Для чево живеш здесь в доме? Когда дана свобода итти куда хочешь, я тебя уверяю, что естли по прежнему любишь добродетель, то я тебя возму к себе в служанки. То-то бы было любо тетушка! вскричал ее племянник сплеснув руками. Поедем со мной теперь в карете, она продолжала речь свою, мы в полчаса отсюда уберемся, естли ты захочешь послушать моево совету, уверь меня в том, естьли смеешь, и скажи по том, что непорочна и хочешь любить добродетель.

Совершенно хочу любить добродетель я отвечала, только не могу в том вас послушать. Врешь не потребная она говорила и все оное солгала; теперь тебя оставляю несчастной твоею долей, и сказав сие в превеликом сердце, встав ходила по полате, а племянник ее и служанка единогласно вскричали, о чем сумневатся очень видно, что вы сами себя изобличаете.

Я хотела скоряй отодвинув стул вытти, но ее племянник пришед сел на ее место. Мне тогда вздумалось что я не достойна буду любви своего любезного супруга, естли не покажу крепости моего духа: или вы государь мой намерены меня колодницей держать, и кто вас сторожем ко мне приставил? Я таки сторож отвечал он, так мне угодно. Этот ответ говорила я, кажется не приличен дворянину хорошо воспитанному а особливо говоря женщине.

Милади, Милади, вскричал он, ето клонится к вызову, ей, ей, чорт меня возми ежели дело не дойдет до поединку. Нет государь мой, я не тово полу, чтоб вызвать вас на поединок, я ежелиб я была мущина, тоб вы конечно сего слова не осмелилися упомянуть.

Не дивись дарогой племянник она ему говорила, эта бы страмница перестала говорить так, естлиб ей постеля моево брата была не знакома. Послушай Памела обернясь ко мне кивала головою, потеряла ты свою добродетель, придет скоро время и по шинкам шетатся. По этому говорю ей, я не достойна быть на глазах ваших, прикажите вон вытти. Нет, нет она говорила, я хочу знать прежде что тебе запрещает любя добродетель со мною ехать? Я могу вам сказать я отвечала, естли вы меня к тому принуждаете, то я больше имею причины боятся сего господина в вашем доме (указывая на ее племянника) нежели здесь моево.

Ну так чтож, она передразнивая меня говорила, можно тебе другия зделать предложении, я тебя отсюда довезу к отцу твоему и отдам ему в руки. А! а! Памела вскричал ее племянник, теперь уличили вы ее тетушка и больше всево тем поимали.

Пожалуйте государыня моя я говорила, прикажите ему от меня удалится, ваши обещании мне приятны бы были, естлиб они не из презренья произходили. Повесте меня или удавите говорил ее племянник, естли она не хочет из меня зделать злую меделянскую сабаку, которая тотчас в лепится ей в горло, то вы и увидите что этот медведь лапами своими нас всех перецарапает. Совершенно государь мой я отвечала, вы так и поступайте как бы должно в таких местах, где медведи водятся. Перестанте она говорила племяннику, вы только ей подаете от говорку медленно мне отвечать, отвечай мне Памела?

С радостию моя государыня я говорила, ответ мой в том состоит, что я не имею причины благодарить вас за ваше обещание, по тому, что завтре сама еду к моим родителям отсюда. Ты в другой раз безпутная закричала она, мне солгала. Я не в состоянии отвечала я, ответствовать вам на сии воиросы. Она еще вскричала в гневе несказанном, не раздражай меня дерзостию своею, и не заставь поступить с тобою так, чтоб мне было самой после не прискорбно. Кто тебя повезет к отцу твоему говорила она? Кому приказать изволит господин мой я отвечала, по ево воле..... О это разумеется прервав речь мою, она говорила по ево воле, я догадываюсь что у вас было, скажи мне правду не была ли ты пододнем одеялом с твоим господином? Сии слова пронзили мое сердце! и я ей с отчаянностию сказала, государыня моя, я удивляюсь что вы можете так говорить со мною, будучи знатною госпожею, и как моя молодость? Не могла вас удержать от таким вопросов.

Ты сумазбродная дура она говорила, я вижу.... но я не дав ей договорить сказала, позвольте мне государыня моя ехать в гости, там меня обедать ожидают. Нет она отвечала мне без тебя пробыть не можно, кто бы те ни были, которые ожидают тебя обедать не погневаются, когда услышат, что я не пустила, да и ты моя сударыня усмехаясь говорила мне, тоже не покручинся и знай, что приезд дочери покойной госпожи и сестры господина твоево, требует чтоб изволила остатся дома.

Ах Памела! куда мне жаль что ты так гордисся и думаешь о себе много, вижу что ты испорчена безповороту, ты стала на себя не похожа; а как прежде была тиха, покорна и осторожна, когда я тебя знала. Полно тетушка говорил ее племянник, конечно ее подсидели, да знать ей и самой мило, она теперь во сне радость свою видит пока привидение со всем изчезнет. Как бы обо мне государыня моя ни думайте я говорила, только я таких разговоров слушать не привыкла, и к безпутным разсуждениям племянника вашева пристать не умею.

Молчите вы Милади ему сказала: бедная девка, говорила мне с насмешкою головой кивая, с приятной ее непорочностью простилась. Куда как жаль, ей, ей, я бы плакать стала, естлиб знала что ей будет польза, но видно что пропала без повороту, а для пущих бед и ухваткам таким научилась, которые отменяют честных девушек от волочаек.

В крайней горести стоя залилась я слезами, говорите что изволите я ей сказала, этот последней мой ответ вам, естли будет можно обойтится без оных.

Госпожа Жевкес пришед спросила, прикажет ли она накрывать на стол, ибо время уже было обедать, что она и приказала. Я хотела вместе с Жевкес вон вытти, но она удержала меня за руку сказавши, что ей без меня скучно. Не изволиш ли снять перчатки говорила мне и положить опахало, я не пущу тебе, изволь служить мне при столе моем, а я между тем буду говорить с тобою. Можноль мне вам сударыня моя сказать о нужде? Говорила мне Жевкес. Не знаю я отвечала, вы видите что Милади меня за руку держит.

Что вам госпожа Жевкес надобно Милади сказала, вы можете при мне ей сказать. Но она ни чево не говоря пошла вон печальна.

На стол положили три тарелки в другой комнате, Милади потащила меня за собою и говорила ругаясь, пойдем к буду теперь господин твой, только не такой волокита как брат мой.

Как бы я была несчастна идучи я думала, естлиб подлинно была такая каковою она меня признавает, но со всем тем и без тово горестно было.

Садитесь племянник она ему говорила, а ты Реввека помоги при столе служить Памеле, нам не надобны лакеи, или ты хочешь говорила мне, что бы я встала снимать твои белые перчатки? Я государыня моя отвечала ей, не за служила так много от вас чести. Между тем Жевкес вошла с блюдом, или вы ково ожидаете обедать госпожа Жевкес она ее спросила, что третью положила тарелку? Я думала отвечала Жекаес что Милади, госпоже моей не запретит с собою кушать. Что это значит! она с презреньем говорила, можноль думать чтоб я допустила такую мерзавку с собою обедать. Не погневайтесь государыня моя Жевкес ей отвечала, она кушает с моим господином. Я не сумневаюсь отвечала Милади что и начует вместе. Ежели она начует идучи вон Жевмес говорила, то может быть имеет причину. О! о! вскричала Милади уже ты ее сторону держишь, пожалуй сними перчатки когда велю, мне она говорила, и тотчас сама со рвав с левой руки увидела кольцо. Боже избави вскричала! глаза мои меня обманывают, или подлинно у нее на руке кольцо. Знаешь ли, что ты обманута не милосердо! променяя честь свою на убор. Я думаю, изрядно ты комедию играла, представляя себя прямою женою, да и поступаешь так как знатная госпожа, теперь подивлюся видя твои поступки; посмотрись в зеркало и пройди, чтоб я видела, как ты представляешь на феатре, чему быть в правду ни как не возможно. Как было мне ни досадно, одиако я вознамерилась молчать и подошед к окну села. Шалапай племянник ее сел на противу и на меня глядя рот разинул. Разве новобрачные с нами не сидят говорил ей. Конечно нет она отвечала. То та искусно обманули, за смеявшись говорил он, но я думаю новобрачная позволит мне сесть в свое место. Я им на оное ни чево не отвечала.

Еще в тебе осталось говорила Милади несколько прежней твоей тихости, однако, богатые твои наряды перетянули и принудили, забывши, что я здесь садиться предо иною. Я сидя все молчала сама с собой размышляя, уйдешь ли от несчастия я думала, может быть я прогневаю и того, которому всем должна на свете, и наведу себе упреки не будучи там, где он меня увидеть льстится.

Милади по том с насмешкою говорила мне, не изволиш ли я буду служить крылышком или ношкой от курицы. Племянник ее сидя захохотал во все горло и говорил может быть она лутче любит заднюю косточку. Я думала сидя какой урод родилася от Милорда Н: а мать ево сестра была Милорда Даверс, после которой он очень молод остался, и ни какова не имел воспитания, этот шелапай не умрет никогда не зделав какова ни будь возмущения естлиб и тогда могла итти в мою спальню, я бы вам партрет ево описала, какое было это чудовище, кажется молодец уже лет в дватцать пять ибо ровесник моему любезному супругу, но такова лица отвратительнова я во всю жизнь мою не видала, а о разуме и спрашивать уже нечево.

Налей мне вина рюмку Памела. Милади мне говорила, тогда служанка ее взяв бутылку хотела наливать, не замай Ревекка говорила она, я хочу, чтоб новая Милади зделала мне честь и показала можетъли она встать с места, а я сидя все молчала.

Слышиш ли? Она вскричала, налей мне вина рюмку, ты нетрогаесся с места, ин я встану да тебе налью. Я и на то ни чево не отвечала, а сидела и махалась апахалом. Я вижу госпожа моя почотная, что когда я дватцать раз спрошу, ты однажды только мне за все отвечать хочеш, так ли куколка нарядная? Я с превеликой досады, отодрала только зубами кусок от моево опахала, а ей ни чево не отвечала.

Между тем племянник ее встав поднес ко мне бутылку и говоил: на лей госпожа новобрачная тетушка рюмку, а я буду ваш разнощик. Бутылка и рюмка я отвечала в добрых руках, наливайте сами. Или ты думаеш сквернавица говорила милади, что то тебе невместно налей по должности твоей скорея, а буде нет то я тотчас.....

Я про себя думала все равно молчать или говорить, за все знать что быть битой, наконец осмелилась и говорила ей: естлиб я была такая как вы меня признаваете, яб не только у стула служить вам стала, но и ноги ваши я бы с радостью мыла, но видя, что вы хотите ругатся такою, которая в состоянии все то отвратить и быть пред вами не так недостойной, для того и принуждена и вам сказать, что не хочу ни чево делать.

Удивление ее было безмерно, взирая на своево урода племянника и на служанку говорила, что это! дайте мне одуматся, по этому ты непременно думаешь, что жена моево брата.

Вы только одна хотите отнять от меня то счастие, я отвечала. Но подлинноль ты думаешь об оном в правду? Она спросила. То молчит, то отвечает говорил ее племянничек, встану я молодой тетушке поклонится.

Не дьявол ли тобою владеет, говорила ему Милади, что думаеш быть ей моею снохою? На этот вопрос государыня моя я говорила, пристойне отвечать вашему брату.

Она услышав сие, в несказанном сердце вскочила с места. Государыня моя говорила ей служанка, вы себе больше вреда зделаете; естли ее бедную обманули свадьбой так как вы изволили слышать, она больше вашей жалости достойна. Это правда Реввека она отвечала, но ее грубости мне не сносны.

Между тем я хотела вытти, но племянник ее заскоча стал в дверях. Государь мой говорила я ему, когда господин мой проведает ваши со мной поступки, может быть даст причину вам довольно раскаятся, и сказав то отошла прочь и села на окошке.

Чорт меня возми естли это не вторичной вызов на поединок сказал он, по крайней мере я рад тому, что она называет ево господином. Вы видите тетушка, что она сама не признавает себя быть замужем, и не так обманута как вы чаете; по том подошел ко мне и с ругательным видом стал на одно колено и протенув руку говорил, тетушка молодая, благослови меня или прокляни, мне все равно только скоряе, чтоб я не прогулял обеда.

Позолоченая статуя! я с презрением взглянув на нево говорила, (ибо у нево по всем швам выкладен кафтан был позументом), через дватцать лет отсюда, когда ум твой с летами со стареется, я вам тогда отвечать стану, а между тем шути с своими лакеями, и сказав сие пошла и села на другое окошко.

Реввека вскричала Милади, это несносно, какая неслыханная дерзость! как терпеть такое ругательство родственникам нашим, от такой мерзавицы безпутмой, и встав прямо со стула ко мне по бежала; я тогда начела в правду боятся не имея в нутренной смелости. Госпожа Жевкес услыша шум вошла и говорила, пожалуйте государыня моя не гневайтеся так много, а боюсь, что бы сей день не подал нам причины к непримирительной ссоре с вашим братом, которой чрезвычайно госпожу мою любит.

Не прогневайтесь, государыня моя она отвечала, и оборотясь ко мне говорила, господин мой будет очень не доволен вами, что вы изволите медлить к нему ехать; по чему я вставши и хотела вытти. Ежели только то Милади говорила, я ее не пущу, и подбежав заперла двери в след ей кричала, Жевкес не входи сюда пока я не кликну. Встань сударыня подошед ко мне и взяв меня за руку сказала: вот теперь видны в тебе прежнего состояния остатки, поди сюда таща меня к стулу, стой тут пока я буду обедать, и отвечай о чем я спрашивать стану, по том может быть и тебя отпущу, ожидая пока сумазбродной твой господин мне даст отчот в делах своих, поверь, что я доведаюсь правды.

Когда она села, я отошед на тоже окошко села. Не сердитесь на Милади Памела, говорила мне ее служанка, стойте у стула когда она приказывать изволит. Старайтесь вы испольнить госпожи своей приказы я ей отвечала, меня не научая; не погневайтесь сударыня она мне говорила, подлинно время великую в вас перемену учинило как я вижу.

Я слышу говорила я Реввеке, что Милади подтверждает право свое в таком доме, где хозяин господин мой, то для чево и тебе иметь смелость в том же доме где вы должны наблюдать всякое почтение. О! о! Памела она отвечала, когда вы меня принуждаете, так я стану говорить с вами открыто. Молчи моя дарагая я ей говорила, помолчи пожалуй и не отвечай о том, чево от вас не требуют, а я за молчу для тово, что бранится не умею.

Служанка от сердца в лице изменилась, а глупой Милорд сидя смеялся и говорил, бедная Реввека жаль мне тебя очень, оставь её считатся и спорить против Милади, она тебя и меня во сто раз лутче, а по том за хохотал во все горло и говорил, нет, тетушка молодая, умеет подшутить и разсердить изрядно, бедная Реввека,вот тебе раз молчи, такта поддурачивают!

Поди Памела ко мне Милади говорила и скажи правду, точно ли ты замужем себя признаваешь? С радостию вам государыня моя я сказала, естли бы вы не гневались и выслушали меня терпеливо, только мне не сносны поступки сего господина и вашей служанки. Да и ты сударыня она говорила мне с лишком дерзновенна против моего племянника, а служанка моя и сама тебя гораздо лутче, ну долголь мне тебя спрашивать? Скажи подлинноль ты замужем себя щитаешь?

Я вижу государыня моя говорила я ей, что вы точно не хотите слушать моих ответов, ежели скажу нет, вы меня станите ругать, буде же скажу да, вы прогневаясь скажите как я смею о том думать, и станете уверять что то обманная женидьба. Я хочу она говорила точнова ответу? умилосердись государыня моя я отвечала, оставте меня в покое, как бы ни стала сказывать правду, вы всему не поверите.

Но скажи мне она говорила, можеш ли ты иметь столько гордости, тщеславия и глупости, чтоб точно себя женой, брата моево признавать? Он не так безчинен хотя и очень ветрен чтоб на тебе женится, не одна ты легкомысленно ему поверя обманулась. Быть так я отвечала, но буду довольна моею судьбою, прошу вас оставить меня с покоем, быть в моем состоянии так долго как возможно, и тогда мне довольно будет время оплакать мое несчастие, когда не останется уже ни какого сумнения, естлиб это так было, как вы думаете, то больше обо мне сожалеть надобно, нежели такою суровостию мучить.

Изрядно она говорила, можноль мне подумать без печали, что такая девка, которую покойная мать моя очень любила, скоро в обман на погибель свою отдалася, по таком славном и долгом своем супротивлении.

Я весьма от того далека государыня моя, я ей отвечала, чтоб себя почитать в погибели и обмане, и могу вас уверить что также добродетельна и не порочна как была прежде. Ты лжош она говорила. Не в первые уже то от вас слышу я отвечала.

За это мне от нее превеликой удар был по плечу. Я низко поклонясь ее благодарила, и не могла утерпеть чтоб не заплакать, хотя я с моей стороны сказала ей, и благодарила за вашу милость, но крайне сумневаюсь, чтоб любезной мой господин а ваш брат и сам не поблагодарил вам за меня. Поди сюда шлюха! она мне сказала, естли ты еще не довольно нас с братом привела в несогласие, я тебе больше подам причины нас поссорить, знай что ежелиб он здесь был, яб с тобою так не поступила, а вместо тово с ним бы то было что с тобою. О естлиб он был я сказала... Полно безпутная! грозить мне, не дав мне договорить, сказала.

Подумайте сударыня моя, отступя я от нее говорила, что вы делали и говорили от того часа как я имела счастие, или лутче сказать несчастие вам показатся, и посмотрите, промолвилиль вы хотя одно слово достойное вашему состоянию, хотяб я и подлинно была такая волочайка, как вы меня называете. Поди сюда сумазбродная, поди я тебе отвечать буду так, чему ты достойна.

Она конечно думала меня по щекам бить, но я бы не достойна была своего супруга, естлиб не показала ей отмщения.

Когда собрали со стола, я ей говорила, теперь надеюсь мне можно итти с глаз ваших? А я надеюсь не можно, она отвечала, я думаю у тебя брюхо довольно на бито и для того можно поговеть, пока твой изрядной господин будет.

Позвольте государыня моя, говорила ее служанка, чтоб бедная девка с госпожею Жевес и со мною шла обедать. Благодарствую я отвечала госпожа Реввека, вы сами приметили что время меня переменило, я вчерась обедала в такой компании, которая не допустит севодня с вами за столом сидеть.

Кто видал такую грубую Милади говорила! бедная Реввека вскричал ее племянник, теперь она тебя по щекам бы разбила. Скажите мне государыня моя я говорила Милади, долголь мне еще здесь быть? Вы увидите из письма сево, что мне надобно ехать, и по том вынула письмо моево супруга подала ей. Она взяв говорила вижу рука брата моево, подписано девице Андревс, и стала читать всякое слово толкуя. Он пишет что вся кампания вам будет рада: а я здесь одна вам вместо всем их рада, и весь вечер с вами не растанусь; это бы не милосердо было, чтоб сестра твоего господина, не могла наслаждаться приятной вашей беседы. Я видя что мне и то не помогает, и что обманулась в моем мнении, раскаивалась что отдала письмо, по крайней мере государыня моя говорила я, позвольте послать сказать вашему брату что вы приехали, когда обрадуяся мне разстаться не хотите. То-то изрядно она говорила, тебе видно очень надобно, чтоб твой господин скорее сюда был с сестрою за тебя бранится, но ты из глаз моих не выдешь. Скажи в каком мнении ты мне письмо показала? В том мнении я отвечала, что принуждена ехать севодни обещая быть в кампании. Только для тово она говорила? Не знаю я отвечала примите как хотите, ибо не льзя уже грубее вам со мною поступать.

От сего глаза ее наполнились крови, и взяв меня за руку говорила, я знаю беспутная для чево ты мне письмо показала, чтоб меня ругать, и объявить, что он ласковее с тобою волочайка поступает, нежели со мною и с моим мужем, а при том ты думала, что я такая дура, чтоб тому поверила и признала замужство твое правильным. Знаю все тебе учиненные обманы, и думаю что и тебе оне знакомы; ты показала письмо свое и для тово, что брат мой в состоянии подлость зделать для такой нищей и обругать древнюю и беспорочную фамилью, я тебе дам сто Гиней за то только, чтоб мне за первое твое грубое слово, топтать тебя ногами, чему ты и достойна.

Подумайте любезные родители как то было ужасно! лутчеб мне письма ей не показывать, я чрезвычайно испужалась слыша страшные ее угрозы и видя кровавые глаза ее и свирепой взор пожрать меня хотящей, от чево вся смелость моя пропала. Умилосердись государыня моя я заплакав говорила! сжальтесь мало мною, я вас уверяю что чести и добродетели не потеряла, и ни чево безчестнова не зделаю ни за какие деньги на свете.

Хотя я знаю весь обман твоей свадьбы, и порочное кольцо которое ты на руке носишь, со всеми против тебя вымыслами, но не могу терпеть твоей гордости и тщеславия, видя что ты думаешь быть подлинно женою моево брата. Берегись Памела, берегись сама себя ради, берегись отрасль нищих и сумы волочителей.

Пожалуйте государыня моя, говорила я ей, оставте в покое бедных моих родителей, они честно всю жизнь свою изживают и без пороку, и никогда сумы не волочили, всякой несчастию подвержен, я все ругательство себе претерпеть рада: но не могу терпеть чтоб моих родителей ругали не повинно, которые во всю жизнь свою обижать себя ни какой не подали причины.

Не хочешь ли мерзкая говорила она. Прародителями и фамилиею свою считатсь: Боже! дай мне терпение продолжала она, я думаю, что глупое намерение от природнаво братца моего вертопрашества, заставит ево скоро в герольдии искать произхождение твоей фамилии. Я больше ни о чем не спрашиваю, скажи только то одно? Что в правдули ты себя признаваешь женою ево? По крайней мере надеюсь я ей говорила, вы меня до смерти не убьете, ибо чтобы ни сказала все вам не нравно, и меня без всякова милосердия ругаете, извольте по скорея со мной делать, что вы намерены, да отпустите только из глаз своих. Она ударила меня поруке, приближилась и хотела по щекам бить, но госпожа Жевкес и ее служанка вошли между тем в двери, и перьвая бросясь между нас говорила. Конечно вы не знаете Милади, что начинаете делать, господин мой терпеть не будет таких поступок в ево доме, с такою особою которую он очень любит, да и я не допущу, даром, что вы Милади. Служанка се говорила ей, что я не достойна ее гневу, но она себя не помня бросилась со мною дратся. Я хотела вон итти взяв за руку госпожу Жевкес, но разумной ее племянничек стал в двери, и положа руку на шпагу кричал не пущу, пока тетушка не прикажет, и сказав оное вынул свою шпагу. Я так испужалась, что за кричала, шпага, шпага, и забыв как Милади меня ни ненавидит, бросясь обнела ее и стала на колени: оборони меня сударыня моя, шпага, шпага. Госпожа Жевкес кричала ей он до смерти испужал госпожу мою. Милади Даверс сама испужалась не думая, чтоб так дошло далеко и говорила ему, положите шпагу свою в ножны, ибо как она ни смела была но не может видеть обнаженную шпагу.

Не бойся Памела она мне говорила, он больше тебя пужать не будет, да и я преодолевать буду гнев мой сжалясь тебя видя, встань и не притворяйся, ибо Жевкес в то время спирт держала переде носом моим боясь, чтобы я в слабость не впала. Госпожа Жевкес, Милади ей говорила, естли вы хотите, что бы я вас простила, оставте меня одну с Памелой, выдте и вы племянник, одна Реввека останься.

села на против меня. Подлинно Памела она говорила, слагая вину на меня, ты очень много дала волю языку своему говорить против меня и племянника моево, а он человек знатной, признайся в своей дерзости и проси прощения у нево и у меня, кромеж тово ты кажется девка добра, только жаль, что не держалась добродетели и чести. Напрасно государыня моя думаете что я безчестна. Скажи сыпала ли ты на одной постеле с моим братом? Говорите сударына моя, что хотите, вы меня странно изволите спрашивать, но хотя опять бить будете, я вам сказать более ни чего не могу, что сказывала прежде.

Я еще никогда тебя не бивала она говорила. Билали я ее Реввека? Я вижу она выдумывает как бы составить какую нибудь сказку. Не могу терпеть этова, что ты хочешь признавать себя моей снохою, я знаю как тебя обманули, и думаю, что ты и сама знаешь это, а только лукавишь, что бы прикрыть свою легкомысленную глупость, и обольстя ево, найти себе пользу. Полно мерзавка я в тритцать два года лутче людей знаю, нежели ты в шестнатцать лет.

Я отступя от окна и идучи на другую сторону залы с отчаянностию говорила, извольте еще бить меня буде хотите, только поверте, что я также замужем законно, как и вы.

Она услыша сие, как свирепой лев бросилась и хотела меня разтерзать, но служанка ее бросясь между нас говорила: сбейте с глаз сударыня, тщеславную сию креатуру, она не достойна быть перед вами, что прибыли, что она будет всегда вам досаждать. Поди прочь Реввека она ей отвечала, этова я и от брата моево не могу стерпеть. Сносноль то что она также законно замужем как и я! естли она так думает в правду говорила ей служанка, то она в легкомыслии своем, также жалости достойна как за гордость и высокомерие.

Я хотела уйти в двери; но она поймав за платье остановила. Не убейте меня только до смерти, ей говорила, я вам ни какой досады не учинила. Но она замкнув двери ни чево мне не отвечая и ключь в карман положила. А я увидя в окно госпожу Жевкес подняв оное говорила, пошлите сказать к вашему господину, что ево сестра здесь, и ругаясь мною к нему не пускает. Нет она закричала не посылай, пускай она здесь со мною по долее побудет, ибо мне ее беседа весьма приятна. Я надеюсь государыня моя я говорила ей, что вы в том запретить не можете. Ты не знаешь ни чево тово подлое творение, что знатным людям прилично и с каким почтением с ними должно рабам их обходится.

Я на оное ей ни чево не сказала, а только спросила, чтож мне ему велеть сказать? Ни чево она отвечала, пускай он ждет любезную свою по пустому, пускай часы днями щитает по своему влюбленному щоту; между тем я нагнувшись тихо сказала госпоже Жевкес, чтоб кучер меня дожидался, а вось каким нибудь нечаянным случаем удасться мне уйти от нее.

Так, она законно замужем как я, Милади ходя по зале твердила, я видя, что ни чем чрезвычайного ее гнева не можно смягчить за молчала. Чтож разве я твоево ответу не достойна она мне говорила? Что мне делать я отвечала, с какою бы учтивостию ни говорила вы ругаете, буде молчу вы также не довольны, скажите мне как можно угодить вам? Я с радостью оное потщуся исполнить.

Скажи правду она говорила, и признайся, что ты погибла, скажи, что ты была у брата моево наложницей, и что теперь о том тужишь: тогда я сжалюсь над тобою и уговорю ево отпустить тебя, давши сто другое Гммей на пропитание, а вось либо какой нибудь староста в деревне зжалясь, или прельстясь на деньги, покроет стыд твой, а буде ни кто не захочет, то раскаивайся, плачь о грехах своих, и старайся исправить утопшую во грехах жизнь свою.

Я кажется никогда такой горести не чувствовала, как от сих сумозбродных слов ее от злости выдуманных, и будучи остановлена ехать туда, где любезной супруг мой находился, а при том боялась медлением прогневать его, решилась не теряя времяни выскочить в окошко, приметя что оно было поднято в то время когда я с госпожею Жевкес говорила; как скоро я увидела, что она на другую сторону залы пошла, встав на окно на двор скочила, и побежала что было мочи, она кликала меня в окно, а служанка ее в другое, два лакея которым она кричала меня ловить бежали ко мне на встречу, подите прочь проклятые я в бегу им кричала, но ониб того отнюдь не послушали, естлиб господин Кольбрант которова госпожа Жевкес вослала, не прибежал, и вынув свою страшную шпажищу, жаждущим крови видом и голосом свирепым говорив им, кто только тронется за госпожу мою, тово изрублю в части: и сказав сие с долгими своими ногами, с нуждою успевал бежать за мною, Роберт из дали увидя меня отворил двери, а я вскоча в карету закричала, скачи как можно скорее и увези меня из рук не милосердых. Не бойтесь говорил Кольбрант ни кто не осмелится вас тронуть. Роберт услышав сие поскакал благим матом, а я от страха и усталости во всю дорогу не могла перевести духу.

Я не знала, что господин Кольбрант стоял за каретой, а когда приехали в гости, он сошед отворил мне двери; и тогда уже шесть часов было после полудни, вот как долго она меня мучила, старшая Девица Дарнфорт выбежала ко мне на встречу, добро пожаловать государыня моя мне она говорила, но вам быть битой смеясь сказала, уже с два часа как господин Б.... здесь и очень на вас сердит.

Дайте мне где нибудь сесть и отдохнуть я говорила, ибо я чрезвычайно напужалась, и села на крыльце нагнувши ей голову на руки.

Ваш супруг сюда приехал, и видя что вас нет, она говорила, с час ждал терпеливо, а по том говорил, что он никогда не думал от вас не послушания, и мы насилу упросили ево играть в карты; надобно вам итти к нему, ибо он конечно к вам сюда не выдет.

Нет ли у вас гостей не знакомых я ее спросила? Одне только две родственницы наши она отвечала, которые приехали из Дарнфорта, и при них один их приятель. По этому у вас целой город и с предградием я говорила, но что мне делать! ежели он сердит вправду.

Между тем Милади Дарнфорт, и Ионес вышли, и взяв меня идучи в полаты журили, для чево так долго не бывала. Мой любезный супруг сам шол на встречу, что я увидя к нему тотчас и побежала. Всель в добром здоровье? Любезная Памела! он меня с великою спросил церемониею. Я думал что видя мое снисхождение и услуги, довольноб одново слова было для вас послушать и приехать сюда обедать, но ежелиб я знал что оное вам не приятно, я бы и просить не осмелился. Послушайте государь мой и вместо гневу сжалитесь надо мною, госпожа Жевкес вам скажет, что я тотчас получа приятное ваше письмо, приказала заложить карету, и хотела ехать обедать с превеликой радостию в любезную сию компанию. О дарагая Памела! как нам приятно видеть вас сказала Милади Дарнфорт и дочь ее большая, которая обернясь к моему супругу говорила, не говорилаль я вам господин гордой, что конечно была Памеаа в несчастии, но вы все мужья времянем бываете тираны.

Чтож вам помешало? Моя дарагая, говорил супруг мой; отдохните, вы кажется очень перетревожены. В самой тот час говорила я, как оделась и хотела итти в карету, прискакала на двор Милади Даверс.... Милади Даверс он вскричал! не сказывай любезная больше обняв и целуя меня говорил, я знаю что претерпела ты от нее такие суровости, которых я бы никогда не хотел и слышать. Хотя она моя и сестра, но могу сказать что ты видела самую гордую женщину во всей Англии, наша покойная мать испортила ее негою, однакож видели ли вы ее?

Больше нежели видела, государь мой.... что такое он спросил, я не думаю чтоб она осмелилась тебя ругать? Умилосердись государь мой, я ему говорила, скажите,что вы меня простите совершенно за то что я не приехала сюда обедать, и сии госпожи надеюсь меня извинят не повинную, я вам раскажу после, а теперь не хочу помешать приятную здесь беседу.

Причина медленности моей подлинно печальна... вижу любезная моя, что малые мои наставлении, хорошие плоды приносят говорил он, простите вы меня, что я напрасно сердился, в перед не буду осуждать вас не узнав обстоятельства. Это лутче говорила девица Дарнфорт, Признание вины значит исправление, есть гордые мужья, которые виноватым себя ни когда признать не могут. Скажи мне дарагая? Говорил супруг мой, неуж ли осмелилась Милади Даверс, сказать вам большую грубость? Она сестра ваша, государь мой, я отвечала, для тово мне и сказывать бы не должно, но когда вам оное угодно, то я скажу, что она не милосердо со мною поступала. Сказывалиль вы ей, что вы жена моя? Сказывала я отвечала, но она непременно уверяла что это женидьба обманная, и что я конечно погибла, называла меня нищею, мерзавицей, волочайкой, и всячески ругая говорила, что ей не сносно то, что я думаю и признаваю своею снохою.

Какое несчастие говорил он, что меня не было дома, для чево вы за мной сюда не прислали? Да как то было зделать я отвечала, меня в заперти держали и вон не выпускали, а без товоб ни что на свете не могло мне помешать приказ ваш исполнить. Я ей сказала, что я дала слово ехать, она тому смеялась, я ей по том показала письмо ваше, которое она читая, всякое слово толковала ругая меня безпрестанно, о чем я после и тужила, что ей оное показала; одним словом что я ни делала, что я ни говорила, все ей было не нравно: но вам государь мой на нее, за меня не надобно сердится.

Изрядио он говорил; я думаю что она не посадила вас за стол с собою? Мне ли обедать государь мой с нею! я отвечала, она принуждала меня служить за стулом купно с ее служанкою, не желая чтоб были при том лакеи.

Так вы за стулом и стояли спросил он? Я думаю выб того конечно не пожелали, чтоб я ей служила я отвечала: очень хорошо любезная Памела вы зделали, а естлиб вы забывши имя жены моей то зделалп, я бы вправду на вас осердился. Для тово только государь мой и не зделала я отвечала ему, что имею честь быть жена ваша, а то бы с радостию у сестры вашей на коленях стояла за стулом.

Вы меня говорил он, теперь утверждаете во мненьи, которое я всегда имел о вашей осторожности; эта дерзская моя сестрица дорого мне заплатит. Вы должны ее простить я сказала по тому, что она женою вашею меня не признавает, так вам и сердится не можно.

Государыни мои, говорил любезной супруг мой госпожам тут бывшим, не оставляйте вашей кампании, я только еще не много поговорю, и тотчас к вам с нею буду.

что ни какой тайны нет, благодаря их за склонное участие в моих печалех.

Милади Дарнфорт пошла сказать всем причину, для чево я долго не бывала, ибо мой любезной супруг не имел скрыть своево безпокойства меня ожидая, они услышав все меня хвалили, а девицы Борух и господин Пери их приятель приехавшие из Стамфорта, имели крайнее желание меня видеть.

Скажите мне любезная Памела говорил супруг мой, кто еще с моею сестрою приехал кроме ее служанки? Племянник ее государь мой, я отвечала и трое лакеев.

Ежели я узнаю говорил он, что провтив вас поступал он не учтиво, Бог свидетель, что без ушей отпущу ево назад к ево любезному дядюшке. Государь мой я отвечала, я с ним и сама не очень учтиво поступала.... Я думаю что вы по них покрываете прервав мою речь говорил он, но естли узнаю что их поступки отмщения моего достойны, то не приятна им покажется назад дорога. Вы бы ушли от них когда пошли особливо обедать? Невозможно было я отвечала. Милади заперла двери и ключь в карман положила, так вы спросил он меня еще не обедали? нет я отвечала и не хочу. О моя дарагая вскричал он! как же вы от них отделались? Выскочила в окно, и бежала что есть мочи до самой кареты, которая от того часа как я велела приготовить, дожидалась меня при выходе из алеи; господин Кольбрант отнял меня у лакеев, которые по приказу госпожи своей за мною гналися, и я не знала, что он для охранения моево, сюда за коляскою приехал.

Я уверен говорил он, что дерзские, тетушка с своим племянничком, ругательски с тобою поступали. Скажите мне что делала при тем госпожа Жевкес? Я очень ею довольна отвечала я ему. Приятная Памела! вы всех не повинными представляете говорил он, но теперь пойдем в кампанию, и станем старятся забыть, на несколько времяни все, что вы претерпели, дабы не подать материю толковать о наших делах домашних, мы назад едучи будем о том говорить, и вы увидите, что я вас не выдам. Государь мой не сердиты ли вы на меня я говорила? За что любезная моя, отвечал он: мне на вас сердится, слышав ваше несчастие, вам надобно меня простить, для того, что я никогда вам не могу зделать награждения за то, что вы для меня претерпели. По том привел меня в кампанию, и учтиво рекомендовал гостям не знакомым, господин С... встав мне поклонился и говорил, поверте государыня моя, что я очень радуюсь вас увидя, как статься! что вас держали в неволе, хорошо, что так случилось, а то мы было судить вас збирались, супруг ваш вместе со мною положили мнение учинить вам тяжкое наказание, по чему и все мужья здесь вознамерились, жон своих переправить по новому манеру, а перьвой ваш супруг покажет пример тому. Я вас любезной мой цыпленочек, по глазам вижу продолжал он издеваясь говорить и по смешенному лицу, что ваши конфекты облиты были уксусом.

Я думаю, говорила старшая девица Дарнфорт, что мы все причину имеем благодарить госпожу Б... что она выскоча в окно к нам приехала. Не в правдуль вскричала госпожа Петерс! и видя, что господин мой отошел прочь, она говорила. Милади Даверс и в девках была сердита, за все про все по щекам била служанок своих, а после сама прощения у той просит, которая с терпением выдержит пощочины...

Я думаю говорила я, она меня за то и пуще ругала, что я по большей части перед нею молчала, а особливо когда я сказала, что еду по воле брата ее в гости, где будет не малая кампания, тут то правду сказать чуть мне пощочины не досталось.

женщины не видывал, и мне кажется, что на нее сердится ни кто не может; дарагая соседушка, говорила мне старшая девица Дарнфорт, послушайте как вас хвалит господин Пери, он сказал, что с роду не видал так хорошей, да еще и в глаза своей приятельнице. Без сумнения говорила девица Боруг, естли бы он не сказал так, я бы за превеликую не учтивость почитала.

Вы много меня государыня моя, без заслуги жалуете я отвечала, ваше доброе обо мне мнение научает меня быть покорной, и почитать вашу благосклонность, которая столь щедро принудила вас пожаловать мне первенство перед собою, чево я мало достойна. Поверте государыня моя, говорила мне меньшая девица Боруг, я люблю сестру мою нелестно, но думаю, что и всякой женщине которая того достойна, должно отдавать справедливость.

Мне не возможно на ваши учтивства, я говорила, довольно соответствовать, и теперь то я начинаю в правду на Милади Даверс не годовать, для тово, что она мне помешала приятной вашей кампании быть участницей. Мы больше должны досадовать говорила старшая девица Дарнфорт, что она отняла у нас несколько часов удовольствия быть с вами вместе.

Я признаюсь говорил господин Пери, что не видывал молодой женщины так как вы, в разуме и в красоте совершенно блистающей. Государь мой, я увидя супруга моево, отвечала господину Пери: я как Луна блистаю заемным светом, вот то светило, которое лучами своими придает мне свет в самой темноте, и то сияние, которое вы по своей милости отменно хвалить изволите.

Господин Пери пожал плечами и был кажется в великом удивлении, а женщины все одна на другую только смотрели. Супруг мой слыша последние слова подошед к нам говорил, какая материя, подала моей любезной Памеле причину, являть приятной ум свой?

Покорно благодарствую говорил им супруг мой, что вы ее признали достойной быть моей женою увидя несколько остроты ее разума, я вас уверяю, что она нрав и разум имеет не сравненно прекраснее лица своего, красота лица ее любовником меня только учинила, но красота души, принудила старатся удостоится быть ее супругом. Это мне всево на свете славнее любезная моя, обняв говорил он мне.

Можно сказать, государь мой, говорил господин Пери, что вы имеете супругу совершенную, я право ее достойнее ни одной не знаю.

Я была в смятении от слов сих, помогите мне государыня моя, взяв за руку старшую девицу Дарнфорт улыбаясь говорила, помогите искоренить раждающуюся во мне гордость от всеобщей похвалы вашей, я бы весьма была счастлива, естлиб хотя половины оной была достойна, вы всей ее достойны она отвечала, и верьте, что я от чистова сердца вас уверяю.

Все почти сели играть в карты. Звали и супруга моево, но он просил, чтоб ево оставить, по тому, что он целую ночь не спал. Я ево спросила в каком состоянии оставил своего друга? Но он отвечал смущенным видом, что после со мною о том говорить будет.

господин С... нам так сесть, чтоб можно служить всем женщинам? Жена ево говорила, что он за своим столом, покрайнен мере ни ково по сесть не захочет: ну так я на против ее сяду на ваше зло отвечал он, это еще лутче нежели рядом.

Любезной мой супруг глаз с меня не спускал, и кажется всем тем веселился, что я ни молвлю

Милади Ионес про сестру ево заговорила, но он сказал мне: я боюсь любезная Памела, что она больше суровости вам оказала нежель вы мне сказали, я знаю нрав ее, она в состоянии много вас обидеть, а особливо когда меня не было дома, хотяб она на вас была и не сердита, но будучи со мною в ссоре, она рада хоть с служанками моими бранится, когда ни чево кроме их в глаза ей не попадется. Пожалуй государь мой я просила его не говорите об ней так, она сестра ваша.

Я знаю дарагая Памела он отвечал мне, что она нарочно приехала с вами бранится, естлиб не намерена была она старатся, употребить все свои силы, от вести меня от желаемого мною супружества, онаб ногою в дом мой ступить не захотела, как она меня называла скажи мне? Очень хорошо я сказала, распусным, ветренным и другими словами тому подобными величала.

Милади Даверс против своего брата, да и все товоже желали, а особливо госпожа Петерс говорила, что и им с мужем непротивно будет ежели она раскажет, то супруг мой испросил меня, скажите мне дарагая Памела, не хотелали она бить вас? не много по плечу ударила я отвечала, да и от пощочины я была очень не далеко, естлиб служанка ее и госпожа Жевкес не помешала. Показывалиль вы ей письмо мое? Показывала я отвечала только после о том и тужила, для того, что лутче мне от того ни чего не было, а еще пуще стала бранить. Мне кажется говорил он можно бы ей из письма моего видеть, что не сумненно я женат на вас. Далеко от того я отвечала она чрез то наиболее уверилась, что не правда.

ее слово. И не один раз государь мой я отвечала, да еще и лутче она меня изволила величать. А как спросил он, разскажите все моя любезная? Я не хочу государь мой, чтоб вы на нее сердились я говорила, и со всем тем что я ни претерпела, крайне сожалею, что не могла ей оказать моево почтения, так как сестре вашей и Милади. Очень хорошо моя дарагая продолжал он, но скажите мне ни чего не утая все что происходило? Хотя не возможно чтоб мне оное не было досадно, но со всем тем я ее люблю, и также знаю, что и она меня любит, хотя в таком сумазбродстве и ищет мне досаждать. Я думаю, что она ныне приехала со мной помирится, хотя и наделала много шуму, она предо мною всегда тиха бывает, после великого штурму, и я любить ее всегда буду естли она не чрезвычайно тебя обругала.

Очень мило видеть, говорил господин Петерс ваше снисхождении к такой сестре, которая пред вами виновата, я вам кленусь господин Петерс отвечал супруг мой, что теперь я сестре моей дал бы тысячу фунтов Стерлингов, естлиб она мою Памелу поздравила вышедши замуж и назвала невесткою, и яб был не достоин владеть моею любезною Памелою, ежелиб не желал оного: да я знаю что она того не делает, а по тому я с нею и не могу помирится.

Милость ваша государь мой, проницает мое сердце я сказала, и от не изреченной радости покатились из глаз моих слезы. Вся кампания ево за то хвалила, а Милади Дарнфорт говорила, что весьма приятно смотреть на нас, видя что мы с обеих сторон счастливы, и кажется что один для другова родилися. Я не найду слов государыня моя, я отвечала ей, довольно возблагодарить вас за вашу милость и снизхождение. Вы больше достойны она говорила, нежели я сказала, и всякой кто узнает ваши несчастии, почтет вас безпримерну, вы честь и украшение всему нашему женскому роду: ваша добродетель, нашла в вашем супруге только должное себе воздаяние. Боже дай нам продолжение счастливой жизни.

Благодарствую за милость вашу государыня моя, отвечал ей супруг мой, я признаюсь что прежде жил весьма про дерзко и ни малой похвалы достойным не был, я в стыд и нарекание себе не ставил утеснять добродетель, которую ныне освященной почитаю, и до тех пор не признаю себя достойным, пока мои поступки не будут таковы какие она имеет, конечно любезная Памела говорил мне, я теперь только того и желаю, чтоб быть мне такову же как вы. А не лутче, да сего быть не может по тому, что все возможные совершенствы в вас находятся, в чем я могу и побожится, что слова мои от чистого сердца произходят.

Ваша дочь весьма счастлива любезные родители! а всем тем по Боге, должна я вашим наставлениям, и буду ежечасно помнить, чтоб тщеславием не потерять того счастия, которым ныне я наслаждаюсь.

еще вас называла любезная Памела? Милади я говорила, признавая что я погибла, весьма жестоко меня журила, и тужила что видит в погибели мою добродетель, которую я охраняя долго супротивлялась.

Госпожи и господа находящияся здесь в кампании говорила я, кажется все известны о моих приключениях, и на меня не погневаются, что я так расказываю по воле того, кто полную власть надо мною имеет; но они чтоб не мешать продолжать мне речь мою ни чево не говорили, а вместо их любезной супруг мой просил чтоб я оную продолжала, что я и исполнила сказывая. Я божилась Милади, что моя честь и добродетель со мною, и никогда ее не потеряю, и что напрасно она думает на противу. Но она закричала, как мерзкая!.... я не знаю всель мне сказывать что она говорила? Сказывай моя дарагая вскричал супруг мой, дабы мы не подумали что было с вами гораздо хуже. Я закрыв лице свое рукою говорила, как мерзкая ты была на ево постеле? Ты конечно под одним одеялом спала с ним? Когда я на то ей отвечала чтоб она меня так не благопристойно, не спрашивала, она пуще ругаясь мне и смеясь говорила, что скоро мое привидение изчезнет, зная как меня обманули, и что я м сама будто оное знаю, да только тем легкомыслие свое прикрыть стараюсь, и обольстя вас желаю найти себе пользу: при том сказала, что она в тритцать два года лутче людей знает нежели я в шеснатцать. Я осмелясь сказала ей отступя по далее, что я также замужем как и она законно. Тогда пламя сие пуще вспыхнуло, и естлиб не бросилась к нам ее служанка, которая напомнила что я гневу ее не достойна, онаб меня прибила.

Бедная Памела говорил супруг мой! это было очень не милосердо. Мне очень не трудно государь мой я отвечала, претерпеть было от нее брань и ругательство, только боялась чтоб она меня будучи в превеликом сердце не прибила, чегоб я думаю вытерпеть ни как была уже не в состоянии.

Милади Дарнфорт, подле которой я сидела, схватя меня целовала, называя образцом всех девиц. Господин Петерс и господин Пери возвышали меня похвалами. А хозяин имея на глазах слезы, говорил моему супругу. Любезной сосед, конечно есть в добродетели что нибудь такое, чево мы не старались приметить, я думаю что Ангел с небеси прислан научать людей оной, и ныне в лице супруги вашей пришол к вам.

Расказывай приятная Памела! пока мы сидим за столом, говорил супруг мой, видите что все охотно желают вас слушать.

свое безчестие, а ежели я вправду за вами замужем, то хотела меня топтать своими ногами, называя волочайкой, отраслью нищих и суму волочащих. Я все ее брани терпеливо сносила, но что касалось до не повинных родителей моих, которые никогда нищими не бывали и ни чьим подаянием не питались, хотя были бедны и несчастливы, то я ей сказала, что мне сносно слышать как ругают их напрасно, но Милади продолжала свои ругательствы говорила, что вы конечно по своему вертопрашеству, в Герольдии произхождения фамилии нашей искать будете.

Точные дела сестры моей сказал он со удивлением! и так я думаю ни чем вам не можно было ее успокоить? Конечно нет я отвечала, когда она приказала мне налить себе вина рюмку, запретя своей служанке, я ей сказала естлиб я была такая как вы думаете, я бы не только служить при столе, но и ноги ваши целовать с радостиюб стала, но естли вы хотите меня точно принудить сие исполнить, то полученная уже честь моя к тому не допустит, да и вам не прилично женою брата своего так ругатся и заставлять ее служить вам, и так напоследок сказала, что я ее в том ни как не послушаю: от чего она и больше пришла во изступление. Племянник ее подошед ко мне с подносом и бутылкою говорил, что бы я наливала а он будет мой разнощик. На что я ему сказала, что бутылка и рюмка в руках хороших, то сам наливать и разносить может. Вы видите, что я и сама дерзновенна быть умею когда надобно.

Это мне всево приятнее он сказал, я очень вами доволен, не льзя лутче зделать, продолжайте.

Милади говорила я, очень дивилась, видя, что я подлинно женою вашей признаваюсь, и спрашивала не дьявол ли мною владеет, что я осмеливаюсь признавать себя ее снохою, я ей на то отвечала, что это такой вопрос, на которой пристойнее отвечать достойному ее брату. В тот час она бросилась опять меня бить, но служанка ее и в другой раз до того не допустила.

По том я увидев в окно госпожу Жевкес приказала, чтоб она послала сказать вам об оном, но она не велела говоря, пускай он любезную свою ожидает напрасно. Одним словом ее ни чем было умягчить не возможно, по чему и принуждена была, усмотря как она отошла от окошка выскочить во оное и бежать к карете, где отбил меня от людей её, которые по приказу госпожи своей за мною гнались, господин Кольбрант, и посадя в карету сам проводил сюда. Таким образом государь мой, я сюда приехала до услуг наших и всей приятной кампании.

Жевкес со стала разговармвать, то она сказала, что ей не сносно в таком доме где родилась не иметь права поступать как хочет, и слушать советы подлых служителей, а в другоредь вытолкнув вон не велела ходить к себе без приказу.

Я радуюсь моя дарагая, что вы ушли говорил он, а то бы она больше вас обидела, ибо она чрезвычайно сердита, чем и госпожа Петерс вам сказать может. Покойная мать наша много труда имела привесть нас в согласие, потому, что мы оба были гордостью равны, хотя я еще тогда был и очень молод, однакож часто по нескольку дней из школы домой не хаживал на нее осердяся, а иногда не терпеливо друг друга хотели видеть, но редкой день прохаживал без ссоры по тому, что она будучи мне большая сестра, повелевать хотела, а я не мог ей повиноватся. Часто у нее и с служанками бывали ссоры, и за всякое слово она их бивала, и по тому прозвана она от всех Варваркой. Когда Милорд Даверс за нее сватался, покойная мать паша не могла и тогда усмирить ее, ибо она на день раза по три с ним бранивалась. Я всегда говаривал, что кто на ней ни женится, она всякого приберет к рукам своим.

В протчем она женщина изрядная и доброва поведения, постоянна в дружбе, хотя и сердита но милостива к подданным, богобоязлива, и любит бедным помогать, меня чрезвычайно любит, только забава ее всегда в том, чтоб меня сердить. Я к стыду моему признаюся, что ее по злопамятнее, а она сердиться долго не может. Часто случалося, что на меня чрезвычайно разсердится, а через час и просит прощения.

Женидьба моя ей толь наипуще противна, что она сватала за меня знатной фамилии невесту, и обнадежила не сказав мне ее родственников, что я женится на ней охотно соглашаюсь, а как я ни для чево не хотел того исполнить, то она с тех пор и больше старается во всем мне противуречить. Она конечно с этой стороны права, что старается за честь нашей фамилии, однакож она не знает всех добродетелей любезной моей супруги. Хотя и не хотелось, но надобно с ней повидатся: не бойся любезная Памела, я ее доведу познать ваши достоинствы.

После ужина девицы Дарнфорт и Боруг сказали, что не обходимо надобно танцовать, господин Петерс помог, им взяв скрыпицу и начил играть, супруг мой хотя одет был и по дорожному, но танцовал очень хорошо с девицею Боруг.

мы с супругом моим лутче всех танцуем, и заставил танцовать вместе, по том любезной супруг мой, пошол с девицею Дарнфорт, которая как мне кажется танцует не сравненно меня лутче, хотя вся кампания первенство мне и давала за приятной мой вид, а как супруг мой во всю прошедшую ночь не спал, к томуж нам и далее всех надобно было ехать, то в одиннатцать часов мы простились с ними и поехали. Хозяин и все гости с сожалением нас отпустили, и хотели не терпеливо знать, как свиданье будет с Милади Даверс, он им отвечал, что завтре ехать в Бетфорт он уже не надеется, так еще можно будет увидится со всеми.

о том, что я ушла, и безпокоилась, что я разскажу ее поступки всем тем ково увижу, спрашивала у ней в правдули я замужем. А когда она сказала, что в правду, то в превеликом сердце на нее закрича, с глаз поди негодная, и не осмеливайся вперед говорить так предо мною ты мне и так два раза севодни досадила. Жевкес отвечала, что она бы того не сказала естли бы сама не спросила и сожалела, что ее прогневила. Во время ужина, прислала Милади опять за нею и говорила, я другой вопрос к тебе госпожа домоправительница имею, отвечай мне, да смотри опять не разсерди меня, а то уже так дешево от меня не отделаешся, что вам угодно я на все отвечать готова, Жевкес ей без робости говорила. Дерзская закричала она, поди с глаз долой, нет постой, скажи мне ляжет ли волочайка ваша севодишнюю ночь с братом моим спать? Ибо я хочу знать оное обстоятельно. Она слыша ее угрозы оробела, и не знала что отвечать от трусости, ибо видела ее в великом гневе, но однакож не дождавшись ее ответа продолжала речь свою. Я севодни хочу начевать в той палате где родилась, приготовь мне там постелю. Госпожа Жевкес не много подумавши сказала ей, что там ныне спальня ее господина. Лжошь мерзская она ей говорила, госпожа Жевкес божилась ей, что то правда, да и письмы нужные всегда у нево там бывают, и для того он всегда сию комнату запирает и ключь носит в кармане, ну естлиб говорила нам Жевкес, она вошед в спальню и увидела ваше платье вместе, онаб прибила меня до полусмерти. Ну так постели мне в парадной спальне, продолжала она, а племяннику моему подле в зеленой, или и от тех ключи у господина твоего, нет государыня моя, Жевкес отвечала, тотчас велю приготовить.

А ты где начуешь одутловатая барыня! Милади ее спросила? Во втором этаже, или в исподи, где спит ваша волочайка про меня спросила? Жевкес отвечала ей, что мы обе спим в верьху в садовой половине. Поди мой друг говорила Милади, видно, что умеешь такие тайности хранить, которые объявлять должно, и от всего сердца помогать в таких делах ни кому не откажешь.

Мы между тем как раздевались, о всем разговаривали с моим супругом, я просила ево, чтоб он по утру позволил мне в своем кабинете заперется, и не звал меня к Милади, которой вид меня стращает, а я между тем в журнал свой напишу все то, что со мною было. Не бойся моя дарагая, он сказал мне, когда я с тобою, то ни чево тебе худова не зделают.

Госпожа Жевкес весьма чувствительна была зная, что я от Милади много претерпела, и говорила, что лутче будет ежели я ей ни в чем уступать не стану. Не надобно нам огня подкладывать, я ей сказала, где и так пламя пылает, а лутчее средство искать случаю по мирить брата с сестрою. Я надеюсь госпожа Жевкес, спросил супруг мой, что она не осмелилась бить жену мою? Я отняла, а то бы супруге вашей не отделаться она отвечала, но мне пуще досадил молодой Милорд, ибо он больше приводил Милади на сердце. Так по этому и он грубости делал? говорил супруг мой, он вить не сестра моя, ево можно и проучить.

поступала, отвечала Жевкес, как обыкновенно все холопки, которые в милости у знатных госпож бывают, а госпожи всегда и во всем им потакают.