Записки тюремной надзирательницы.
Глава XVIII. Роман Мери Логги.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Записки тюремной надзирательницы. Глава XVIII. Роман Мери Логги. (старая орфография)

ГЛАВА XVIII. 

Роман Мери Логги.

Первою заботою Дженни, как только она очутилась между своими старыми знакомыми, было осведомиться о Мери Логги. Но никто не мог дать eй положительного ответа. Носились слухи, что Мери совсем отстала от своих прежних занятий, вышла замуж за плотника и жила на другом конце города. Но никто из бывших её сообщников не верил этому рассказу; все они были вполне убеждены, что Мери нарочно распустила эти слухи, а сама пристала к другой какой-нибудь шайке.

Прошло месяца три или четыре по выходе Дженни из тюрьмы; ей было в эту пору семнадцать лет, а на вид казалось двадцать пять. Однажды зимним утром она вышла на улицу, чтобы освежиться после вчерашней попойки, и наткнулась лицем к лицу с своей старой приятельницей.

Мери Логги была хорошо, но скромно одета, и лице её дышало таким спокойным, доселе невиданным на нем, выражением, что Дженни не сразу узнала ее. Когда Мери прошла мимо нея, не остановившись, Дженни почувствовала себя оскорбленной и, обернувшись, стала глядеть ей вслед. Мерк Логги между тем ускорила шаги, как будто опасаясь, что старая приятельница за нею последует. Но Дженни стояла на месте и следила глазами за удалявшимся образом той, которая была когда-то её лучшим другом. В эту минуту Мери Логги оглянулась через плечо, и тотчас же быстрыми шагами воротилась назад.

- Дженни!

- Мери!

Дженни пожала протянутую ей руку, и снова изумленными глазами стала осматривать свою преобразившуюся подругу. В эту минуту Дженни поверила тому, что ей писала Мери.

- Как ты переменилась, проговорила она задыхаясь.

- Да; перейдем по ту сторону моста, и потолкуем кое-о-чем.

- Так это правда, Мери?

- Что я замужем-то? Да.

- Как это тебе удалось? Откуда тебе такое счастье, что честный человек решился взять тебя в жены.

- Не правда ли, странно Дженни? Я никогда этого не заслуживала.

Пока Дженни сидела в Глазговской тюрьме, для воров настали худые времена, и Мери нашлась вынужденной снова поступить на бумагопрядильную фабрику.

Здесь она познакомилась с бедной маленькой работницей, девочкой лет одинадцати. Ребенок этот был слабого здоровья, и ему однажды сделалось дурно во время работы на фабрике. Мери взялась проводить девочку в её матери, в доме которой жил в это самое время плотник, которому Мери понравилась с первого взгляда. Плотник этот был человек средних лет, родом из Англии, и только в недавнее время переселился в Шотландию в надежде найти себе здесь больше работы. У него были в Глазгове дальние родственники, на которых он разсчитывал, но до сих пор ему не удавалось их отыскать.

Он спросил Мери, как Глазговскую уроженку, не может ли она помочь ему в его розысках. Оказалось, что Мери действительно слыхала то имя, которое он ей назвал. На следующий день он встретил ее по дороге на фабрику и поблагодарил за указание, с помощью которого он отыскал своего троюродного брата, обещавшагося доставить ему в скором времени работу. Так завязалось их знакомство. С этого времени мистер Симмонс стал то и дело встречать ее на дороге. Человек он был простой, положительный; он не говорил ей комплиментов и предложил два, три неловких вопроса, на которые Мери затруднялась отвечать. Однажды он спросил ее, где она живет и как она ухитряется сводить концы с концами при той плате, которую получает на фабрике. Мери сказала ему, что у нея нет ни души родных и что она нанимает комнату пополам с чужими людьми. Про себя он рассказал ей, что он вдовец и не имеет детей. Тут Мери начала догадываться, что он к ней неравнодушен. Когда он спросил ее однажды, не хочет ли она в воскресенье пойти с ним вместе в церковь, то она чуть не заплакала от странного неведанного счастья.

Мери не ошибалась; нашелся честный, трудолюбивый человек, который привязался к ней, не зная ничего о её прошлой жизни. Мери была не герой, в ней недостало духу сказать ему правду. Она знала, что пока они останутся в Глазгове истина может каждую минуту выйти наружу, но, во чтобы то ни стало, она страстно желала сделаться его женою. Это дало бы ей возможность повести честную жизнь, сделаться честною женщиною. Это новое, небывалое искушение было так сильно, что она не могла против него устоять. Она не думала о том, что омрачит на веки его жизнь; она думала только о перемене своей собственной.

если он только никогда не узнает её тайну.

Теперь она избегала показываться ночью в Гай-Стрите, чтобы как нибудь не встретиться с ним и не выдать себя. Она перестала красть и при первой возможности променяла вертеп, в котором жила, на бедное, но честное убежище. Каждый час, проведенный с ним розно, был часом мучительной неизвестности, при каждой встрече она страшилась услышать от него, что он узнал всю правду и не желает более с ней видеться. Но он ничего не подозревал, он верил ей, что она круглая сирота и, сжалившись над её одиночеством, предложил ей наконец сделаться его женою.

Мери Логги приняла его предложение; они обвенчались и поселились на противоположном конце города. Счастье Мери было бы безоблачно, если бы его не омрачал один, неотвязный страх.

- Я по возможности избегаю ходить на сторону реки, чтобы как-нибудь не повстречаться с старыми товарищами, признавалась она Дженни. Скорее, чем заглянуть в Гай-Стрит, я дам две мили крюку.

- Так ты не рада, что встретилась со мною, Мери?

- Ни за какое блого не выдам.

Оне продолжали болтать, и Мери в заключение предложила Дженни взглянуть на её хозяйство. Мери гордилась своим новым общественным положением и была уверена в Дженни.

Дженни колебалась принять предложение Мери не столько за себя, сколько за нее, но Мери была не отвязна. Бояться было нечего, мужа её в этот час не бывало дома. Итак, обе приятельницы повернули назад и отправились на квартиру Мери Логги.