| Автор: | Робинсон Ф. У., год: 1863 |
| Категории: | Повесть, Публицистика |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Записки тюремной надзирательницы. Глава XXVIII. Мисс Уэстон. (старая орфография)
ГЛАВА XXVIII.
Мисс Уэстон.
Разговор, оставивший такое глубокое впечатление на Дженни, не был забыт и надзирательницей, которую мы назовем мисс Уэстон. Она заметила радостно-изумленный взгляд, с которым Камерон приняла от нея слова участия, и признательность, звучавшую в её прощаньи. После этого вечера, мисс Уэстон стала внимательнее приглядываться к Дженни, и мало по малу убедилась, что женщина эта не погибла еще безвозвратно. Около этого времени арестантка, убиравшая комнату мисс Уэстон, была переведена в другое отделение; и главная надзирательница разрешила заместить ваканцию нашей героиней.
Итак Дженни Камерон поступила в услужение к Мисс Уэстон. Эта неожиданная честь произвела на нее глубокое впечатление; в первый раз в жизни она видела, что ей доверяют. На радостях она не так много стала думать о Сусааме Марш; как ни раздражала ее неверность подруги она все же старалась сдерживаться, чтобы не лишиться своего почетного звания. С мисс Уэстон она была почтительна и внимательна в обращении, сердце её было переполнено благодарностью, она была слишком робка, чтобы выразить ее словами; да, эта отъявленная воровка оказывалась слишком робкою, и не находила слов для выражения своих чувств; за то она старалась отблагодарить ее собачей верностью и покорностью. Походка её стала бодрее, взгляд прояснился, и на лице стала чаще показываться улыбка.
На второй или на третий день её поступления в должность, мисс Уэстон, войдя невзначай в свою комнату, застала Дженни облокотившеюся о наличник камина и пристально, угрюмо смотрящею на несколько мелких монет, случайно брошенных без призора.
- Вы это нарочно сделали, чтобы испытать меня?
- Про что ты говоришь, Камерон?
- Я говорю, что вы нарочно оставили эти деньги незапертыми. Только, право, напрасно вы это сделали.
- Камерон, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Во всем виновата моя предосудительная разсеянность
- Почему же предосудительная?
- Потому что она могла ввести тебя в искушение.
- Никакого тут не было для меня искушения, воскликнула Дженни с трогательным негодованием. Вы были добры до меня, мисс Уэстон, и неужто же вы думаете, что у меня руки поднялись бы обокрасть вас?
- Нет, я этого не думаю; иначе я не просила бы, чтобы тебе поручили уборку моей комнаты.
- За что вы меня выбрали?
- За то, что ты мне внушила доверие. Мне казалось, что из тебя может выйти хорошая женщина.
- И выйдет.
- Помоги тебе Бог.
- Да не Бог, а вы мне помогите.
Поведение Дженни Камерон так заметно улучшилось, что ей вскоре выдали ярлычек под No 2-м, дававший ей право на перевод в высшее отделение тюрьмы. Обстоятельство это глубоко опечалило ее; теперь ее пугала всякая перемена обстановки, она охотно осталась бы век вековать в третьем разряде.
- Мисс Уэстон, мне с вами нужно поговорить, сказала она своей надзирательнице как-то раз после обедни.
Мисс Уэстон вышла к ней в келью, и осведомилась в чем дело.
- Вот видите ли, я получила ярлычек под No 2, меня переведут при первой ваканции в другое отделение, а мне этого не хочется.
- Ты не желаешь быть повышенной, Камерон!
- Не желаю.
- Я желаю остаться здесь, с вами. Если меня переведут, я нарочно наделаю глупостей, чтобы воротиться к вам.
- Нет, не делай этого, воскликнула встревоженная надзирательница. Там тебе будет гораздо лучше, Камерон.
- Знаю я, как мне там будет лучше
Мисс Уэстон пустила в ход все свое красноречие, чтобы поколебать непреклонную решимость, звучавшую в словах арестантки. Она выставила ей на вид, как грустно будет ей, мисс Уэстон, узнать, что Дженни провинилась, и потерять к ней то доверие, которое в настоящую минуту было так полно. Наконец, она взяла обещание.
- Хорошо, мисс, я постараюсь вести себя, как следует.
- Легко может случиться, Камерон, что и меня на днях переведут в тоже отделение.
При этом известии Дженни просияла.
- Коли так, отвечала она, - то я как нибудь потерплю до вас; авось либо вы меня не совсем забудете. Ведь вы подчас вспомните про меня?
- Конечно. И подумай только Камерон, как хорошо будет, если ты дослужишься до первого разряда!
- Ладно.
Тем не менее Камерон продолжала тосковать о своем удалении из старой тюрьмы. Нередко можно было видеть в открытый дверной люк, что она сидит, облокотившись на стол и поддерживая подбородок руками и пристально глядит на противуположную стену. Перевод её в другое отделение случился неожиданно, без всякого предварительного распоряжения, так кто она не успела даже проститься в мисс Уэстон.
В новой своей келье Дженни старалась вести себя до возможности хорошо. На новую свою надзирательницу она до могла пожаловаться, но все же то была не мисс Уэстон, к которой она питала такую исключительную привязанность, и которая так хорошо умела освоиться со всеми особенностями её характера. "Когда же нибудь да будет она здесь", утешала себя Дженни, но дни проходили за днями, не принося желанной перемены.
Сусанны стала для Дженни источником бесконечных треволнений. Тем не менее Дженни продолжала отличаться хорошим поведением, и ей уже улыбалась надежда попасть в первое отделение; при этом ее не столько занимали льготы, связанные с этим повышением, сколько мысль: а что скажет на это мисс Уэстон?
Но делу не суждено было кончиться так благополучно. В отделение Дженни перевели из старой тюрьмы одну женщину, которая принесла с собою целый запас новостей. Между прочим Дженни подробно узнала от нея, как поживает мисс Уэстон, на ком теперь лежит уборка её комнаты, и кто пользуется её особым расположением в настоящую минуту. Разсказы эти сильно смутили и опечалили Дженни. Если у мисс Уэстон, разсуждала она, завелись новые любимицы, то ясно - про нее она забыла; а коли так - ей ничего более не остается, как воротиться в старую тюрьму и собственными глазами во всем удостовериться. Что ей теперь в ярлыке под No 1-м!
Вследствие этих размышлений она на другой же день сгрубила надзирательнице, по жалобе которой ее потребовали в главное бюро. Тут разобрали её дело и произнесли приговор: положено было лишить ее почетного ярлычка и выпроводить в старую тюрьму.
Но Дженни ошиблась в своих разсчетах: она поступила в отделение другой надзирательницы и осталась по прежнему разлучена с мисс Уэстон. Раза два случилось ей видеть ее мельком, во время прогулок. Печально поглядела на нее мисс Уэстон при первой из этих встреч.
- Не утерпела я, уж больно мне захотелось воротиться на старое место, шепнула Дженни, хватая ее за платье. Вы только не серчайте на меня.
Дженни попасть, чтобы не разлучиться с своею любимицею. Глубокая привязанность придала ей новые силы, и она к удивлению тюремного начальства снова стала другим человеком. Прошло несколько месяцев, и желанная цель была достигнута.
На этот раз счастье ей благоприятствовало, и она попала под начальство мисс Уэстон. Теперь она была на верху тюремного благополучия: она носила зеленое форменное платье, на котором красовался No 1. Она получала восемь пенсов в неделю, пила чай каждый день, пользовалась большею свободою общения с другими арестантками, имела больше времени для прогулок; но, что всего важнее, надзирательницею её была мисс Уэстон.
До сих пор каждый раз, как ей случалось думать о своей последующей жизни по выходе из тюрьмы, она мечтала возвратиться к своей старой обстановке, к своей любезной уличной жизни в Глазгове. Но теперь мечты её приняли другой оборот. Однажды, рассказывая мисс Уэстон о своем прежнем житье-бытье, она была остановлена вопросом.
- Думала ли ты когда, Камерон, о том, что ты будешь делать по выходе из тюрьмы?
Дженни помолчала в нерешимости.
- Неужели ты захочешь воротиться к прежнему образу жизни?
- Я... я право не знаю, как я устроюсь.
- Выбирай, что хочешь; будь, чем хочешь, только не сворачивай опять на старую дорогу. Ведь надо же тебе попытаться быть честною женщиною.
- Слыхать-то я слыхала, только не про таких, как я, все это писано. В мои годы, добавила она с горьким отрывистым смехом, поздно поступать в услуженье.
Тем не менее, после этого разговора, мысль её все чаще и чаще стала возвращаться к поданному ей совету. Мало по малу она пришла к положительному решению отправиться, по окончании срока своего наказания, "домой", что на тюремном наречии означает, обратиться в общество для вспомоществования освобожденным арестантам. Перед нею лежал суровый, трудный путь, но он вел к новой жизни, давал ей возможность смело глядеть добрым людям в глаза, и она не робела.