Записки тюремной надзирательницы.
Глава XXXIII. Знакомый вертеп.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Записки тюремной надзирательницы. Глава XXXIII. Знакомый вертеп. (старая орфография)

ГЛАВА XXXIII 

Знакомый вертеп.

Дженни плохо еще была знакома с Лондоном, и принуждена была спрашивать у прохожих дорогу в Дрори-Лэн, где жила Сусанна Марш. Переулок, в котором жила последняя, так напомнил ей хорошо знакомые Глазговския трущобы, что она тотчас же поняла, что все рассказы Сусанны о своем настоящем честном житье были грубая лож. Но она боялась себе самой в этом сознаться, и на все закрывала глаза.

- Кого вам нужно? грубо спросила ее неряшливо одетая женщина, которая вышла отворить ей дверь.

- Мне нужно Сусанну Марш.

- Так и постучались бы в дверь к Сусанне Марш, а то меня только оторвали от работы.

Камерон стала взбираться вверх по грязной. лестнице. На встречу ей слышались знакомые звуки: шум захлопывающихся дверей, плач ребят и голоса, призывающие на них проклятие; удушливый смрад на лестнице был тот самый, который зарождал столько лихорадок в Глазгове; мужския и женския лица, мелькавшия перед нею, носили на себе клеймо порока. У одного из обитателей этого страшного притона она спросила, где тут живет Сусанна Марш.

- А вот здесь. Только вряд-ли она еще встала. Вчера-то она, знаете ли, была немножко того...

И говоривший толкнул каблуком в соседнюю дверь, и принялся кричать громовым голосом: мистрисс Марш!

- Да войди же, болван, чем горло-то драть за дверью. Что там такое случилось?

- Да вот тут одна дама пришла с вами позавтракать.

- Что-о?

Дженни прикоснулась к ручке двери, которая сейчас же отворилась и старые подруги очутились лицом к лицу в грязной и тесной комнате. Сусанна едва успела с трудом приподняться на постели, и сидя протирала глаза. Рядом с мистрисс Марш лежала другая девушка, и крепко спала, не смотря на происходивший вокруг нея содом.

- Ну вот видишь, Сусанна, я и пришла к тебе.

- С нами сила крестная! Кого я вижу!

Марш не трогалась с места и продолжала глядеть на Дженни сонными глазами, силясь сообразить, как это все так случилось.

- Видно ты с бабьем-то переругалась? спросила она наконец.

- Да почитай что так, отвечала Дженни, не имевшая ни малейшей охоты вдаваться в дальнейшия объяснения.

- Ну, очень рада тебя видеть. Я так и знала, что тебе в горничных не ужиться. Эй, Полли!..

И мистрисс Марш принялась толкать своим острым локтем спавшую возле нея женщину.

- Та молодая женщина, что помнишь? - еще я тебе так часто про нее рассказывала - так вот она сама сюда пришла.

- А, гм!

Пилли раскрыла один глаз, но тотчас снова закрыла его и погрузилась, как ни в чем не бывало, в сладкую дремоту. Сусанна между тем встала и принялась приводить в порядок комнату.

- Мне сказали, что ты вчера вечером была пьяна, заметила Дженни.

- Кто это тебе сказал? спросила Марш, прерывая свое занятие.

- Мне так на лестнице сказали.

- Уж как же! Им как не знать! с презрением отозвалась Сусанна.

- Сусанна! ведь я надеюсь, что ты меня не обманула?

- Стану я тебя обманывать!

- И ты точно живешь работою, шьешь платья?

- Да, конечно. Присядь-ка, Дженни, я так рада тебя видеть.

Дженни села, сняла шляпу и поглядела вокруг себя. Обвалившаяся штукатурка на стенах, голый пол, разбитые стекла в окнах, все это глядело так неприветливо, что она не удержалась и разразилась громкими, истеричными рыданиями.

- Что с тобой, что с тобой? спрашивала ее перепуганная Сусанна.

Но Дженни не отвечала и продолжала покачиваться на своем стуле, знаками прося, чтобы ее оставили в покое, дали ей выплакаться.

- Так вот на что я променяла свое привольное житье, воскликнула она, ломая руки, когда стих первый взрыв отчаянья.

- Есть об чем тужить, утешала ее Сусанна.

- Небось! важно заживем! Что пользы нашей сестре оставаться честной? Посиди-ка маленько, да поуспокойся.

И Марш принялась хлопотать около камина, между тем как удивленная Пилли стала одеваться, не спуская с Дженни широко раскрытых глаз!

Заварив чай, Сусанна пошепталась с Пилли, которая после того куда-то скрылась. Минуту спустя она воротилась с водкой. Хозяйка уселась к столу и пригласила Дженни к ним присоединиться.

- Я думаю о том, что я отпетая дура.

- Ишь, что выдумала! Подлей-ка себе рому в чай, с этого повеселеешь.

Дженни выпила чашку, попросила другую, и начала надеяться, что в конце концов все устроится к лучшему.

После чая все три женщины подсели к камину и принялись болтать. Слово за слово Дженни дошла до вопроса, есть ли у Сусанны работа. Правда разом вышла наружу.

- И! я давным давно бросила работу, было ответом.

- Но ведь ты шила же прежде?

- Пробовала я было заниматься этим, да дело не пошло на лад. Я отродясь была плохой работницей.

- Так, чем же ты живешь теперь?

- Да тем же, чем и прежде.

Дженни молча уставилась на огонь.

- За чем ты мне этого ранее не сказала, Сусанна, проговорила она помолчав.

- Будто ты об этом не догадывалась? Ведь ты, слава Богу человек бывалый.

- И то правда.

Вечером Сусанна предложила всем идти со двора. Пилли принялась румянить щеки, но Дженни на отрез объявила, что не тронется с места.

- Уж не хочешь ли ты просидеть здесь весь вечер?

- Да.

- Полно тебе дурить, девка. Пойдем-ка лучше проветриться.

- Нет уж, я лучше останусь дома.

Тщетно употребляла Сусанна всевозможные доводы, чтобы отговорить ее, Дженни стояла на своем и ее оставили дома, чтобы "потешить её упрямство".

На следующий день она продолжала упорствовать в своем решении к великой досаде мистрисс Марш.

- Не можешь же ты век так оставаться, заметила она. Чем сидеть дома и дуться, пойдем-ка лучше с нами.

- Кто же будет платить за тебя квартирные деньги?

- Я сама буду платить.

- Сколько у тебя лежит денег в банке? Ты мне говорила намеднись, что отложила малую толику.

- О, небезпокойся, у меня есть чем прожить покамест.

- Так ты не хочешь идти?

- Нет.

она сложа руки, зная, что капитал её истощается с каждым днем. Она находила какое-то мрачное удовольствие в сознании, что она далеко не так преступна, как думают о ней люди, как думают о ней мистрисс Иванс и мисс Уэстон; что, живя между воров и развратниц, она, между тем, не воровка и не развратница.

Дома ей жилось очень плохо. За отсутствием движения и свежого воздуха здоровье снова начало изменять ей. Денег становилось мало, платье изнашивалось. Большая часть её платьев лежала в сундуке у мистрисс Иванс, за которым у нея не доставало духу послать.

Положение это становилось невыносимо. Однажды вечером, когда ни Пилли, ни Сусанны по обыкновению не было дома, ею овладел такой ужас одиночества, что она решилась идти, куда глаза глядят. По временам ей даже вспоминалась тюрьма, с её железными затворами и неумолимо-строгой дисциплиной. Ей казалось, что теперешнее её положение ничем не лучшее тех одиноко-тоскливых дней, которые она провела в брикстонском заточении. Холодный пот проступал на нея лице, когда Дженни проходила мысленно свой прежний путь, окончившийся четырнадцатилетним заключением... Что ожидает меня дальше? Что я буду делать? - разсуждала она, заливалась наедине горькими слезами.

В глубоком раздумьи она вышла на улицу и безцельно блуждала городу. Прохожие толкали ее, бранились, что она толчется у них перед носом и не смотрит, куда идет. Полисмен начинал уже зорко всматриваться в нее, как вдруг к ней подошел незнакомец и, подумав с минуту, вручил письмо. Машинально взяла она письмо и пошла далее.

Сделав еще несколько шагов, она наткнулась на Сусанну Марш. Подруга её была разрумянена и принаряжена. Долго вглядывалась она в Дженни, и узнав ее, вскрикнула от удивления.

- Я вышла только прогуляться.

- Давно бы тебе пора прогуляться. Будет с тебя сидеть и дуться дома.

Тут Сусанна увидела письмо, которое незнакомец вручил Дженни, и которое она машинально держала в руке.

- Так и ты получила приглашение?

- Приглашение к чаю, к ужину, или там чорт их знает к чему в Сент Джемс Голь. Это новая выдумка попов. Разорви его.

Но Камерон, вместо того чтобы разорвать письмо, распечатала его и разобрала по складам.

То был один из тех циркуляров, которые разсылаются учредителями митингов в Сент Джемс Голе. Великая, благая цель этих митингов - спасти погибающих женщин от конечной гибели, доказать им, что не прошло и для них время раскаяться, что есть еще люди, которые принимают к сердцу их интересы.

- От скуки, почему же и не сходить. Я не знаю, что с собой делать. Дома я все равно не засну.

Марш поглядела на нее; видимо ей не понравилось выражение лица Дженни.

- Коли так, пойдем вместе. Может будет над чем посмеяться; во всяком случае мы даром поужинаем.