Quo vadis.
Часть первая.
Глава III.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Quo vadis. Часть первая. Глава III. (старая орфография)

III.

- Она верует в Бога, единого, всемогущого и справедливого. - повторил Петроний, когда снова очутился в носилках, наедине с Виницием. - Если её Бог всемогущ, в таком случае жизнь и смерть в Его власти; если-же Он справедлив, следовательно посылает смерть, когда должно. Почему-же Помпония носит траур по Юлии? Оплакивая Юлию, она хулит своего Бога. Надо повторить это разсуждение нашей меднобородой обезьяне, - я полагаю, что в диалектике сравнился с Сократом. Что касается женщин, то я согласен что каждая из них имеет три или четыре души, но ни одна не обладает душою разумной. Помпонии следовало-бы углубиться с Сенекою или Корнутом в размышления о сущности их великого Логоса... Пусть они вместе вызывают тени Ксенофана, Парменида, Зенона и Платона, соскучившияся в Киммерийских пределах, как чижи в клетке. Я хотел поговорить с нею и Плавдием о совсем другом. Клянусь священным чревом египетской Изиды! Если-бы я напрямки сказал им, зачем мы пришли, добродетель их, наверно, загремела-бы, как медный щит от удара палкой. И я не решился!.. и я не посмел. Поверишь-ли, Виниций, не посмел! Павлины - очень красивые птицы, но кричат, слишком пронзительно. Я испугался крика. Я должен, однако, похвалить твой вкус. Настоящая "розоперстая Заря"... И знаешь-ли, что она мне напомнила? --весну! И не нашу итальянскую весну, с кое-где одевшимися цветами яблонями и неизменно серыми оливковыми деревьями, - а ту весну, которую мне некогда привелось видеть в Гельвеции, - молодую, свежую, светло-зеленую... Клянусь этого бледной Селеной, я не удивляюсь тебе, Марк, - но знай-же, что ты влюбился в Диану и что Авл и Помпония способны растерзать тебя, как в древности собаки растерзали Актеона.

Виниций молчал, опустив голову; затем, он заговорил прерывающимся от возбуждения голосом:

- Я жаждал обладать его раньше, а теперь жажду еще сильнее. Когда я обхватил её руку, во мне забушевало пламя... Я должен обладать ею. Если-бы я был Зевсом, я окружил-бы ее облаком, как он окружил Ио, или пролился-бы на нее дождем, как он опустился на Данаю. Я стал-бы целовать ее в уста, до боли! Я хотел-бы слышать её крик в моих объятиях! Я готов убить Авла и Помпонию, а ее - схватить и унести на руках в свой дом. Нынче ночью я не сомкну глаз. Я прикажу бичевать которого-нибудь из рабов и буду слушать его стоны...

- Успокойся, - сказал Петроний. - Что за желания, точно у плотника из Субурры.

- Мне все равно. Я должен обладать ею! Я обратился к тебе за помощью, но, если ты ничего не придумаешь, я знаю, что мне остается сделать... Авл считает Лигию дочерью, - почему-же я должен смотреть на нее, как на рабыню? Если нет иного способа., пусть-же она опутает нитками двери моего дома, пусть умастит их волчьим салом и сядет, как жена, у моего очага.

- Успокойся сумасбродный потомок консулов. Мы не затем приводим варваров на веревке за нашими повозками, чтобы жениться на их дочерях. Остерегайся крайности. Исчерпай сначала все простые, приличные средства и оставь себе и мне время на размышление. Хризотемида также казалась мне дочерью Юпитера, а я, однако, не обвенчался с нею, - и Нерон тоже не женился на Актее, хотя ее выдавали за дочь царя Аттала... Успокойся... Вспомни, что Авл и его жена не имеют права удерживать ее, если Ллгия захочет оставить, их дом для тебя, - и знай, что ты пламенеешь не один, Эрот и в ней зажег пламя страсти... Я заметил это, - а мне можно поверить... Запасись терпением. Все можно уладить, но сегодня я и так слишком много думал, а это надоедает мне. За то дого тебе слово, что завтра подумаю о твоей любви, - и Петроний не был бы Петронием, если бы не придумал какого-нибудь способа.

Они снова замолчали. Спустя несколько времени, Виниций произнес спокойнее:

- Благодарю тебя и пусть ниспошлет тебе свои щедроты Фортуна.

- Будь терпелив.

- Куда приказал ты отнести себя?

- К Хризотемиде.

- Счастливец, ты обладаешь женщиной, которую любишь.

- Я? знаешь, чем еще забавляет меня Хризотемида? Только тем, что изменяет мне с моим собственным вольноотпущенником, лютнистом Теоклом, - и воображает, что я этого не замечаю. Было время, когда я любил ее, а теперь меня забавляют её лганье и глупость. Пойдем к ней со мною. Если она станет завлекать тебя и чертить перед тобою буквы по столу пальцем, омоченным в вине, знай, что я не ревнив.

Они приказали отнести себя к Хризотемиде.

Но в преддверии Петроний опустил руку на плечо Виниция и сказал:

- Постой, мне кажется, что я нашел способ.

- Пусть наградят тебя все боги...

- Я слушаю тебя, моя Афина...

- Ты более велик, чем цезарь! - с восторгом воскликнул Виниций.