Quo vadis.
Часть вторая.
Глава XX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Quo vadis. Часть вторая. Глава XX. (старая орфография)

XX.

Виниций почувствовал впервые с тех пор, как увидел Лигию в доме Авла, что если-бы ему и удалось отыскать молодую девушку, то все-таки она останется для него утраченной. Ранее ничего подобного не приходило ему в голову, да и теперь он сознавал это неясно. В нем не укоренилось убеждение в этом, он испытывал лишь смутное ощущение какой-то неизъяснимой утраты и обрушившагося на него несчастия. Виниция охватило волнение, вскоре перешедшее в бурный гнев против всех христиан, вообще и проповедующого старца в особенности. Этот рыбак, на первый взгляд показавшийся ему таким простым, внушал ему теперь почти страх, казался олицетворением таинственного рока, безпощадно и зловеще решающого его участь.

Один из сторожей кладбища снова подложил несколько факелов на костер. Ветер перестал шуметь между соснами, огонь широким пламенным языком как-бы вздымался к искрящимся на разъяснившемся небе звездам. Старец, вспомнив о смерти Христа, стал говорить только о Нем. Все притаили дыхание; водворилась еще более невозмутимая тишина. Среди этого безмолвия, казалось, можно было разслышать, как бьются сердца. Этот человек видел! - и рассказывал, как очевидец, запечатлевший каждое мгновение в своей памяти с такою отчетливостью, что минувшее словно оживает перед ним, как только он закроет глаза. Вернувшись с Голгофы, он просидел вместе с Иоанном два дня и две ночи в помещении, где состоялась вечеря. Они не спали, не вкушали пищи, всецело отдаваясь безмерной скорби. Опустив головы на руки, они с сомнением и горестью думали лишь о Нем!.. Он умер! как тяжело, как горько было им! Наступил третий день, разсвет озарил стены, а они с Иоанном продолжали сидеть у стены, погрузившись в безнадежные, горестные думы. Едва забывшись дремотою (потому что и в ночь перед казнью они не смежали глаз), они просыпались и снова начинали скорбеть. Но как только взошло солнце, вбежала с распустившимися волосами Мария Магдалина и в волнении крикнула им:

- Господа похитили!

Они-же, услышавши это, вскочили и побежали к гробнице. Иоанн который был моложе, прибежал первым; увидев, что гроб пуст, он не посмел войти. Когда у входа собралось трое учеников, он, говорящий теперь с ними, вошел и увидел на камне сброшенные пелены, останки-же исчезли.

Тогда они убоялись, подумав, что Христа похитили жрецы, и оба вернулись домой в еще большем огорчении. Затем пришли другие ученики и разразились скорбными молениями - то все вместе, чтобы их услышал Всевышний Защитник, то в отдельности. Душу их охватило смятение, так как они надеялись, что Учитель искупит грехи Израиля, а между тем наступил уже третий день, как он преставился. Они не понимали, почему Отец оставил Сына. Бремя, удручавшее их, казалось столь тяжким, что они в то время предпочли-бы умереть.

При воспоминании об этих ужасных мгновениях, две слезы выступили из очей старца; озаренные отблеском костра, слезы эти явственно скатились на седую бороду. Старая обнаженная голова тряслась, голос прерывался. Виниций невольно подумал: "Этот человек говорит правду и оплакивает ее!" Простодушных слушателей также охватила глубокая скорбь. Они не раз уже слышали о муках Христа и им было известно, что скорбь сменится ликованием; но теперь, когда рассказывал Апостол, который видел все это собственными глазами, повествование производило на них столь сильное впечатление, что они ломали руки, рыдали, били себя в грудь.

Христиане, однако, постепенно успокоились, желая услышать дальнейшее повествование. Старец закрыл глаза, как-бы стараясь яснее оживить в своей памяти минувшия события, и снова заговорил:

- В то время, когда они так оплакивали Его, вторично прибежала Мария Магдалина, восклицая, что она видела Господа. Не узнав Его, вследствие ослепившого ее необыкновенного сияния, она подумала, что это садовник, но он воззвал к ней: "Мария!" Тогда она воскликнула: "Раввуни!" и пала к Его стопам. Он-же приказал ей идти к ученикам и, затем, исчез. Но они, ученики, не поверили ей; когда она плакала от радости, одни упрекали ее, другие-же думали, что скорбь затемнила её разум, потому что она говорила также, будто видела у гробницы ангелов; ученики, прибежав туда вторично, нашли гроб пустым. Вечером пришел Клеофас, ходивший вместе с другими в Эммаус. Он поспешно вернулся и сказал им: "Господь воистину воскрес". Тогда они закрыли двери и стали совещаться, боясь иудеев. В это время Он предстал среди них, хотя они не слышали, чтобы кто-либо раскрыл двери. Когда-же они испугались. Он сказал им: "Мир с вами".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

- И я видел Его, как видели все, а Он был, как Свет и как блаженство сердец наших, ибо мы уверовали, что Он воскрес из мертвых - и что моря высохнут, горы разсыплются в прах, а слава Его не омрачится.

- По прошествии восьми дней Фома Дидим вложил персты свои в Его раны и пал к стопам Его, восклицая: "Господь мой и Бог мой!" А Он ответил ему: "Ты уверовал, ибо увидел Меня, - благословенны уверовавшие, которые не видели меня". И мы слышали эти слова, и глаза наши смотрели на него, так как Он был среди нас.

Виниций слушал, и ему казалось, что с ним происходит нечто необычайное. Он забыл на мгновение, где находится, утратил сознание действительности, представление обо всем окружающем. Он не мог поверить тому, о чем рассказывал старец, и вместе с тем чувствовал, что нужно быть разве слепым, пойти наперекор собственному разсудку, чтобы допустить, что этот человек, восклицающий: "я видел!", говорит неправду. В его волнении, в его слезах, во всех его движениях, в подробностях событий, о которых он рассказывал, было что-то, устранявшее всякия сомнения. По временам, Виницию казалось, что он грезит; но он видел вокруг притаившийся народ, - до него долетала копоть от фонарей, вдали пламенели факелы, а возле костра на камне проповедывал престарелый, стоящий одною ногою в гробу, человек, свидетельствующий, слегка тряся головою и повторяя: "я видел!"

Старец продолжал повествование, вспоминая все события до самого Вознесения. Он изредка отдыхал, так как говорил крайне обстоятельно: чувствовалось, что малейшия подробности запечатлелись в его памяти, точно вырезанные на камне. Христиане внимали ему с упоением. Они стали сбрасывать с головы капюшоны, чтобы слышать явственнее, чтобы не проронить ни одного из этих слов, очевидно, имевших для них необычайную ценность. Им казалось, что какая-то неземная сила перенесла их в Галлилею, что они шествуют вместе с учениками по долинам и над водами, что это кладбище превратилось в Тивериадское озеро, на берегу которого в утреннем тумане стоит Христос, - подобно тому, как Он стоял, когда Иоанн, смотря из лодки, сказал: "вот Господь!", а Петр бросился в воду, чтобы поскорее приплыть к ногам обожаемого Учителя. На лицах христиан отражались безграничный восторг, полное отрешение от жизни, блаженство и безграничная любовь. Очевидно, что, во время продолжительного повествования Петра, некоторые сподобились видений. Когда апостол стал рассказывать, что во время Вознесения облака устремились к стопам Спасителя и стали заслонять Его и закрывать от очей апостолов, - тогда все головы невольно обратились к небесам и водворилось как-бы ожидание, - точно эти люди надеялись снова узреть Его или словно они ожидали, что Христос снизойдет с лазурной вышины, чтобы посмотреть, как престарелый апостол пасет доверенных ему овец, и благословить его и паству.

- Господин, там, возле старца, я вижу Урбана и рядом с ним какую-то девушку.

Виниций очнулся, точно от сна, и, обратившись в сторону, указанную греком, увидел Лигию.