Quo vadis.
Часть третья.
Глава XXIV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Quo vadis. Часть третья. Глава XXIV. (старая орфография)

XXIV.

Виниций стал, кроме того, опасаться, чтобы чья нибудь оказанная извне помощь не нарушила его радости. Хилон мог сообщить об его исчезновении градоправителю или вольноотпущенникам в его доме и в таком случае вторжение стражи являлось весьма вероятным. В голове его мелькнула мысль, что тогда он мог-бы приказать захватить Лигию и заточить ее в своем доме, но он почувствовал, что этого сделать не должен и не сможет. Будучи человеком своевольным, самоуверенным и довольно испорченным, а в некоторых случаях и безпощадным, он не был, однако, ни Катилиной, ни Нероном. Жизнь в войске укоренила в нем некоторое чувство справедливости: в нем осталось на столько совести, что он понимал, что такой поступок был-бы чем-то сугубо-подлым. Быть может, он и оказался-бы способным на что-нибудь подобное в порыве озлобления и располагая всеми своими силами, но в эту минуту он был и растроган, и болен, так что добивался лишь одного, - чтобы никто не стал между ним и Лигией.

Вместе с тем он с удивлением заметил, что с тех пор, как Лигия заступилась за него, ни она сама, ни Крисп не требуют от него никаких уверений, точно они и так убеждены, что в случае нужды их оградит какая-то сверхъестественная сила. Виниций, сознание которого с тех пор, как он услышал в Острании проповедь и повествование апостола, стало путаться и сглаживать различие между возможным и невозможным, почти готов был допустить вероятность подобной защиты. Однако-же, относясь к действительности все-таки более положительно, чем христиане, он сам напомнил им о греке и снова потребовал, чтоб к нему привели Хилона.

Крисп согласился; было решено послать Урса. Виниций, который за последние дни перед посещением Острания зачастую безуспешно посылал своих рабов к Хилону, сообщил лигийцу обстоятельные указания на то, где живет грек, затем, начертив несколько слов на дощечке, произнес, обращаясь к Криспу:

- Я даю записку, так-как это человек подозрительный и хитрый. Нередко призываемый много, он приказывал отвечать моим слугам, что его нет дома. Он делал это всегда, когда, не имея для меня благоприятных известий, опасался моего гнева.

- Если я только найду его, он будет приведен, пожелает-ли или не пожелает идти - безразлично.

Накинув затем плащ, лигиец поспешно ушел.

Найти кого-либо в Риме было нелегко, даже имея наиподробнейшия указания, но Урсу в таких случаях помогал инстинкт человека, привыкшого жить в лесах и вместе с тем отличное знание города, так что через несколько времени он очутился в помещении Хилона.

Он не узнал грека; до этого он видел его только один раз в жизни, и то ночью. Притом-же тот осанистый и самоуверенный старец, уговаривавший его убить Главка, был столь не похож на этого скорчившагося от страха грека, что никто не предположил-бы, что это один и тот-же человек. Хилон, заметив, что Урс глядит на него, как на совершенно незнакомого человека, преодолел охвативший его сначала ужас. Дощечка с запискою Виниция еще больше успокоила его. Ему, во всяком случае, не угрожает подозрение, что он умышленно вовлек Виниция в западню. Он подумал, вместе с тем, что христиане не убили Виниция, очевидно, лишь потому, что не осмелились поднять руку на столь знатного человека.

- Следовательно, Виниций, если понадобится, защитит и меня, - подумал он, - не затем-же он призывает меня, чтобы меня убили.

Оправившись несколько, он спросил:

- Скажи, добрый человек, разве приятель мой, благородный Виниций, не прислал за мною носилок? У меня распухли ноги, я не могу идти так далеко.

- Нет, - ответил Урс, - мы пойдем пешком.

- А если я откажусь?

- Не делай этого, так как ты должен пойти.

- И пойду, но по собственному желанию. Иначе никто меня-бы не принудил, так как я человек свободный и приятель городского префекта. Как мудрец, я обладаю также другими способами противодействия, умею превращать людей в деревья и животных. Но я пойду, - пойду! Я одену только плащ потеплее и капюшон, чтобы меня не узнали рабы в этом квартале, не то все рабы квартала Сталины останавливать нас, чтобы целовать мои руки.

Сказавши это, он надел другой плащ и покрыл голову широким галльским капюшоном. опасаясь, чтобы Урс не припомнил себе его лица, когда они выйдут на более светлое место.

- Куда ты ведешь меня? - спросил он по дороге Урса.

- На Затибрие.

- Я недавно прибыл в Рим и никогда там не был, но и там, конечно, живут люди, любящие добродетель.

Но простодушный Урс, слышавший от Виниция, что грек сопровождал военного трибуна на кладбище в Острании и затем видел, когда Виниций с Кротоном входили в дом, в котором живет Лигия, остановился и сказал:

- Не лги, старик, ведь ты сегодня был с Виницием в Острании и у наших ворот.

- Разве это ваш дом на Затибрии? - спросил Хилон. - Я недавно приехал в Рим и не знаю еще хорошенько, как называются разные кварталы. Да, да, мой друг! я был у ваших ворот и заклинал во имя добродетели Виниция, чтобы он не входил в них. Был я и в Острании, - а знаешь-ли почему? Потому что с некоторого времени я стараюсь обратить Виниция. Я хотел, чтобы он послушал старейшого из апостолов. Да проникнет свет истины в его душу и в твою! Ведь ты также христианин и также желаешь, чтобы истина восторжествовала над неправдой?

- Да, - ответил смиренно Урс.

- Виниций могущественный человек, - произнес он, - и приятель цезаря. Он еще часто склоняет слух к искушениям злого духа, но, если хотя волос упадет с его головы, цезарь выместит это на всех христианах.

- Нас хранит более могущественная сила.

- Да, конечно, конечно! Но чтож вы намерены сделать с Виницием? - снова с некоторой тревогой спросил Хилон.

- Не знаю. Христос повелел быть милосердым.

- Ты сказал это преотменно. Помни об этом всегда, не то будешь жариться в аду, как кишка на сковородке.

Желая узнать, что произошло при покушении на Лигию, он продолжал разспрашивать тоном сурового судьи:

- Что сделали вы с Кротоном? Говори и не утаивай правды.

Урс вторично вздохнул.

- Тебе разскажет об этом Виниций.

- Я не имел оружия.

Грек не мог подавить в себе удивления нечеловеческой силе варвара.

- Клянусь Плутоном!.. то есть, я хотел сказать: да простит тебя Христос!

Они шли несколько времени, не разговаривая. Затем Хилон сказал:

- Я боюсь Христа, а не стражи.

- И ты пран. Нет более тяжкого греха, как убийство. Я буду молиться за тебя, но не знаю, поможет-ли тебе даже моя молитва, - разве, если ты дашь обет, что никогда в жизни но тронешь никого пальцем.

- Я и так никогда не убивал умышленно, - ответил Урс.

Однако, Хилон, желавший на всякий случай оградить себя, не переставал во время дальнейшого пути внушать Урсу отвращение к убийству и уговаривать его произнести обет. Он разспрашивал также о Виниции, но лигиец отвечал на его вопросы неохотно, повторяя, что Хилон услышит из уст самого Виниция обо всем, что ему следует знать. Беседуя таким образом, они прошли, наконец, далекое разстояние между жилищем грека и Затибрием и подошли к дому. Сердце Хилона снова забилось тревожно. Со страху ему показалось, что Урс начинает посматривать на него каким-то хищным взором. "Плохим для меня будет утешением, - думал он, - если он убьет меня неумышленно, и, во всяком случае, я предпочел-бы, чтобы его поразил паралич, а вместе с ним и всех ливийцев. Да совершит это Зевс, если сможет". Размышляя таким образом, он все усерднее кутался в свой галльский плащ, повторяя, что боится холода. Наконец, когда, пройдя сени и первый двор, они вступили в корридор, ведущий в сад, Хилон вдруг остановился и сказал:

Сказавши это, он остановился; хотя он убеждал себя, что ему не угрожает никакой опасности, однако, при мысли, что он сейчас очутится среди таинственных людей, которых видел в Острании, ноги его затряслись от страха.

Тем временем из домика к нему донеслись звуки пения.

- Ты называешь себя христианином, а не знаешь что у нас принято, после каждого вкушения пищи, славить Спасителя нашего пением, - ответил Урс. - Мириам с сыном, вероятно, уже возвратились, - быть может, и апостол с ними, так как он ежедневно навещает вдову и Криспа.

- Виниций находится в той-же комнате, как и все, потому что у нас только один большой покой, а в темные спальни мы удаляемся лишь на ночь. Войдем-же, ты отдохнешь в доме.