Quo vadis.
Часть пятая.
Глава II.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Quo vadis. Часть пятая. Глава II. (старая орфография)

II.

Виниций писал Лигии:

"Была-ли ты, дорогая, с семьей Авла когда-нибудь в Антии? Если нет, то я буду счастлив показать тебе его когда-нибудь. Уже от самого Лаурента вдоль берега одна за другой тянутся виллы, а сам Антий это - бесконечная цепь дворцов и портиков, колонны которых отражаются в воде. У меня здесь есть пристанище у самого моря, с оливковым садом и лесом кипарисов за виллой; и когда я подумаю, что это жилище со временем станет твоим, мрамор его кажется мне белее, сады тенистее, и море более лазурным. О Лшия! как хорошо жить и любить! Старый Меникл, управляющий этой виллы, посадил под миртами целые купы ирисов, и при виде их мне вспомнился дом Авла, ваш имплювиум и ваш сад, в котором я сидел рядом с тобой. И тебе эти ирисы напомнят родной дом, потому я уверен, что ты полюбишь Антий и эту виллу. Сейчас-же по приезде мы долго разговаривали с Павлом за prandium. Мы говорили о тебе, а потом он стал учить - а я долго слушал его и скажу тебе только то, что, если-бы я умел писать, как Петроний, я-бы все-таки не сумел выразить все то, что происходило у меня в душе и в голове. Я и не подозревал, что на свете может еще быть такое счастье, красота и покой, о которых до сей поры люди не знали. Но все это я приберегаю для бесед с тобой, когда, я в первую свободную минуту отправлюсь в Рим. Скажи мне, как земля может одновременно выносить таких людей, как Петр апостол, Павел из Тарса и цезарь? Я спрашиваю потому, что вечер, после поучений Павла, я провел у Нерона, - и знаешь-ли ты, что я там слышал? Прежде всего он сам читал свою поэму о разрушении Трои - и стал жаловаться, что он никогда не видал горящого города. Он завидовал Приаму и называл его счастливым человеком только потому, что он имел возможность видеть полиар и погибель родного города. На это Тигеллин сказал: "Скажи одно слово, божественный, и я возьму факел и, раньше чем протечет ночь, ты увидишь горящий Антий?" Но цезарь назвал его дураком. "Куда-ж бы я - говорит - приезжал дышать морским воздухом и охранять голос, которым одарили меня боги и о котором, как говорят, я должен заботиться для пользы людей? Разве не Рим вредит мне? Разве не зловонные испарения Субуры и Эсквилина заставляют меня хрипеть, - и разве горящий Рим не представил-бы в сто раз более величественного и трагичного зрелища, чем Антий?" - Тут сейчас-же стали говорить, какая неслыханная трагедия было-бы зрелище такого города, покорившого весь мир и превратившагося в кучу серого пепла! Цезарь объявил, что тогда поэма его превзошла-бы песни Гомера, а потом стал говорить, как он вновь построил-бы город и как будущие века должны были-бы удивляться его делу, перед которыми, померкли все остальные человеческия дела. Сейчас-же пьяные собеседники стали кричать: "Сделай это! сделай!" и он отвечал: "Для этого нужно было-бы иметь более верных и более преданных мне, друзей!" Признаюсь, слыша это я сразу встревожился, так как ты ведь в Риме, carissima. Теперь я сам смеюсь над этим испугом и думаю, что цезарь и его приближенные, какими-бы безумцами они ни были, на такое безумие не решились-бы, - а все-таки, подумай, как человек боится за то, что он любит, - а все-таки я хотел-бы, чтобы дом Линна не стоял в узком переулке заречной части города и именно в такой, которая населена иноплеменниками, на которых в таком случае меньше обратили-бы внимание. Я считаю, что даже дворцы на Палатинском холме недостойны были-бы быть твоим жилищем, и я хотел-бы, чтобы ты не испытывала недостаток тех удобств, к которым привыкла с детства. Переселись в дом Авла, моя Ливия! Я здесь много об этом думал. Если-бы цезарь был в Риме, весть о твоем возвращении, действительно, могла-бы дойти до него через рабов, обратить на тебя внимание и подвергнуть тебя преследованию за то, что ты осмелилась поступить противно води цезаря. Но он продолжительное время останется в Антии, - а когда возвратится, - и рабы уж давно перестанут говорить об этом. Линп и Урс моглибы поместиться с тобой. Наконец, я живу надеждой, что прежде чем Палатинский холм увидит цезаря, ты, моя божественная, будешь жить в собственном доме в Каринах. Да будут благословенны день, час и минута, в которую ты переступишь порог мой, и если Христос, которого я учусь познавать, сделает это, - пусть будет благословенно и Его имя. Я буду служить Ему и отдам за Него жизнь и кровь свою. Я говорю неправильно: мы будем оба служить Ему, пока не оборвется нить жизни нашей. Люблю тебя и приветствую тебя от всей души".