Дон-Кихот Ламанчский.
Часть первая.
Глава VII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть первая. Глава VII. (старая орфография)

Глава VII.

При последних словах священника послышался голос Дон-Кихота, громко кричавшого: "ко мне, ко мне безстрашные рыцари! Здесь вы должны показать силу ваших рук, если не хотите уступить придворным первенства на турнире". Все кинулись на этот крик, бросив дальнейший разбор книг; вследствие чего Каролеа и Леон Испанский отправились в огонь вместе с Подвигами Императора, написанными Дон Луисом де Авилою. Сочинения эти, попав в руки племянницы и экономки Дон-Кихота, испытали участь хуже той, которая постигла бы их, еслиб оне были просмотрены священником и цирюльником. Прибежав на крик своего друга, они застали его пробужденным, кричавшим по прежнему и наносившим мечом удары на право и на лево. Рыцаря взяли под руки и уложили в постель. Не много успокоясь, он обратился к священнику с следующими словами: "епископ Турпин, согласитесь, что великим позором покрывают себя странствующие рыцари подобные нам, уступая придворным победу на турнире, после трехдневного над ними торжества.

- Все в воле Божией, отвечал священник, и если Ему будет угодно, то победа вскоре опять озарит ваше оружие. Не унывайте, и помните, что часто на другой день мы находим потерянное накануне. Теперь подумаем о вашем здоровьи; вы должны быть чрезвычайно измучены, если не тяжело ранены.

- Нет, я не ранен, отвечал Дон-Кихот, но страшно измучен и избит, и немудрено: Роланд бил меня дубовым су"ком за то, что я один возстал против его хвастовства, но едва лишь я встану с постели, так не буду я Рейнальдом Монтальванским, если он не заплатит мне дорого за свои удары, не смотря на все свои очарования. Теперь дайте мне поесть, а о мщении предоставьте позаботиться мне самому.

Ему подали поесть, и, герой наш, подкрепив себя пищей, уснул опять, удивив всех окружавших его странным родом своего помешательства.

Вечером экономка сожгла все его книги, как выкинутые на двор, так и оставшиеся в доме; многия из них не заслуживали постигшей их участи, но злая судьба закрыла пред ними двери спасения, и оне оправдали на себе пословицу, говорящую, что за грешника часто страждет невинный.

Одно из средств, придуманных священником и цирюльником против болезни Дон-Кихота, состояло в том, чтобы заделать дверь его библиотеки так, чтобы он не нашел ее по своем выздоровлении. Этим они думали уничтожить причину болезни, и чрез то и самую болезнь. Рыцарю положено было объявить, будто волшебник унес его книги и кабинет.

Через два дня Дон-Кихот встал с постели и прежде всего отправился в свою библиотеку. Не находя ее на прежнем месте, он принялся всюду отыскивать ее, безпрерывно обходя то место, на котором она была расположена, ощупывая руками стену, ничего не говоря и не понимая. Наконец он спросил, с какой стороны была расположена его библиотека.

- О какой библиотеке говорите вы, спросила экономка, и что ищите вы там, где нет ничего, потому что чорт унес ваши книги и кабинет.

- Не чорт, а волшебник, добавила племянница, прилетевший сюда на драконе, вскоре после вашего отъезда. Он был в вашем кабинете, - что он там делал, этого я не знаю; - но только спустя несколько времени, мы видели, как он вышел через крышу, наполнив дымов весь дом. Когда же мы полюбопытствовали взглянуть, что он наделал здесь, то не нашли ужь ни вашей комнаты, ни ваших книг. Улетая, он кричал нам, что, ненавидя вас, он причиняет вам вред, который заметят впоследствии; в этому он добавил, что его зовут Мюньетон.

- Фрестон, а не Мюньетон, заметил Дон-Кихот:

- Право не знаю: Фритон или Фрестон; знаю только, что имя его кончается на тон, ответила племянница.

- Да, сказал Дон-Кихот, мудрый Фрестон питает ко мне смертельную ненависть, угадывая, что некогда я встречусь на поединке с рыцарем, которому он покровительствует, и как ему известно, что не смотря на все его старания, я останусь победителем в этой битве; по этому он и делает мне, в ожидании её, всевозможные неприятности, но пусть знает он, что ничто не в силах изменить велений небес.

- Кто в этом сомневается? возразила племянница. Но, дорогой мой дядя, к чему вам вовлекать себя во все эти опоры? Не лучше-ли мирно сидеть в своем доме, чем рыскать по свету и отыскивать хлеб лучше пшеничного? Мало ли людей, отправлявшихся искать шерсти, возвращались остриженными?

- Друг мой, возразил рыцарь, прежде чем остригут меня, я вырву бороду тому, кто тронет хоть один волос на моей голове.

и цирюльником, он вел презабавные разговоры, доказывая, что мир ощущал живейшую потребность в странствующих рыцарях, доблестное сословие которых он намеревался воскресить в своем лице. Священник иногда возражал ему, но большею частию, не желая раздражать его, притворно соглашался с ним. Между тем Дон-Кихот не бездействовал; он вел тайные переговоры с одним своим соседом, крестьянином хотя бедным, но все-же кое-что имевшим, и только не принадлежавшим, как кажется, в числу мудрецов. Герой наш уверил простяка, что, сделавшись оруженосцем странствующого рыцаря, он может ожидать огромных выгод, может наткнуться на такое приключение, которое доставит ему обладание островом. Этим и другими, столь же удобоисполнимыми обещаниями, он вскружил голову Санчо-Пансо, (имя будущого оруженосца нашего героя), решившагося покинуть свою семью и последовать за рыцарем. Покончив с столь важным делом, как приискание оруженосца, Дон-Кихот начал думать как бы достать денег, и продав одно, заложив другое, все это с большим убытком, успел скопить кое какую сумму, после чего, достав у одного из друзей своих щит и починив шлем, уведомил Санчо о дне и часе своего отъезда, доставив ему, таким образом, возможность запастись к назначенному сроку всем для него и необходимым, советуя ему в особенности не позабыть сумки. Санчо обещал взять ее и сказал рыцарю, что, будучи плохим ходоком, он намерен взять с собою своего осла. Слово осел несколько озадачило Дон-Кихота; он стал припоминать какой-нибудь случай, в котором бы оруженосцы странствующих рыцарей являлись верхом на осле, и хотя ничего подобного. не припомнил, тем не менее не противоречил Санчо, надеясь пересадить его на более благородное животное, при первой встрече с каким-нибудь дерзким рыцарем. Запасшись наконец бельем и другими необходимыми вещами, о которых говорил ему хозяин заезжого дома, он в один прехрасный вечер, не простившись с племянницей и экономкой, вторично ускользнул от них, увлекши за собою на этот раз Санчо, который в свою очередь покинул дом свой, не простясь с женою и детьми. Вою ночь они ехали так скоро, что на заре могли считать себя безопасными от преследований своих родных, в случае, еслиб последния пустились за ними в погоню. Важно и чинно сидел Санчо за своем оспе с котомкой и высушенной тыквой, служившей ему бутылкою, нетерпеливо ожидая обещанного ему острова и следуя за своим господином по той же монтиельской долине, по которой рыцарь направился и в первый свой выезд; теперь он путешествовал впрочем, с меньшим неудобством, потому что, благодаря раннему утру, солнечные лучи, падая на него с боку, нисколько не безпокоили его. Спустя несколько времени, Санчо, лишенный способности долго молчать, сказал своему господину: "ваша милость, не забывайте, прошу вас, об обещанном вами острове; потому что я чувствую себя в силах управлять им, как бы ни был он велик".

- Друг мой, отвечал Дон-Кихот, во все времена странствующие рыцари свято держались обычая - дарить завоеванные ими острова и королевства своим оруженосцам, и я не только не намерен отступать от этого благородного обычая; но думаю даже сделать больше. Прежние рыцари награждали своих оруженосцев тогда лишь, когда те, состаревшись, выбивались из сил и становились неспособными служить, вследствие тяжелых дней и еще более тяжелых ночей, проведенных на службе у рыцарей; тогда лишь, повторяю, рыцари дарили им какую нибудь провинцию с титлом графа или маркиза. Я же надеюсь, не позже недели, если Господь поможет пережить ее, - завоевать такое царство, в зависимости от которого будет находиться несколько меньших царств, и тебе, Санчо, я предназначаю корону лучшого из них. Не.думай, чтобы слова мои были преувеличены, нисколько. Странствующим рыцарям представляется ежедневно возможность завоевывать королевства так неожиданно, что мне решительно ничего не стоит дать тебе гораздо больше, чем обещал я.

- А что, если чудом, помогающим вашей милости, сказал Санчо, я вдруг сделаюсь королем; неужели жена моя, Жанна Гутьерец, станет тогда королевой, а дети инфантами?

- Я однако сомневаюсь, заметил Санчо, потому что если бы короны начали падать с небес, как дождь, и тогда, кажись, не нашлось, бы ни одной по голове моей жены. Клянусь Богом, за подобную королеву не дадут и мараведиса. Графиней, она еще, пожалуй, могла бы быть.

хорошей провинцией.

- Не безпокойтесь, я не удовольствуюсь этим, отвечал Санчо, особенно имея в вашей милости такого сильного покровителя, съумеющого сообразить, что будет под силу моим плечам.