Дон-Кихот Ламанчский.
Часть первая.
Глава X.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть первая. Глава X. (старая орфография)

Глава X.

Санчо, хотя порядком измятый невежливыми слугами бенедиктинцев, успел однако подняться на ноги и, внимательно следя за ходом описанной нами битвы, молил Творца даровать победу его господину, который, по мнению Санчо, мог в этой битве завоевать остров и подарить его своему оруженосцу. Видя поединок оконченным и Дон-Кихота, готового сесть на коня, он поспешил поддержать рыцарю стремя, и кинувшись пред ним на колени, цалуя его руки, говорил ему: "удостойте, ваша милость, подарить мне остров, завоеванный вами в этой ужасной битве, потону что, как бы он ни был велик, я чувствую себя в силах управлять им, не хуже любого губернатора".

- Друг мой, ответил Дон-Кихот; настоящее приключение не из тех, в которых завоевываются острова; это одна из очень обыкновенных встреч на больших дорогах, от которых нельзя ждать других выгод, кроне возможности сломать шею, или лишиться уха. Но не унывай; мне предстоит еще не мало случаев подарить тебе не только остров, но даже что нибудь лучшее.

Санчо, разсыпаясь перед рыцарем в благодарностях, поцаловал руки и край его лат, помог ему сесть на коня, и сам, взобравшись на своего осла, последовал за Дон-Кихотон, помчавшимся в близлежавший лес, не простясь с дамой, сидевшей в карете. Санчо скакал во всю прыть своего осла, но Россинант мчался так быстро, что оруженосец наш принужден был наконец закричать Дон-Кихоту, прося его остановиться. Рыцарь придержал коня, и Санчо, догнав своего господина, сказал ему: "я думаю, что нам не мешало бы скрыться на время в какой нибудь церкви, потому что побежденному противнику нашему приходится больно круто; известие о нем может дойти до святой германдады, и святое судилище потребует нас, пожалуй, к ответу; а раз очутившись в его руках, нам придется пообождать, пока нас выпустят на волю".

- Ты не знаешь, что говоришь, отвечал Дон-Кихот; виданное ли дело, чтобы странствующий рыцарь был призываем когда нибудь в суду, как бы ни было велико число пораженных его противников.

- Мне нет дела до ваших противников, возразил Санчо, что не мешает святой германдаде иметь дело де всех, затевающих драки на больших дорогах; и вот это то меня безпокоит.

- Напрасно. Будь уверен, что если понадобится, то я вырву тебя из рук филистимлян, не только - святой германдады; теперь же, скажи мне откровенно: как ты думаешь, есть ли на земном шаре такой безстрашный рыцарь, как я? Видел ли ты, читал ли ты где нибудь, чтобы кто другой выказал столько решимости в нападении, стойкости в обороне, искуства в нанесении ударов и быстроты в отражении врага?

- Не видел и тем более не читал ничего подобного, потому что не умею читать, отвечал Санчо; но могу поклясться, что в жизнь мою не служил еще ни одному храбрецу такому, как вы; и только дай Бог, чтоб эта храбрость не привела вас туда, куда, по моему мнению, она легко может привести вас. Но позаботьтесь теперь о вашем ухе, из него течет много крови, у меня же в котомке есть корпия и мазь.

- Мы могли бы обойтись без них, отвечал Дон-Кихот; еслиб я позаботился приготовить склянку чудесного фиербрасовского бальзама; одна капля его сберегла бы нам много времени и труда.

- Это что за бальзам? спросил Санчо.

- Бальзам, при помощи которого можно смеяться над ранами и торжествовать над смертью. У меня есть рецепт его, говорил Дон-Кихот; и слушай, Санчо, когда я передам в твои руки этот чудесный бальзам, то если бы ты увидел меня даже, разрубленного пополам, - случай, очень возможный для странствующих рыцарей, - ты, нисколько не смущаясь, подбери лежащую на земле половину моего тела, и, прежде чем застынет кровь, приложи ее как можно плотнее к другой половине, оставшейся на седле; тогда ты увидишь, что при помощи двух капель моего бальзама, я встану здоровым, румяным и свежим, как яблоко.

- О, в таком случае, воскликнул Санчо, я отказываюсь от всех островов и в вознаграждение моих услуг, прошу вас только дать мне рецепт этого бальзама. Я уверен, что унцию его можно будет продавать не менее двух или трех реалов, а этого слишком довольно, чтоб честно и безбедно прожить мне свой век. Но скажите пожалуйста, дорого ли обойдется приготовление этого чудесного лекарства?

- На три реала можно будет приготовить его более трех боченков.

- Великий Боже! воскликнул Санчо, да что вы не скажете мне сию же минуту, как приготовлять его? Отчего вам сию же минуту не приготовить несколько ведер его?

- Потерпи, мой друг; я готовлю тебе лучшую награду и посвящу тебя во много других тайн, сказал Дон-Кихот. Теперь же перевяжи мне ухо; оно болит сильнее, чем я хотел бы.

Санчо достал из сумки корпию и мазь, и Дон-Кихот скинул свой шлем; но увидя его разбитым чуть не на мелкие куски, он едва не лишился и той частицы здравого разсудка, которая оставалась еще у него. Подняв глаза к небу и стиснув свой меч, он воскликнул: "клянусь, как клялся великий маркиз Мантуанский, когда собирался отмстить смерть племянника своего Вальдовиноса, не вкушать хлеба со скатерти, не любезничать с женщиной и отказаться от многих других потребностей, - хотя я и не помню, теперь, каких именно, но каковы бы оне не были, я их включаю в мою клятву, которую стану выполнять до тех пор, пока не обрушатся удары моего мщения на голову человека, раздробившого мой шлем".

- Ваша милость, перебил Санчо, приимите во внимание, что если побежденный вами рыцарь выполнит данное ему повеление и отправится в Дульцинее с поклоном, то до новой обиды, вы не вправе требовать от него никакого удовлетворения.

- Ты прав, Санчо, сказал рыцарь; и я уничтожаю обет мой относительно мщения, но он остается в полной силе, касательно той жизни, которую я стану вести, пока не добуду силою, или каким бы то ни было способом, и у кого бы то ни было шлем, подобный потерянному мною. Не думай, чтобы я говорил это на ветер; нет. У меня есть перед глазами пример, которому я последую. Судьба моего шлема напоминает мае шлем Мамбрена, так дорого стоивший Сакрипанту.

- Чорту даете вы все эти обеты, - скажу я вам, проговорил Санчо, потому что они вредны для здоровья и тяжелы для совести. Подумайте: что станем мы делать, если долго не встретим ни одного человека с шлемом на голове? Неужели вы станете нее время спать, не раздеваясь, ночевать - под открытым небом и делать много других глупостей, выдуманных этим полуумным стариком, маркизом Мантуанским. Подумайте о том, что по этим дорогам не ездят вооруженные люди, а только крестьяне, извощики и погонщики мулов, не только не носящие шлемов, но даже и не слыхавшие про них.

прекрасная Анжелика.

- Да будет так. Дай Бог, чтоб все шло хорошо и чтоб я скорей получил этот остров, обходящийся мне так дорого, сказал Санчо.

- Повторяю тебе еще раз, не унывай Санчо, продолжал Дон-Кихот; потому что еслиб не оказалось острова, то не имеем ли вы королевств Донимарского и Собардиского, которые пристанут тебе, как перстень к пальцу. Но довольно об этом. Загляни-ка в сумку, не найдешь ли ты там чего нибудь съестного, и если найдешь, то закусим и потом отыщем какой нибудь замок, в котором можно будет провести ночь и приготовить чудесный бальзам, потому что у меня страшно болит ухо.

- Есть у меня не много луку, кусок сыру и несколько ломтей хлеба, но всего этого вероятно не станет есть такой славный рыцарь, как вы, ответил Санчо.

тем, что попадется под руку. Ты не сомневался бы в этом, еслиб прочел столько рыцарских книг, как я. Ни в одной из них не читал я, чтобы странствующие рыцари ели иначе, как при случае, или на каком нибудь блестящем празднике, устраивавшемся в честь их, нее остальное время они питались чуть ни одним воздухом. Конечно, они не могли, по закону природы, обходиться совершенно без пищи, и поэтому нужно думать, что в лесах и пустынях они питались такими же грубыми яствами, как те, которые ты мне теперь предлагаешь и которыми я вполне удовольствуюсь. Перестань же кручиниться о том, что меня радует; и не думай пересоздавать мир, а в особенности временем освященные обычаи странствующих рыцарей.

вас, как для рыцаря, и чем нибудь более питательным для самого себя, неимеющого чести быть рыцарем.

- Санчо! возразил Дон-Кихот, я не говорю, чтобы странствующие рыцари должны были непременно питаться одними сухими плодами, я утверждаю только, что в большей части случаев им приходилось питаться этою скудною пищею, прибавляя к ней: некоторые травы, которые они умели выбирать с таким искуством, с каким съумею выбрать их и я.

- Великая это вещь знать травы, сказал Санчо, и если я не ошибаюсь, то нам придется не раз воспользоваться вашим уменьем. Теперь же, вот что Бог посылает нам, прибавил он, вынимая из котомки провизию и принимаясь с своим господином уничтожать ее с большим апетитом. Закусив и взобравшись один на коня, другой на осла, наши искатели приключений пустились в дальнейший путь, желая найти засветло какое нибудь убежище на ночь. Но скоро наступившая тьма заставила их отказаться от надежды найти то, что искали они, и Дон-Кихот решился пронести ночь у встреченных им пастушьих шатров. На сколько печален был Санчо, обманутый в своих ожиданиях ночевать в какой нибудь деревне, на столько счастлив был Дон-Кихот, собираясь спать под кровом синяго неба, в сияньи лучезарных звезд, уверенный, что подобные случаи более и более доказывали ему его призвание быть странствующим рыцарем.