Дон-Кихот Ламанчский.
Часть вторая.
Глава IV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть вторая. Глава IV. (старая орфография)

Глава IV.

- Вы желаете знать, господин бакалавр, сказал Санчо, возвращаясь в прерванному разговору, как, кем и когда украден был мой осел. Извольте, я вам все разскажу. В ту ночь, когда укрываясь с господином моим в Сиерра Моррене от святой германдады, после проклятого приключения с каторжниками и встречи с мертвецом, отправлявшимся в Сеговию, мы углубились в чащу леса, тогда измятые в предшествовавших битвах, мы уснули тем чудесным сном, каким спят только на мягчайших перинах, господин мой верхом на коне, облокотясь на копье, а я на своем осле. Я спал так крепко, что всякий желавший мог поставить колья под четыре стороны моего седла, и поддержав его таким образом вытащить из под меня осла.

- Происшествие не новое, заметил Дон-Кихот; нечто подобное случилось с Сакрипантон, когда разбойник Брунель похитил у него лошадь при осаде Албраки.

- Наступил день, продолжал Санчо, и как только я пошевельнулся, так в ту же минуту грохнулся всем телом на землю, за недостатком четырех поддерживавших меня ног. Приподнявшись с земли я искал и не находил моего осла. Из глаз моих брызнули слезы, и я начал так громко вопить, что если автор нашей истории умолчал об этом плаче, то он может поздравить себя с пропуском великолепного места. Спустя несколько времени после того, как я последовал за принцессой Микомикон, я узнал на дороге, одного из каторжников, освобожденных моим господином. Этот-то негодяй, называвшийся Гинес Пассанонт, нарядившись цыганом, ехал на моем осле.

- Ошибка не в этом, отвечал Караско, а в том, что автор заставляет путешествовать Санчо за своем осле, прежде чем нашелся этот осел.

- Ну уж этого я объяснить не ногу, сказал Санчо: тут явный промах историка или типографщика.

- Ясное дело. Но что сделал ты с найденными деньгами? спросил Караско.

- Я их издержал на себя и на свое семейство. Благодаря им, жена моя без сердца узнала о моих странствованиях по следам господина Дон-Кихота, потому что еслиб я вернулся домой без денег и осла, то не отделался бы так дешево от моей супруги. Ну, хотите знать еще что-нибудь; - если хотите, спрашивайте меня теперь, когда я не прочь заговорить с самим королем. Только прошу не допытываться, что принес и что издержал я. Если сосчитать все палочные удары, доставшиеся мне во время моих странствований, и каждый из них оценить в четыре мараведиса, то тысячи реалов не хватит на уплату и половины суммы следующей мне по этому счету. Господин бакалавр! пусть каждый смотрит на самого себя и оставит в покое других; пусть не смешивает белого с черным и помнит, что всяк человек таков, каким Господь его создал, а иногда, пожалуй, и хуже.

- Слова твои я постараюсь передать историку, сказал Караско, а он, вероятно, поместит их в новом издании своей книги, и тем, без сомнения, возвысит её достоинство.

- Не остается-ли еще чего-нибудь исправить в ней? спросил Дон-Кихот.

- Оставаться то остается, сказал Караско, только никакия исправления не могут иметь той важности, как эти, о которых мы только что говорили.

- А что историк мой, намерен он издать вторую часть своей истории? спросил Дон-Кихот.

- Еще бы не намерен, отвечал Караско, но только из каких источников почерпнуть ее? вот чего он не знает, и вот почему никто не может сказать, появится ли она когда-нибудь в свет. Принимая при том во внимание предубеждение, питаемое публикою ко вторым частям вообще, все думают, не остановится-ли историк на первой половине своего труда, не смотря на то, что повсюду требуют известий о новых приключениях Дон-Кихота, или, как говорят теперь, новых дон-кихотств. Пусть Дон-Кихот действует, а Санчо говорит: вот что повторяют все в один голос, при каждом удобном случае.

- Что же однако думает автор? спросил рыцарь.

- Он с неутомимым старанием розыскивает материалы для второй части своей истории, и когда найдет, тогда напечатает их без малейшого замедления, разсчитывая при этом не столько на славу, сколько на барыш, отвечал Караско.

- А! так он думает только о барышах! воскликнул Санчо. Клянусь Богом, это будет чудо, если он получит их. Историк этот что-то смахивает на тех портных, которые накануне светлого праздника шьют на живую нитку, заботясь только о том, чтобы сшить; и чорт меня возьми, если хоть один сшитый ими кусок удержится на своем месте. Во всяком случае, посоветуйте этому мавру немного потерпеть; мы скоро доставим ему столько новых материалов для его истории, что он в состоянии будет наполнить ими не только второй том, но десять томов своего сочинения. Добряк этот кажется воображает себе, что мы только и думаем как бы выспаться нам; пусть же он пожалует сюда, и тогда увидит, чем каждый из нас горазд. Да, многоуважаемый бакалавр. Еслиб господин мой слушался меня, мы бы уж давно были теперь на пути к приключениям, отомщая обиды, карая неправду, призревая гонимых, словом исполняя все обязанности странствующих рыцарей.

Не успел Санчо докончить своих слов, как послышалось громкое ржание Россинанта, и Дон-Кихот, видя в этом хорошее предзнаменование, решился в скором времени пуститься в новые странствования. Он сообщил мысль свою Караско и просил посоветовать ему куда ехать?

себя неувядаемой славой; потому что если вы победите аррагонских рыцарей, то будете вправе считать себя победителем рыцарей всего мира. Караско кстати похвалил Дон-Кихота за его великодушную решимость искать новых приключений и только умолял его с меньшим самоотвержением кидаться в опасности; напоминая рыцарю, что жизнь его принадлежит не ему одному, но всем нуждающимся в заступничестве его безстрашной руки.

- Да! да! подхватил Санчо; это безстрашие заставляло меня не раз посылать себя ко всем чертям; потому что господин мой кидается один за сотню вооруженных людей, как жадный ребенок на десяток груш. Чорт меня возьми! Для всего есть время, для нападения и отступлений; нельзя вечно кричать: Святой Иаков и мужайся Испания, тем более, что я не раз слышал, и если память не изменяет мне, от самого господина Дон-Кихота, что между трусостью и безумной храбростью стоит истинное мужество. Поэтому, как не следует бежать без причины, так не следует и нападать, очертя голову. Ко всему этому, господин мой, я добавлю, что я готов следовать за вами, но только с таким условием: мне, вы предоставьте заботиться о вашей пище и платье, а сами прославляйтесь в битвах. При таком уговоре, меня трудно будет упрекнуть в неисправности, но если вы воображаете, что я обнажу мой меч против какой бы то ни было сволочи, в таком случае, прошу извинить меня, я остаюсь в стороне. Господин бакалавр, продолжал он, обращаясь к Караско; никогда не стремился я быть Роландом, а хотел только быть честнейшим оруженосцем из всех служивших странствующим рыцарям; и ежели господин мой хочет наградить меня за мою службу тем островом, который предстоит ему завоевать, чтож? в добрый час - много благодарен буду ему. Не даст, что делать? обойдемся и без острова. Жизнь наша должна покоиться на слове Бога, а не ближняго своего. К тому-ж: буду ли я повелевать, или будут мною повелевать, от этого кусок хлеба не покажется мне вкуснее. И почему я знаю, что, к концу сказки, чорт не устроит мне, на моем губернаторском месте, какой-нибудь западни, в которую я провалюсь и сломаю себе шею. Да, государи мои! Санчо родился я, и Санчо надеюсь умереть. Впрочем, если без заботы и риска, небо пошлет мне остров, или что-нибудь подобное, то я не так глуп, чтобы плюнуть на него.

- Друг мой! сказал бакалавр: ты заговорил, как книга. Не падай же духом, и верь, все дастся тому, кто умеет ждать. В свое время господин твой, без сомнения, наградит тебя не только островом, но целым королевством.

в силах управиять островами и королевствами.

- Берегись, Санчо, заметил бакалавр; почести изменяют людей, и очень может быть, что став губернатором, ты не узнал бы родной матери.

- Господин бакалавр! отвечал Санчо; приберегите ваши предостережения для людей, рожденных под листом капусты, а не для тех, чья душа покрыта, как моя, на четыре пальца жиром старого христианина. Сделайте одолжение, не безпокойтесь обо мне; а знаю, все будут довольны мной.

- Дай Бог, проговорил Дон-Кихот. Впрочем, мы вскоре увидим тебя на деле. Если я не ошибаюсь, остров очень близок от нас, так близок, что мне, кажется, будто я его вижу пред собою.

слова: Дульцинея Тобозская.

- Хотя я и не имею счастия принадлежать к славнейшим поэтам Испании, которых у нас, как слышно, всего три с половиною, тем не менее готов исполнить вашу просьбу, как ни трудна она, отвечал Караско.

- Главное, сказал Дон-Кихот, постарайтесь написать их так, чтоб они не могли быть отнесены ни к какой другой даме, кроме моей,

Караско согласился с рыцарем на счет прощальных стихов, и сообща они решили потом, чтоб Дон-Кихот, пустился через неделю в новые странствования. Бакалавра просили держать это решение в тайне от священника, цирюльника, племянницы и экономки, чтобы оне не воспрепятствовали предполагаемому отъезду. Караско обещал молчать и прощаясь с Дон-Кихотом, просил его уведомлять, при случае, об успехах и не удачах своих. Друзья разстались, и Санчо отправился делать свои распоряжения к предстоящему отъезду.