Дон-Кихот Ламанчский.
Часть вторая.
Глава XXIX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть вторая. Глава XXIX. (старая орфография)

Глава XXIX.

Спустя двое суток по выезде из леса, наши искатели приключений достигли берегов Эбро. Вид этой прекрасной реки невыразимо обрадовал Дон-Кихота. Он восхищался её живописными берегами, её зеркальными, тихими водами, и много воспоминаний пробудили оне в душе рыцаря. Вспомнил он тут чудеса Монтезиносской пещеры, и хотя обезьяна Петра сказала, что все виденное им там было частью правда, частью ложь, он больше тянул, однако, на сторону правды, в противоположность Санчо, находившему что все это приключение - гиль.

Проезжая по берегу реки, Дон-Кихот увидел маленькую лодку без весел, кинутую, повидимому, на произвол судьбы. Оглянувшись во все стороны, и не видя вокруг никого, он в туже минуту соскочил с Россинанта и приказал Санчо привязать покрепче осла и коня к осине или вербе.

- Это к чему? спросил Санчо

- Санчо, отвечал Дон-Кихот, эта лодка стоит здесь не даром, она понесет меня без всякой помощи по волнам на помощь к какому-нибудь рыцарю, находящемуся в великой опасности. Знай, мой друг, что между рыцарями и волшебниками - это видно из всех рыцарских книг - делается постоянно так: чуть лишь рыцарю грозит такая опасность, от которой он может избавиться только при помощи другого рыцаря, то хотя бы последний находился в это время тысяч за двенадцать, или даже больше миль, волшебники тотчас же подымают его на облаке и во мгновение ока уносят по воздуху, или по морю, туда, где нуждаются в его помощи. Друг мой! не остается никакого сомнения, что эта лодка поставлена здесь волшебником для меня, это также верно, как то, что теперь день; поэтому привяжи осла и Россинанта и потом, поручив себя Богу, пустимся в путь.

- Уж если, ваша милость, положили вы себе пускаться то и дело в разные, совсем безумные, по моему, предприятия, отвечал Санчо, нечего делать, нужно слушаться и преклонять голову по пословице: "делай, что велят и обедай рядом с тем, кто тебе приказывает". Но все же, ваша милость, я, для успокоения собственной моей совести, должен сказать вам, что лодка эта, как мне кажется, принадлежит вовсе не волшебнику, а какому-нибудь рыбаку, потому что в этом месте водится отменная рыба.

Санчо проговорил это, привязывая к дереву осла и Россинанта и оставляя их, к великому горю своему, на попечение волшебника. Дон-Кихот, как бы в утешение, сказал ему: "не безпокойся, пожалуйста, о наших животных; тот, кто пронесет нас чрез отдаленное пространство, вероятно, позаботится о них".

- Ну, теперь скоты наши привязаны - что дальше делать?

- Перекреститься и сняться с якоря, или говоря другими словами, войти в лодку и перерезать канат, сказал Дон-Кихот.

В ту же минуту он вскочил в лодку, за ним последовал Санчо, и перерубив канат наши искатели приключений отчалили от берега. Когда они очутились на значительной глубине, Санчо задрожал всем телом, считая погибель свою неизбежною; и однако самая мысль о смерти не так печалила бедного оруженосца, хам рев его осла и томление Россинанта, употреблявшого все усилия отвязаться от дерева. "Бедный осел мой стонет, горюя по мне", сказал он Дон-Кихоту, "а Россинант хочет отвязаться и бежать за нами. О, безценные друзья мои", продолжал он, "оставайтесь в мире и да соединит нас с вами то самое безумие, которое разлучило нас". С последним словом он так грустно зарыдал, что выведенный из себя Дон-Кихот, со злостью сказал ему: "о чем ты ревешь, нюня ты этакая? Кто гонит, кто тебя преследует, мышиная ты храбрость? Чего не достает тебе, осыпанному по горло всем? или босым ты странствуешь по рифейским горам? Не сидишь ли ты теперь на скамье, как эрцгерцог, плывя по мягким волнам этой чудной реки, из которой мы вскоре выедем в глубокое, безпредельное море? Впрочем, мы должны быть уже в море. Я полагаю, мы успели проплыть уже тысячи две или три миль? О, еслиб под рукою у меня была астролябия, я бы узнал сколько миль мы отъехали; однако, или я ничего не смыслю, или мы скоро будем на экваторе, находящеыся в равном разстоянии от обоих полюсов.

- А сколько мы проедем, когда приплывем к этому месту, что вы назвали? спросил Санчо.

- Много, очень много: из трех сот шестидесяти градусов, на которые разделяется земная поверхность, по вычислению величайшого из астрономов Птоломея, достигнув экватора мы проедем ровно половину. Кстати, Санчо, скажу тебе, продолжал Дон-Кихот, что Испанцы, отплывающие из Кадикса в восточную Индию, узнают о приближении к экватору потому, что в это время блохи начинают околевать, так что их нельзя достать тогда на вес золота. Санчо, ты можешь произвести опыт на самом себе. Если тебе удастся найти здесь, кроме нас, живое существо, значит, мы еще не проезжали экватора.

- Извольте, я исполню ваше приказание, отвечал Санчо, хотя ни чему, что вы говорите, не верю и вижу, что никакой нет нужды производить эти опыты; я, кажется, собственными глазами могу измерить, сколько мы отъехали от берега: всего с версту, а по длине и половины не будет. Вон и Россинант, и осел мой стоят на том же месте, на котором мы их оставили; и если мерить на мой аршин, так движемся мы, право, тише муравьев.

сфера земная и небесная. Еслиб ты имел малейшее понятие об этом, или о чем-нибудь подобном, ты ясно увидел бы тогда, сколько миновали мы параллелей, сколько созвездий оставили за собой, сколько знаков встретили на пути. Но, повторяю тебе еще раз, обыщи себя; - в настоящую минуту, я уверен, ты чище белого листа бумаги.

- Санчо запустил руку под левый подколенник и, взглянув на Дон-Кихота, сказал ему: "или опыт ваш врет, или мы и не думали приезжать туда, куда вы говорите".

- Как! разве ты нашел хоть одну? спросил Дон-Кихот.

- Не одну, а несколько, отвечал Санчо, и встряхнув рукою опустил ее потом в воду, по которой спокойно скользила лодка, двигавшаяся не волшебными силами, а просто тихим, спокойным течением.

В эту минуту наши искатели приключений увидели большую мельницу, устроенную посреди реки, и Дон-Кихот в туже минуту воскликнул: "друг мой, Санчо! смотри: пред нами открывается город, замок или крепость, в которой должен быть заключен тот угнетенный рыцарь, или королева, или инфанта, или принцесса, которые зовут меня на помощь".

- Молчи, Санчо, сказал рыцарь. Здание это действительно похоже на мельницу, но только это вовсе не мельница. Сколько раз я говорил тебе, что волшебники показывают нам предметы не в настоящем их виде; не говорю, чтобы они перерождали, но они изменяют форму их, в этом ты, кажется, мог ясно убедиться, видя превращение единого убежища надежд моих несравненной Дульцинеи.

Лодка, между тем, достигнув средины течения, стала медленнее подаваться вперед. Мельники, видя какую-то лодку, плывшую прямо под мельничные колеса, где предстояло ей разбиться в дребезги, вышли с длинными шестами, чтобы оттолкнуть ее; и так как они были покрыты сверху до низу мукою, поэтому действительно походили немного на привидения.

- Куда вы плывете, сумасшедшие черти? кричали они нашим искателям приключений. Что вы собрались топиться и истолочь себя в куски под этими колесами, что-ли?

- Санчо! воскликнул Дон-Кихот, не говорил ли я тебе, что мы прибыли в такое место, где я должен показать все мужество, всю силу этой руки. Видишь ли сколько волшебников, сколько чудовищ выходит против меня? Сколько привидений собралось ужаснуть меня своими страшными образами? Выходите, выходите злодеи! кричал он мельникам. "Я покажу вам себя". И приподнявшись на лодке принялся он из всех сил грозить своим мниным врагам. "Сволочь"! кричал он им; "сию же минуту возвратите свободу той особе, которую вы держите заключенной в вашей крепости. Возвратите свободу ей, кто бы она ни была, высокого или низкого звания, потому что я - Дон-Кихот Ламанчский, которому по воле небес предназначено привести в счастливому концу это приключение". С последним словом он принялся поражать или разсекать мечом своим воздух, по тому направлению, где стояли мельники. Ничего не понимая, что городил рыцарь, мельники выдвинули вперед шесты, чтобы остановить его очарованную лодку, плывшую прямо под колеса. Санчо кинулся на колени, умоляя небо спасти его от такой очевидной опасности, и, к счастию его, ловкие и проворные мельники успели таки остановить лодку. Тем не менее они не могли не опрокинуть ее и не выкупать Дон-Кихота и Санчо. И ни за что пропал бы здесь рыцарь - под тяжестью своего вооружения он два раза опускался на дно - еслиб не плавал как утка, да не помогли бы мельники, кинувшиеся в воду и вытаскивавшие оттуда за голову и ноги наших искателей приключений. Когда их вытащили, наконец, из воды, вполне утолившей их жажду, Санчо бросился на колени, скрестил руки и, подымая к небу глаза, молил Всевышняго избавить его навсегда от смелых предприятий рыцаря - его господина. В эту самую минуту приехали и рыбаки - хозяева лодки, на которой путешествовал Дон-Кихот и которую мельничные колеса разбили в куски; при виде такой беды рыбаки схватили Санчо, хотели раздеть его, и требовали, чтобы Дон-Кихот заплатил им за разбитую лодку.

С невозмутимым хладнокровием Дон-Кихот соглашался заплатит за все, лишь бы только мельники освободили заключенных в замке особ.

- Довольно, сказал про себя Дон-Кихот; убеждать словами эту сволочь, значило бы проповедывать в пустыне. К тому не в этом приключении действуют два волшебника: один на перекор другому. Один послал мне лодку, другой хотел утопить меня. Пусть несчастным пленникам поможет Бог; я же ничего больше сделать для них не могу, потому что мир, как я вижу, состоит из двух противудействующих друг другу начал. Проговорив это самому себе, он громко воскликнул потом, глядя на мельника: "несчастные друзья мои, заключенные в этой темнице! простите мне; мой и ваш злой гений не дозволяют мне освободить вас из вашего томительного плена. Сделать это, вероятно, предназначено другому рыцарю".

"В два такия плавания", сказал он, "мы потопим на дне речном все, что еще осталось у нас". Рыбаки и мельники с удивлением смотрели на этих господ, так мало походивших за обыкновенных людей. Они никак не могли взять в толк, что говорил и чего хотел от них Дон-Кихот, и считая рыцаря и оруженосца двумя полуумными, оставили их и разошлись себе: кто домой, а кто на старое место в самой мельнице. Санчо-же и Дон-Кихот возвратились туда, где ожидали их Россинантъи осел, и тем кончилось приключение с очарованной лодкой.