Дон-Кихот Ламанчский.
Часть вторая.
Глава XLII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть вторая. Глава XLII. (старая орфография)

Глава XLII.

Интересное и удачное окончание приключения с дуэньей Долоридой так понравилось герцогу и герцогине, что они, не желая упускать чудесного случая, представившагося им в лице Дон-Кихота, решились продолжать мистификации с ним. Составивши предварительный план и объяснив своим слугам, что делать каждому из них во время губернаторства Санчо на острове, герцог сказал на другой день Санчо, чтобы он принарядился и приготовился отправиться на остров, где его ждут, как майского дождя.

До земли поклонившись герцогу, Санчо ответил ему: "с тех пор, как сошел я с неба и с поднебесных высот, взглянув на землю, увидел ее такою маленькой, с тех пор у меня на половину отпала охота сделаться губернатором. Что за особенный почет властвовать на горчишном зернышке? Что за честь, что за величие повелевать полдюжиной тварей, величиною в орех? по крайней мере на верху мне казалось, что их не больше полдюжины на всем Земном шаре. Если бы ваша светлость пожаловали мне маленький, хотя бы в пол мили, островок на небесах, право я принял бы его с большей охотой, чем величайший остров на земле".

- Санчо, сказал герцог, на небесах, ты сам знаешь, я не могу дать тебе никакого кусочка, даже в ноготок величиною, подобные дары исходят от одного Бога. Все, что я могу дать тебе, - я даю; округленный, богатый, чрезвычайно плодородный остров, на котором ты в состоянии будешь приобрести себе, если съумеешь взяться за дело, сокровища небесные вместе с земными.

избу мою и вознестись между людьми, а только хочется мне попробовать, что за вкус такой у этого губернаторства.

- Если ты попробуешь его, ответил герцог, так пальцы съешь у себя; повелевать и заставлять себе повиноваться, это, Санчо, кушанье чрезвычайно сладкое. И когда господин твой сделается императором, - он непременно сделается им, это видно по обороту, какой принимают его дела, - тогда его не легко будет оторвать от трона, и ты увидишь, что он в глубине души пожалеет о том времени, которое он прожил, не бывши императором.

- Да, ваша светлость, ответил Санчо; а думаю, что хорошо повелевать даже стадом баранов.

- Пусть меня похоронят вместе с тобою, Санчо, воскликнул герцог, если ты не судишь обо всем, как нельзя лучше, и я уверен, ты станешь управлять островом так хорошо, как это обещает твой здравый ум. Но пока довольно. Завтра, Санчо, ты отправишься на остров, а сегодня вечером тебе вручат приличный костюм и приготовят все нужное в отъезду.

- Пусть меня одевают, как хотят, ответил Санчо; как 6бы я ни был одет, я все-таки останусь Санчо Пансо.

полу-ученое платье; потому что на том острове, который я вам даю, оружие также необходимо, как наука и наука - как оружие.

- О науке мне, правду сказать, толковать не приходится, сказал Санчо; я не знаю простых А, В, С... но мне довольно знать на память Евангелие, чтобы быть отличным губернатором. Оружие же я возьму такое, какое дадут мне, и буду владеть им, пока не повалюсь.

В эту минуту пришел Дон-Кихот. Узнавши, что Санчо должен в скором времени отправиться на остров, он взял его за руку и, с позволения герцога, повел в свою комнату, с намерением подать там своему бывшему оруженосцу несколько советов, относительно исполнения им правительственных обязанностей.

Вошедши в свою комнату, Дон-Кихот запер за собою дверь, усадил почти насильно Санчо возле себя и сказал ему важным и внушительным голосом: "Друг мой, Санчо! я бесконечно благодарю небо за то, что судьба улыбнулась тебе прежде, чем мне. Я, надеявшийся частью её даров вознаградить твои услуги, я еще стою на начале моей дороги, тогда как ты прежде времени, вопреки всякому, сколько-нибудь верному расчету, видишь себя на верху твоих желаний. Одни расточают подарки, проявляют везде и во всем щедрость, хлопочут, безпокоятся, просят, умоляют, встают до зари и все таки не достигают желанной цели. Другие же, не зная, как и почему, видят себя вознагражденными таким званием, которого домогаются толпы претендентов. Видно, правду говорят, что для искателей должностей и званий существует своего рода счастие и несчастие. Ты, например, Санчо, ты в сущности только большое животное, не бодрствуя по ночам, не вставая до зари, без малейшого труда с твоей стороны, но потому только, что тебя коснулось дыхание странствующого рыцарства, делаешься, ни больше, ни меньше, как губернатором острова. Говорю это тебе, Санчо, в тому, чтобы ты не приписал своим достоинствам оказанной тебе милости, но чтобы ты поблагодарил за нее прежде всего небо, так счастливо устроившее твои дела, а потом величие странствующого рыцарства. Теперь, когда сердце твое готово верить тому, что я тебе скажу, будь же, о, сын мой, внимателен к словам нового Катона, желающого подать тебе несколько советов и привести тебя в пристани спасения на этом бурном море, за котором тебе предстоит плыть; высокия должности, Санчо, - это глубокая бездна, покрытая мраком и украшенная раковинами".

"Во-первых, сын мой, имей в сердце страх Божий, ибо в нем начало премудрости; мудрый же никогда не впадает в ошибку".

"Во-вторых, думай всегда о том, кто ты, и старайся познать самого себя; это познание дается труднее всякого другого. Познав себя, ты никогда не уподобишься лягушке, хотевшей надуться до вола. И тебе не прийдется распускать хвоста, взглянув на некрасивые ноги свои {Намек на павлина.}; ты забудешь о них, размышляя о том, что когда-то ты пас в деревне свиней".

--"Я точно пас их, отвечал Санчо, но только бывши маленьким мальчиком, а когда из маленького мальчика я сделался маленьким человеком, тогда я пас не свиней, а гусей. Но это совсем, как мне кажется, не ждет к делу; ведь не все же губернаторы происходят из королевских фамилий.

- И потому то, именно, все те, которые достигают высоких званий из низкого состояния, сказал Дон-Кихот, должны соединять с важностью своего сана мягкость характера; украшенная мудростью, она предохранит их от яда злословия, от которого не в силах спасти никакой сан, никакой почет".

"Гордись, Санчо, своим скромным происхождением и не стыдись говорить, что ты сын крестьянина. Если ты сам не устыдишься его, тогда никто не пристыдит тебя им. Гордись лучше тем, что ты незнатный праведник, чем тем, что знатный грешник. Не ты первый, не ты последний; множество лиц низкого звания достигали высоких почестей тиары и короны; и бы мог утомить тебя, перечисляя их."

"Если ты изберешь добродетель своим руководителем, и постановишь всю славу свою в добрых делал, тогда тебе нечего будет завидовать людям, считающих принцев и других знатных особ своими предками. Кровь наследуется, а добродетель приобретается и ценится так высоко, как не может цениться кровь".

"И если в то время, когда ты будешь на твоем острове, к тебе приедет кто-нибудь из родных, до отошли его и не сделай ему дурного приема; напротив, обласкай его и отпразднуй его приезд. Этим ты исполнишь обязанности свои в отношении к Богу, не любящему, чтобы кто-нибудь отталкивал творение рук Его и вместе исполнишь обязанности в отношении к природе".

"Если ты привезешь к себе жену, а властителю не следует оставаться долго без жены, позаботься смягчить, образовать и ослабить её природную грубость; ибо все, что приобретет мудрый губернатор - расточит его грубая и глупая жена".

"Если бы тебе пришлось остаться вдовцом, - дело не невозможное, - и ты, благодаря своему положению, мог бы найти жену высокого происхождения, не женись на ней, если она послужит тебе приманкой к греху. Истинно говорю тебе, Санчо, за все, что приобретает жена судии, муж её ответит на последнем суде; и после смерти взыщется с него четверицей по тем счетам, которые вели за него при жизни другие".

"Не отдавай никакого дела на суд другому, что так любит невежды, претендующие на тонкость и проницательность".

"Пусть слезы бедняка найдут в сердце твоем больше сострадания, но не справедливости, чем дары богатого".

"Старайся открыть во всем истину; старайся прозреть ее сквозь обещания и дары богатых и сквозь рубище и воздыхания бедных".

"И когда правосудие потребует жертвы, не обрушай на главу преступника всей кары сурового закона, судия неумолимый не вознесется над судьею сострадательным".

"Но смягчая закон, смягчай его под тяжестью сострадания, но не подарков".

"И если станешь ты разбирать дело, в котором замешан враг твой, забудь, в ту минуту, личную вражду и пожни только правду. Да никогда не ослепит тебя личная страсть в деле, касающемся другого. Ошибки, в которые ты впадешь при этом, будут почти всегда неисправимы; и если даже можно будет исправить их, то только ценою твоей репутации и на счет твоего кошелька".

"Если придет к тебе с просьбой красивая женщина, не гляди за её слезы, не слушай её рыданий, но хладнокровно и строго обсуди то, чего она требует, если ты не захочешь потопить правды в слезах её и в её вздохах заглушить голос добродетели".

"Не оскорбляй словами того, кого ты принужден будешь наказать делом; человека этого и без того будет ожидать наказание, к чему же усиливать его пеприятными словами?"

"Когда прийдется тебе судить виновного, смотри на него, как на слабого и несчастного человека, как на раба нашей греховной натуры. И оставаясь справедливым.к противной стороне, яви, на сколько это будет зависеть от тебя, милосердие к виновному, потому что хотя богоподобные свойства наши все равны, тем не менее милосердие сияет в наших глазах ярче справедливости".

"Если ты станешь, Санчо, следовать этим правилам, ты долго проживешь на земле, стяжаешь славу вечную, все твои желания исполнятся, и мир и счастие поселятся в доме твоем. Ты пристроишь детей своих по твоему желанию, дети и внуки твои будут дворянами; люди благословят тебя при жизни, тихая кончина будет ожидать тебя в глубокой старости и нежные руки твоих правнуков закроют тебе глаза. Все, что я до сих пор говорил тебе Санчо, касалось украшения души твоей; выслушай теперь как и чем можешь ты украсить тело".