Дон-Кихот Ламанчский.
Часть вторая.
Глава XLIX.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский. Часть вторая. Глава XLIX. (старая орфография)

Глава XLIX.

Мы оставили великого губернатора страшно разгневанного крестьянином, прикинувшимся дураком. Наученный мажордомом, получившим от герцога самые точные инструкции касательно того, как поступать с губернатором на его мнимом острове, крестьянин этот превосходно подшутил над Санчо Пансо. Как ни прост был однако последний, он, тем не менее, нигде не спотыкаясь, ловко справлялся с насмешниками.

"Господа", сказал он окружавшим его лицам, к которым присоединился вошедший в ту минуту в залу доктор Педро: "теперь, получив тайную депешу герцога, я вижу, что судии и правители должны быть железными людьми; кого не утомит назойливость всех этих господ, приходящих к нам по разным делам и требующих, чтобы их выслушивали во всякое время и занимались бы только ими одними. И если бедный судия не выслушает и не удовлетворит их в туже минуту, по невозможности, или потому, что они не во время пришли, так господа эти проклинают, кусают, раздирают его, грызут его кости и даже оспаривают у нас нашу долю дворянства. Дурак! не лезь с твоими делами, выжди удобную минуту, не приходи в то время, когда губернатор ест или спит. Ведь судьи тоже люди из костей и тела; они тоже должны отдавать природе то, что она требует от них, кроме меня, не дающого своей природе кушать, благодаря стоящему здесь доктору Педро Черствому Тартафуера, который положил себе уморить меня, во что бы то ни стало, голодом, утверждая, что эта смерть есть именно жизнь. Чтобы послал Господь такую жизнь ему и всему его роду, то есть всем злым докторам, потому что хорошие доктора достойны лавровых венков".

Все знавшие Санчо Пансо удивлялись его умным речам, и не знали, чему приписать эту перемену, если не тому, что высокия должности иногда просветляют, иногда омрачают умы занимающих их лиц. На этот раз дело кончилось тем, что доктор Педро Черствый Тертафуера обещал Санчо позволить ему вечером поужинать, хотя бы для этого пришлось пожертвовать всеми афоризмами Гиппократа. Обещание это преисполнило радостью губернатора, нетерпеливо ожидавшого наступления вечера и вместе с ним ужина. И хотя ему казалось, что время остановилось на месте неподвижно, тем не менее наступила наконец так страстно ожидаемая им минута ужина, и ему подали кусок холодной баранины с луком и телячьи ножки, не первой впрочем молодости. Ужин этот показался Санчо вкуснее миланских рябчиков, римских фазанов, соррентийской телятины, марокских куропаток и лавиосских гусей.

- Господин доктор, сказал он за ужином Педро Речие, не трудитесь, пожалуйста, угощать меня изысканными блюдами; это значило бы снять желудок мой, приученный к козлятине, баранине, солонине, салу, репе и луку, с тех петлей, на которых он держится. Все эти дорогия кушанья переваривает он морщась, и иногда с отвращением. самое лучшее, что может сделать метр-д'отель, это принести мне винигрету; если в нем попадется и гнилая дичь, ничего, - он будет лучше пахнуть от этого. Набросайте туда всего, чего хотите; вы мне сделаете этим несравненное одолжение, и я постараюсь когда-нибудь отблагодарить вас за него. Но только, пожалуйста, обходитесь без шуток; угодно вам оставаться здесь - оставайтесь; не угодно, как угодно: будем жить и есть в мире и дружбе, помня, что Бог озаряет солнцем своим всех без исключения. Управляя этим островом, я сам ничего не возьму, и другому ничего не позволю взять. Вы знаете эту пословицу: станьте медом и мухи съедят вас, поэтому пусть каждый держит ухо востро, или я ему покажу, что чорт вмешался в пляску и что если только представится случай, так я чудес наделаю.

- Ваша милость изволили сказать глубокую правду, ответил метр-д'отель, и я за всех островитян этого острова ручаюсь, что они станут с верой и любовию служить вам; при таком управлении, как ваше, сколько можно судить о нем по началу, нам грешно было бы подумать или делать что-нибудь противное нашим обязанностям к вашей милости.

- Верю, ответил Санчо, и думаю, что только глупцы могли бы действовать или думать иначе. только повторяю еще раз, пусть позаботятся здесь о том, чтобы кормить меня и моего осла. Это самое главное, и теперь как нельзя больше кстати пришлось упомянуть об этом. В свое время мы обойдем кругом этот остров, который я намерен очистить от плутов, лентяев, бродяг и вообще всякой сволочи. Мне бы хотелось убедить вас, друзья мои, что бездельник в обществе - это сверлило в улье, съедающее мед, приготовленный трудолюбивыми пчелами. Я намерен покровительствовать земледельцам. сохранить гидальго их права, награждать людей чем-нибудь отличившихся и в особенности уважать религию и людей религиозных. Как вам это кажется, друзья мои? если это дурно, так я готов башку себе размозжить.

- Ваша милость, ответил мажордом, я только удивляюсь, как может человек неграмотный - вы, ваша милость, кажется совсем неграмотны, - высказывать такия истины и вообще говорить так умно, как вы. Клянусь вам, ни мы, ни те, это послал нас с вами сюда, никогда не ожидали от вас ничего подобного. На свете, как видно, каждый день приходится видеть что-нибудь новое, добавил метр-д'отель, шутки превращаются в серьезные речи и насмешники сами остаются осмеянными.

После ужина губернатор со всею свитой вознамерился обойти свой остров. Его сопровождали мажордом, секретарь, метр-д'отель, - на которого возложена была обязанность записывать все действия и движения губернатора - и целый полк алгазилов и разных должностных лиц. С жезлом в руках важно шел посреди этой толпы Санчо и обшедши несколько улиц услышал невдалеке стук оружия. Отправившись в ту сторону, где слышен был шум, они увидели двух бойцев, остановившихся при виде губернатора.

- Именем Бога и короля, воскликнул один из них, можно ли, спрашиваю, терпеть, чтобы здесь грабили чуть не среди белого дня и нападали на улицах, как на больших дорогах.

- Успокойтесь, сказал Санчо, и разскажите в чем дело, я здешний губернатор.

- Господин губернатор, отвечали ему, я вам разскажу, как можно короче, все дело. Господин этот только что выиграл вот в этом игорном доме напротив больше тысячи реалов, один Бог знает, как? Находясь при игре, я против совести позволил ему взять несколько кушей, и когда я ожидал, что в благодарность за это, он даст мне хоть один золотой, он отправился себе, по окончании игры, как ни в чем не бывало, с своим выигрышем, домой. Господин губернатор, у нас принято давать что-нибудь таким людям. как я, составляющим разного рода общества, где можно приятно провести время; мы помогаем играющим и предупреждаем могущия произойти при этом столкновения. Увидевши, что господин этот, положивши деньги в карман, преспокойно отправился к себе, я в досаде побежал за ним и вежливо просил его дать мне хоть восемь реалов; ему очень хорошо известно, что я человек порядочный и что у меня нет ни имения и никакого занятия, по воле моих родителей, не оставивших мне одного и не научивших другому. Но господин этот, больший вор чем Кавус, больший плут чем Андродилла, сказал, что он даст мне только четыре реала. Вы видите сами теперь, ваша милость, что у человека этого нет ни совести, ни стыда. Но ему бы не поздоровилось от его выигрыша, еслиб вы, господин губернатор, не подоспели на помощь; я бы показал ему себя.

- Что скажете на это? спросил Санчо обвиненного.

- Тоже, что и мой противник, ответил обвиненный; я не хочу давать ему больше четырех. реалов, потому что я и без того передавал ему довольно денег, и только добавлю, что люди, ожидающие благодарности от игроков, должны быть вежливы и брать то, что им дают, не входя с ними ни в какие счеты, если только им неизвестно наверное, что игрок плут и выигрывает нечисто, а что я не плут, это лучше всего доказывает то, что я ничего не хотел дать этому нахалу; воры же всегда делятся поживой с своими компанионами.

- Это правда, подтвердил мажордом и обратясь к Санчо, сказал ему: господин губернатор, что прикажете сделать с этими господами?

- А вот что, ответил Санчо; вы, выигравший чисто, или нечисто, или ни так, ни этак, дайте вашему противнику сто реалов и тридцать в пользу заключенных в тюрьме. А вы, не имеющий ни занятия, ни имения, и следственно проживающий здесь без всякого дела, возьмите поскорее эти сто реалов и завтра же убирайтесь отсюда; вы будете считаться изгнанным из этого острова на десять лет: если же вы вернетесь раньше срока, тогда эти десять лет вам придется доживать уж на том свете, потому что если вы ослушаетесь моего приказания, так я, или палач, по моему приказанию, вздернет вас на виселицу, и не возражать мне, или беда тому, это скажет хоть одно слово.

Услышав это, игрок вынул деньги и отправился домой, а противник его положил деньги в карман и покинул остров. По уходе их Санчо сказал: "или я ничего не буду значить здесь, или и уничтожу эти зловредные, по моему мнению, игорные дома."

- Вот этого, что возле нас, отозвался из толпы один актуариус, вашей милости нельзя будет уничтожить; его содержит знатный господин, который теряет гораздо больше денег, чем сколько выбирает их с карт. Другое дело: игорные дома, содержимые разной сволочью; над теми, ваша милость, вы можете показать вашу власть. К тому же в них гнездится наибольше плутовства, потому что в порядочных домах шулера не смеют выказывать своего искуства. И так как теперь все играют, поэтому пусть лучше играют у хороших людей, чем у какого-нибудь шулера, где несчастного простяка давять с вечера до утра и наконец совсем задавливают.

В эту минуту стрелок земской стражи подвел к губернатору какого-то молодого человека.

- Господин губернатор, сказал стрелок, человек этот шел возле нас, и увидевши вашу милость бросился бежать со всех ног назад: явный знак, что это плут. Я побежал за ним, и если бы он не посколбзнулся и не упал, так я бы никогда не догнал его.

- Молодой человек, почему ты пустился бежать? спросил Санчо.

- Чем ты занимаешься?

- Ткачеством.

- Что ты ткешь?

- Железо для копий, с вашего позволения.

- А, так ты шута вздумал корчить, вздумал смеяться мне в глаза, ладно? Куда и зачем ты отправляешься?

- Освежиться воздухом, ваша милость.

- А где освежаются здесь воздухом?

- Там, где он освежает.

- Прекрасно. Ты, как я вижу, не глуп, за словом в карман не лезешь. Представь же себе, мой милый, что я воздух, который освежает и отправляет тебя в тюрьму. Взять его и запереть, воскликнул губернатор; он у меня и без воздуху проспит эту ночь.

- Ваша милость, сказал юноша, вы посадите меня в тюрьму точно также, как сделаете королем.

- А почему я не посажу тебя в тюрьму? спросил Санчо. Разве не могу я велеть сейчас-же связать тебя.

- Какая бы ни была ваша мочь, отвечал юноша, но только ее не хватит на то, чтобы заставить меня проспать в тюрьме.

- Как не хватит? перебил Санчо; взять его сию же минуту; пусть он разуверится собственными глазами в том, отпустить ли его тюремщик, при всем желании повеликодушничать из интереса. Я заставлю его заплатить две тысячи червонцев штрафу, если он позволит тебе сделать хоть шаг из тюрьмы.

- Шуточки, сказал юноша, весь свет не заставит меня проспать в тюрьме.

- Чорт! воскликнул Санчо; ангел хранитель, что ли выпустит тебя оттуда; он - снимет с тебя цели, в которые я велю заковать тебя?

- Господин губернатор, сказал развязно юноша; взглянем на это дело, как люди умные. Положим, что вы пошлете меня в тюрьму, что меня закуют в кандалы, бросят в подземелье, и вы пообещаете строго наказать тюремщика, если он отпустит меня; положим, что он послушает вас, и все-таки, если я незахочу спать и всю ночь не сомкну глаз, так в вашей ли власти заставить меня спать против моей воли.

- Нет, клянусь Богом, нет, воскликнул кто-то из толпы: молодец с честью выпутался из дела.

- Так что если ты не будешь спать, сказал Санчо, то сделаешь это в угоду себе, а не на перекор мне.

- Нет, нет, у меня и в мыслях этого не было, ответил юноша.

- В таком случае отправляйся себе с Богом домой, продолжал губернатор, и пошли тебе Господь сладкий сон; я не хочу тебя лишать его. Но только советую тебе никогда вперед не шутить с властями, неровен час, - наткнешься пожалуй на такую, перед которой прикусишь язык.

Юноша ушел, и губернатор отправился дальше. Через несколько минут стрелки привели к нему какого-то нового господина, держа его за руки!

её волосы, и вся она была прелестна, как тысячи жемчужин востока. Ее осмотрели с верху до низу, и увидели, что на ней были надеты зеленые панталоны из золотой парчи и верхнее платье из белой золотой ткани под разстегнутым жилетом из такой же зеленой парчи, как и панталоны. Красные шелковые чулки её завязаны были белыми тафтяными подвязками с золотыми застежками, засыпанными мелким жемчугом; белые башмаки в роде мужских, богатый кинжал за поясом, вместо шпаги, и блестящие перстни довершали её костюм. Девушка эта понравилась всем, но кто она? этого никто не знал. Появление её удивило в особенности тех, которым известны были все приключения, которые намеревались устроить губернатору на его острове. Но неожиданная встреча с незнакомой красавицей произошла без их ведома и участия, и они в недоумении ожидали, чем кончится это дело? Пораженный красотой молодой девушки, губернатор спросил ее: "кто она, куда идет и с какой стати она так оделась?"

Опустив глаза в землю, краснея от стыда и волнения, молодая девушка отвечала: "я не могу сказать перед всеми того, что мне следовало сохранить в большой тайне. Уверяю вас только, что я не воровка, не злодейка, не плутовка, а несчастная молодая девушка, доведенная ревностью до того, что забыла уважение к самой себе".

- Господин губернатор, вмешался мажордом, велите толпе отойти; пусть эта девушка откроет вам наедине свою тайну.

Губернатор приказал толпе отойти и при нем остались только мажордом, метр-д'отель и секретарь. Видя возле себя так мало лиц, молодая девушка сказала: "Я дочь Педро Перез Мазорка; отец мой занимается здесь обработкой шерсти и часто приходит обедать к моему отцу".

- Что за безсмыслица, перебил мажордом; я очень хорошо знаю Педро Переза, и знаю, что у него нет ни сыновей, ни дочерей; кроме того, ваш отец, вы говорите, ходит обедать к вашему отцу.

- Право, я так взволнована, что сама не знаю, что говорю, отвечала молодая девушка. Я дочь вовсе не Педро Переза, а Диего Лона, которого вы все должны знать.

- Вот это сказано по крайней мере с смыслом, заметил мажордом: я знаю Диего Лону; знаю, что он богатый и благородный гидальго и что у него есть сын и дочь, которой никто не видел с тех пор, как он овдовел, он держит ее в заперти и не позволяет, как говорят, взглянуть на нее даже солнцу, тем не менее о ней ходят слухи, что она чудо какая красавица!

- Это совершенная правда и эта дочь я сама; красавица я или нет? об этом вы можете судить теперь сами, сказала молодая девушка, заливаясь слезами.

- Должно быть, в самом деле, с всю случилось что-нибудь особенное, шепнул секретарь метр-д'отелю, если такая благородная девушка в такое время и в таком платье убежала из дому.

Санчо утешил бедную девушку, как мог, и просил ее сказать без страха все, что случилось с нею, обещая от имени всех окружающих её лиц помочь ей от души всем, чем будет возможно.

- Вся беда моя в тон, продолжала незнакомая девушка, что отец держит меня в заперти, вот уже десять лет; с тех самых пор, как черви земные едят мою мать. У нас служат обедню в богатой домовой каплице, и во все это время я видела днем только солнце небесное, а ночью звезды и луну. Я не знаю, что такое улицы, города, храмы, ни даже что такое люди, потому что я не видела никого, кроме моего отца, брата и Педро Переза, нашего фермера, который часто ходит к нам; чтобы заставить меня не знать моего отца, он выдает себя за моего отца. Это вечное затворничество, это постоянное запрещение выходить из дому, даже в церковь, повергли меня в какую-то безвыходную грусть; и так я живу вот уже несколько месяцев. Я хотела увидеть свет, или по крайней мере край, в котором я родилась; мне казалось, что в этом нет ничего предосудительного дня благородной молодой девушки. Когда я услышала, что на свете бывают бои быков, что на свете представляются комедии и играют в кольцо, я все спрашивала моего брата, - он только годом моложе меня, - что это такое, спрашивая его вместе с тем о многом другом, чего я никогда не видела. Брат отвечал мне, как умел, и только усиливал во мне желание увидеть все это собственными глазами. Но чтобы передать историю моей погибели, я должна сказать вам, что я просила, умоляла моего брата; о, лучше бы никогда не спрашивала его я ни о чем.... с этими словами молодая девушка опять залилась слезами.

- Сделайте одолжение, продолжайте, сказал ей мажордом; скажите, что с вами случилось: ваши слова и слезы держат нас в недоумении.

- Еще иного остается выплакать мне слез, ответила девушка, но немного остается сказать вам. Что делать? неблагоразумные, дурно направленные мечты всегда приводят к печальным последствиям.

или даже жемчужины востока; и сильно хотелось ему, чтобы несчастие её было далеко не такое страшное, как это можно было предположить по её вздохам и слезам. Губернатора между тем безпокоило то, что она не кончает своего рассказа, и он попросил ее, наконец, не задерживать его, потому что уже поздно, а ему между тем остается обойти еще значительную часть города.

- Все мое несчастие, вся беда моя в том, продолжала девушка, что я попросила брата дать мне свое платье, в котором я могла бы ночью, когда отец спит, осмотреть город. Докучаемый моими просьбами, брат согласился, наконец, дать мне свое платье, а сам оделся в мое; и оно так пришлось ему, как будто нарочно сшито для него; у брата моего нет еще совсем усов, продолжала она, и в моем платье он очень похож на хорошенькую молоденькую девушку. Толкаемые нашим глупым, неопределенным желанием, мы ушли переодетые - я думаю час тому назад - из дому, и когда захотели вернуться, тогда увидели большую толпу народа. "Сестра", оказал мне брат, "это должно быть караул; повесь же ноги на шею и беги за мною; если нас узнают, беда нам." Сказавши это, он повернулся назад и пустился не бежать, а лететь. Я же, пробежавши шесть шагов, упала, - так ужасно я испугалась; тут подошли во мне эти люди и привели к вам; мне так стыдно теперь показаться перед всеми переодетой безстыдницей.

- И больше ничего не случилось с вами? сказал Санчо; и вовсе, значит, не ревность, как вы говорили, заставила вас уйти из дому?

- Больше ничего не случилось со мною, ответила молодая девушка, и вовсе не ревность заставила меня уйти из дому, а только желание взглянуть на свет, или просто на здешния улицы.

В эту минуту, как бы в подтверждение слов молодой девушки, стрелки привели её брата, пойманного впереди сестры. Он был одет в дорогую штофную юбку, покрытую голубым штофным бурнусом с золотой бахромою, на голове у него не было ничего, кроме его волос, казавшихся золотыми кольцами; такие были они светлые и кудрявые.

же, что и его сестра, и своим рассказом до нельзя обрадовал успевшого влюбиться в незнакомую девушку метр-д'отеля.

из дому, собственно из любопытства и без всякого другого намерения, и все было бы рассказано без вздохов и всхлипываний.

- Это правда, сказала молодая девушка, но я так была взволнована.

- Ну, беда не Бог знает какая, заметил Санчо; ступайте с нами: мы отведем вас назад к вашему отцу, он, может быть, не заметил вашего отсутствия; только вперед не будьте такими любопытными детьми и не желайте так сильно взглянуть на свет. У хорошей девушки сломана нога и сидит она дома; женщину и курицу бегание к добру не приведет, и та, которая хочет увидеть других, хочет, чтоб и другие ее увидели, и довольно.

Молодой человек поблагодарил губернатора за себя и за сестру, и толпа направилась к дому молодых беглецов; - до него было не далеко. Подойдя к нему, молодой человек швырнул камнем в окно, и ожидавшая этого знака служанка в ту же минуту отворила двери, в которые и вошли брат с сестрою. Отведши их домой, губернатор и его свита остались удивлены красотой этих детей и желанием их посмотреть свет, ночью, не выходя из своего местечка; фантазию эту приписали, конечно, их молодости. Пораженный в самое сердце метр-д'отель решился на другой же день предложить руку молодой беглянке, уверенный, что ему не откажут; он так близок был к особе герцога. У Санчо тоже явилось некоторое желание женить брата этой девушки на Саншете; и он решился в свое время устроить это дело, уверенный, что никакой жених не может отказать дочери губернатора. Так кончился обход, сделанный ночью губернатором; через два дня рушилось его губернаторство и с ним все надежды Санчо, как это мы увидим впоследствии.