Дон Кишот Ламанхский.
Часть первая. Том первый.
Глава Х. Разговор Дон Кишота с оруженосцем

ГЛАВА Х

Разговор Дон Кишота с оруженосцем¹⁶⁸

Санко, испытав, каковы слуги у бенедиктинцев, не смел приступить к поединщикам. Он смотрел на них издали, усердно молясь о спасении Дон Кишота. Увидя, что он победил и садился на Рыжака, подбежал к нему проворно, стал на колена, поцеловал его руку и сказал почтительным голосом:

- Любезный господин! Если рассудите подарить мне остров, который теперь взяли, то уверяю вас, что буду с ним управляться как должно.

- Добрый Санко! - сказал Дон Кишот. - В таких приключениях не берут островов! Это простая встреча, поединок, в которых нередко наша братья рыцари теряют уши и головы; потерпи немного, в другом случае получишь губернаторство!

Санко поблагодарил рыцаря, поцеловал у него руку и, посадя его на Рыжака, поехал за ним рысью.

Наш герой, отдалясь немного, своротил с большой дороги в лес.

- Послушайте! - сказал оруженосец. - Не худо, если мы спрячемся в церковь¹⁶⁹. Тот - больно изувечен. Узнает об этом святая Германдад¹⁷⁰ - беда! Засадят нас в тюрьму, и, Бог знает, выпустят ли когда-нибудь!

- Что ты говоришь! - отвечал Дон Кишот. - Когда странствующих рыцарей в тюрьму сажают? Разве грех послать неприятеля своего в тартар!

- Не знаю, что такое тартар, с которым все подрались, но знаю, что святая Германдад посылает в тюрьму всех драчунов без разбору!

- Не бойся ничего, друг мой! Не бойся! Я посмотрю, как осмелится Германдад меня тронуть! Я сам возьму её в плен! Теперь скажи мне Санко, без лести, видал ли когда-нибудь на земле рыцаря храбрее меня? Читал ли в истории, чтобы кто лучше отражал нападения, нападал быстрее, проворнее отводил удары и сильнее поражал неприятеля? Скажи! Признайся!

- Признаюсь, рыцарь, что мало читал историков, потому что ни читать, ни писать не умею. Но готов биться об заклад, что не знаю господина храбрее вас. Помолим Господа, чтобы храбрость не привела нас туда, куда я сказывал! Но советую вам, сударь, подумать о своем ухе, кровь течет из него ручьями. Я взял на случай мази, корпии; приложите их к ране!

- Ах, мой друг! Для чего я не вспомнил об этом прежде! Составить бы скляночку бальзама храбрых¹⁷¹, и все лекарства были бы не нужны!

- Какой это эликсир?

лекарство и меня в сражении разрубят пополам (что с нами, рыцарями, почти всякий день случается), то смотри, не забудь! Немедленно подыми ту половину, которая упадет на землю, и прежде, нежели кровь запечется, приставь ее к той, которая на седле останется! Смотри, чтобы они как можно плотнее сошлися; потом дай мне выпить несколько капель моего бальзама; увидишь, что я встану жив и здоров по-прежнему!

- Если так, то я уступаю вам острова и королевства и прошу только сказать мне, как составлять этот бальзам. Я стану продавать его по три реала унцию; в короткое время накоплю множество денег и проживу ими век свой лучше всякого губернатора. Скажите мне, как дорого станет приготовление вашего лекарства?

- За три реала можно получить более шести кружек!

- Эх! Боже мой! Давно бы дать рецепт, и все кончено!

- Потерпи, Санко, тот секрет не так важен; у меня и других довольно! Теперь полечи мое ухо. Признаться, оно меня беспокоит.

Санко вынул из котомки мазь и корпию; но Дон Кишот, увидя, что шишак изломан, едва не обезумел!

- Вечный создатель, - закричал он, обнажив меч и подняв глаза к небу, - клянусь не прикасаться к пище, не подходить к жене и соблюдать много такого, чего теперь не могу вспомнить, но что маркиз Мантуанский соблюдал в подобном случае, до тех пор, покуда не отмщу дерзновенному, оскорбившему честь мою¹⁷².

- Что вы говорите? - перехватил Санко. - Рыцарь, который вас обидел, и так наказан - вы послали его к госпоже Дульцинее. Довольно с вас! Более не за что на него сердиться!

- Ты судишь справедливо, - сказал Дон Кишот, - я должен простить его, и мой обет уничтожен, но пока не найду шлема, столь же крепкого, несокрушимого, как Мамбринов, дорого стоивший Сакрипанту¹⁷³, по тех пор клятва моя остается в своей силе.

- Не клянитесь, рыцарь! Вы за ничто погубите свою душу! Если мы долго не встретим человека в шлеме, что немудрено в таком месте, в котором одни погонщики мулов и ямщики попадаются, то неужели по тех пор станете поститься и не возьмете в рот куска хлеба, как маркиз Мантуанский?

- Что ты говоришь, Санко! Я уверен, что мы через минуту встретим такое множество рыцарей, какого и на осаде Альбраки не видано!¹⁷⁴

- Верю! И дай Бог, чтобы в этот раз попался нам остров, которого я жду не дождусь.

¹⁷⁵ С ними внакладе не останешься; они десяти островов стоят!

- Но, - прибавил он, - оставим эту материю, вынь мне чего-нибудь из сумки; я голоден и не вижу в окружности ни одного замка, в котором бы можно было провести ночь и составить бальзам; ухо мое разболелось не на шутку!

- В моей сумке нет ничего, кроме хлеба, луку и сыру; я боюсь потчевать такою дрянью знатного рыцаря!

- Ты худо меня знаешь, Санко! Ты не читал "Истории об рыцарях" и не можешь судить об них! Мои храбрые товарищи никогда за стол не садились, разве только на праздниках королевских. В другое время питались они воздухом; но, будучи такими ж людьми, как и все, иногда принимали в себя немного пищи. Должно думать, что, ездя по лесам и пустыням и не имея с собою повара, они ели то же, что ты мне теперь предлагаешь. Последуем примеру их и не станем вводить новых обыкновений!

вас и чем-нибудь посытнее - для себя!

- Я не говорю, Санко, чтобы мы, рыцари, непременно должны были питаться одними сухими плодами; мне известно травы.

- Тем лучше, когда известны! Тем лучше! Мы со временем и до трав доберемся!

Разговаривая таким образом, наши путники обедали каждый на своей скотине. Желание найти ночлег до наступления ночи понудило их сократить свою трапезу. Но как ни спешили они, солнце село и оставило их на широком поле. Вдали сверкал огонь в пастушьих шалашах. Они поспешали к ним: Санко едва не плакал, видя, что принужден ночевать не в деревне; а Дон Кишот напротив рад был провести ночь под чистым небом, при свете луны, как прилично рыцарю и верному любовнику.

¹⁶⁸ Разговор Дон Кишота с оруженосцем -- У Сервантеса глава называется "О том, что еще произошло у Дон Кихота с бискайцем и об опасности, которой он подвергся из-за табуна янгуэсцев", что не совпадает с ее содержанием. См. об этом в статье Н. И. Балашова "Двунеуязвимость Дон Кихота" в кн.: Сервантес. Дон Кихот. Т. 1. М., 2003. С. 527--591 и в кн.: Пискунова С. И. "Дон Кихот" Сервантеса и жанры испанской прозы XVI--XVII веков. М., 1998. Жуковский дает название этой главе вслед за Флорианом.

¹⁶⁹ -- В эпоху средневековья церковь пользовалась исключительными привилегиями, в частности, служители церкви и прибегавшие к ее покровительству лица не были подсудны светскому суду.

¹⁷⁰ святая Германдад -- Имеется в виду "Санта Эрмандад" ("Святое Братство") - боевой союз городов, выступавший в защиту городских вольностей от королевской власти. Впоследствии так называлась и полиция и инквизиция. В переводе встречаем также: Ермандад.

¹⁷¹ Составить бы скляночку бальзама храбрых...- "Фьер-а-Бра" рассказывается о том, как великан-сарацин Фьер-а-Бра похитил из Рима две склянки с остатками бальзама, которым якобы было умащено тело распятого Иисуса Христа. Бальзам обладал чудодейственной силой: испивший его исцелялся от ран. Олнвьер, один из 12-ти пэров, взял Фьер-а-Бра в плен и обратил его в христианство, после чего Карл Великий дал ему феод в Испании. Фьер-а-Бра передал Оливьеру склянки с бальзамом. Оливьер, испробовавший на себе силу бальзама, бросил обе склянки в реку, чтобы никто из рыцарей не надеялся на чудесное исцеление. В Испании существовал перевод старофранцузского прозаического переложения поэмы, опубликованный под названием "История императора Карла Великого и двенадцати пэров Франции, а также жестокой битвы, кою имел Оливерос с Фьеробрасом" (1525).

¹⁷² ...что маркиз Мантуанский соблюдал в подобном случае, до тех пор, покуда не отмщу дерзновенному, оскорбившему честь мою. -- В романсе о маркизе Мантуанском есть следующие строки: "Клянусь Господом Всемогущим / И Марией - матерью Божьей / И святым причастием, / Которое здесь совершают, / Никогда не чесать головы / И не брить бороды, / Не носить никакой другой одежды / И не менять сапог, / И не приближаться к жилью людскому, / И не снимать вооруженья / Разве что ненадолго, / Чтобы обмыть тело, / И не есть на скатертях / И не садиться за стол, / Пока не убью Карлото, / Воззвав к правосудию или вызвав на бой". Однако в романсе не говорится о том, что маркиз поклялся "не тешиться со своей женой". Об этом говорится в другом романсе - из "сидовского" цикла. В сознании Дон Кихота эти романсы контаминируются.

¹⁷³ ...шлема, столь же крепкого, несокрушимого, как Мамбринов, дорого стоивший Сакрипанту... -- Мамбрин - один из персонажей поэм Боярдо и Ариосто, мавританский царь, обладатель чудодейственного золотого шлема, предохранявшего от ранений. Однако к этому шлему Сакрипант - черкесский царь, один из персонажен поэм Боярдо и Ариосто, влюбленный в Анджелику и принимающий участие в защите Альбраки, отношения не имеет. Владельцем шлема Мамбрина был Рейнальдо Монтальбанскпй, убивший Мамбрина.

¹⁷⁴ -- В поэме Боярдо рассказывается о том, как татарский царь Агрикан, желая получить в жены принцессу Анджелику, во главе двухмиллионной армии осадил неприступную крепость Альбраку, в которую король Катая Галафрон заключил свою дочь. В сражениях вокруг осажденной крепости принимают участие рыцари многих стран.

¹⁷⁵ ...есть у нас в запасе на твердой, земле королевства: Дания, Собрадиза! -- Дания часто упоминается на страницах "Амадиса Галльского". Сольядиса (у Жуковского - Собрадиза) - очевидная опечатка первого издания романа Сервантеса. Нужно читать: Собрадиса - вымышленное королевство, правителем которого становится брат Амадиса Галльского Галаор.