Дон Кишот Ламанхский.
Часть первая. Том первый.
Глава XV. Печальное знакомство

ГЛАВА XV

Печальное знакомство

Сид Гамед Беленжели уверяет, что наш герой с намерением отказался от предложения Вивальдова: он хотел найти Марселлу и предложить ей свои услуги и защиту. В самом деле, он долго искал ее с своим оруженосцем, и наконец, отчаясь найти, остановился посреди прекрасного луга, орошенного чистым ручьем. Оба сошли на землю, пустили коня и осла на свежую траву, вынули обед из котомки и начали без церемоний кушать за одним столом под чистым небом. Санко не связал Рыжаку ног, зная тихий нрав его и целомудрие; но фортуна или, лучше сказать, дух-соблазнитель привел в сие место несколько галлицийских кобыл, которых стерегли погонщики мулов, расположившиеся на лугу обедать.

Целомудренный Рыжак, видя кобыл, вздумал к ним приласкаться. В минуту, не спрося позволения у своего господина, вытягивает он сухую шею свою, делает несколько прыжков и, с видом учтивого искателя, подбегает к красавицам; но красавицы, которые, может быть, не расположены были к шуткам, встретили его ляганьем, сбили с него седло, всю конскую сбрую и оставили голым любовника. По несчастию, погонщики, увидя издали покушение дерзкого Рыжака, подбежали к нему с коваными палками и так ловко отпотчевали обожателя, что несчастный растянулся без движения. Но герой и оруженосец спешили к нему на помощь.

- Друг Санко! - говорил Дон Кишот задыхаясь, - бездельники сии не рыцари; ты можешь помочь мне! Отмстим за оскорбление Рыжака!

- А как бы вы думали отмстить за него? - перехватил Санко. - Их двадцать, а нас двое, и не стоим полутора.

- Я стою тысячи! - закричал Дон Кишот; обнажил палаш, бросился на одного погонщика, рассек кожаный камзол его и поранил руку.

Санко вздумал подражать рыцарю и обнажил свой меч-кладенец.

Погонщики, стыдясь, что два человека их били, принялись за свои кованые палки; окружили наших героев и начали над ними испытывать силу свою. Санко первый лег; Дон Кишот, несмотря на свою храбрость, скоро за ним последовал и упал к ногам Рыжака; погонщики, боясь, не слишком ли наказали своих неприятелей, поспешно собрали кобыл и отправились в путь, оставя господина, слугу и коня, лежащих друг подле друга. Санко прежде всех пришел в себя и закричал слабым и жалобным голосом:

- Господин Дон Кишот! Ах! Господин Дон Кишот...!

- Что, Санко? - отвечал рыцарь также печально и уныло.

- Нельзя ли дать мне каплю вашего прекрасного бальзама? Он, может быть, для ломаных костей также полезен, как и для ран!

- Твоя правда, мой друг, если бы я хотя немного имел его с собою, то бы ни в чем другом не было нам нужды. Но даю тебе рыцарское слово! Через два дни бальзам поспеет, или у меня рук не будет!

- А когда, вы думаете, будут у нас ноги?

- Не знаю, бедный Санко; надобно признаться, что всей беде я один причиною. Какая нужда была мне драться с такими людьми, которые не рыцари! Я справедливо наказан за преступление законов наших! Вперед, сын мой, следуй прежним моим советам! Когда увидишь, что нападут на нас такие же бродяги, не ожидай моей помощи, напади на них один и накажи, как тебе угодно. Когда же рыцари подоспеют к ним на помощь, не беспокойся! Тогда я вступлюсь за тебя, а ты, я думаю, знаешь, какова сила грозной руки моей!

- Ох! Сударь, я вам сказывал, что не люблю шуметь и ссориться. Я человек тихий, имею жену и детей; никто скорее меня не прощает обид прошедших, настоящих и будущих, кто ни будь обидчик, рыцарь, не рыцарь, для меня все равно - я не злопамятен! Итак, прошу не погневаться, в первый и последний раз я взял в руки эту проклятую шпагу; вперед не дотронусь до нее пальцем!

- Помилуй! Что ты говоришь, Санко; когда бы у меня не так бока болели, когда бы я мог свободнее говорить, то, верно, доказал бы тебе несправедливость твоего мнения. Скажи мне, безумный болтун, если ветр счастия (которое, сказать правду, нам неблагоприятно в сию минуту) надует паруса нашей надежды и принесет нас к берегу острова, обещанного тебе мною, скажи, что станешь тогда делать, не будучи рыцарем, не желая быть им и не имея ни мужества, ни твердости, необходимых для владыки?.. Ты знаешь, что во всякой, недавно завоеванной земле есть умы беспокойные, упрямые, готовые к мятежам и бунтам? Чем же удержать и победить их новому обладателю, как не мудростию и мужеством?

- Статное дело! - перехватил Санко. - Но теперь променял бы советы на пластыри. Попытайтесь, не можете ли встать? Мы бы общими силами подняли Рыжака, хотя он этого не стоит после хлопот, каких нам наделал. Я не ожидал от него таких проказ; я почитал его тихим и целомудренным! Правду говорят люди: век живи, век учись! А вы, сударь! Кто бы мог подумать, после вашей прекрасной победы над странствующим бискайцем, чтобы вас так изувечили палками?

- Ах, друг мой, Санко! Я бы умер от стыда и горести, когда бы не знал, что такие случаи неразлучны с моим званием!

- Что за черт! Я не слыхал от вас, чтобы рыцарей могли бить палками! Прекрасно! А как часто дают им такие праздники? Я сказываю наперед, что если то же будет с нами в другой раз, то мы третьего не дождемся!

- О, друг мой, Санко! Добродетель рыцарей подвержена великим испытаниям. Нередко, за час до получения короны, бывают они удавлены, удушены, изувечены! Скажи сам, не попался ли славный Амадис в руки волшебника Аркалая²⁰⁴, который, привязав его к столбу, сек нещадно ременною плетью. Меня уверял один тайный автор, что и сам рыцарь Солнца²⁰⁵, провалясь сквозь пол в одном очарованном замке, очутился в цепях посреди своих неприятелей, и что его принудили выпить такое лекарство, от которого он едва не лопнул. Это меня утешает! Рыцари во всякое время терпели оскорбления, перед которыми наши ничего не значат; к тому же, если рассмотреть дело поближе, то нас били не палками, а коваными кольями. Это великая разница!

- Не знаю, правду ли вы говорите, потому что не видал, чем нас били! Не успел я взять в руки своей шпаги, как почувствовал себя на земле, на этом самом месте!

- Встанем, друг мой, и подадим помощь бедному Рыжаку! Ему досталось не меньше нашего!

- И поделом! Он такой же странствующий рыцарь? А мой осел здоровехонек! Посмотрите, как бодро похаживает! Сердце прыгает от радости!

не стыдно: Силен, добрый воспитатель Бахуса, въезжал в стовратый город на прекраснейшем осле в свете!²⁰⁶

- Этот господин Силен, конечно, держался прямо, а вас, я думаю, надобно будет положить поперек, как кулек с хлебом.

- Поедем, как будет можно, Санко? Великая честь быть раненым на сражении. Подымайся, друг мой, и тащись за ослом; надобно до ночи выехать из этой пустыни!

Бедный оруженосец начал подыматься, кряхтел, вздыхал, кричал, бранил и себя, и рыцаря, и погонщиков; наконец кое-как стал на ноги, и скорчась в дугу, потащился к ослу, который, не заботясь о господах своих, гулял по лугу и кушал траву. Поймав осла, оруженосец подошел к Рыжаку, которому не доставало слов, чтобы жаловаться на судьбу свою; помог ему подняться; потом положил Дон Кишота на осла, привязал Рыжака к хвосту и, взявши в руки повода, отправился на большую дорогу. Не пройдя мили, увидели они постоялый двор, который наш рыцарь не преминул принять за великолепный замок. Оруженосец со всем красноречием доказывал ему, что это трактир; герой стоял твердо в своих мыслях, и спор еще не кончился, когда Санко вошел в ворота с своею свитою.

Примечания

²⁰⁴ -- В гл. XVIII первой книги "Амадиса Галльского" рассказывается, как враг Амадиса Аркалаус при помощи волшебства смог победить рыцаря и взять его в плен.

²⁰⁵ -- Ни один из авторов романа "Рыцарь Феба" не сообщает этих неподобающих, столь унизительных для "зерцала рыцарей" подробностей.

²⁰⁶ ...Силен, добрый воспитатель Бахуса, въезжал в стовратый город на прекраснейшем осле в свете! Семивратными.