| Автор: | Сервантес М. С., год: 1604 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XL
Продолжение истории пленника
Подле нашей тюрьмы находился дом одного знатного и богатого мавра. Окна сего дома, чрезвычайно узкие, с решетками, были обращены к нам на двор. Однажды я оставался в баньи один с тремя товарищами; другие невольники отведены были на работу. Мы бегались взапуски от скуки. Вдруг, поднявши нечаянно глаза, увидел я, что решетка одного из узких окон немного растворилась, и по стене спустился узелок, привязанный к снурку. Я указал на него одному из моих товарищей; он подбежал к окну: узелок быстро поднялся вверх. Товарищ мой возвратился с печальным видом назад, и узелок спустили на прежнее место; другой и третий подходили к нему без успеха: я подошел в свою очередь, и узелок упал к ногам моим. Я развязал его и нашел в нем десять золотых монет. Можете вообразить, как обрадовался несчастный пленник, забытый миром и лишенный необходимого; можете вообразить, с каким восторгом благодарил он сего невидимого благодетеля, который подавал ему руку помощи, который так ясно доказал, что ему, а не другому, хотел благодетельствовать. Я посмотрел со вниманием на решетку: рука белая, как снег, ее затворила; мы уверились, что неизвестный благодетель была женщина, и низко поклонились ей, положив крестом руки на грудь по обычаю мавров. Через минуту решетка опять растворилась; нам показали крестик, сделанный из тростника, и тотчас опять затворили окно. Мы подумали, что христианка жила в этом доме и пеклась о своих братьях; но белизна руки, но алмазные браслеты, украшавшие прекрасную руку, противоречили нашему мнению.
Теряясь в заключениях, мы не сводили глаз от окна; целые две недели оно не отворялось; в это время мы только успели узнать, что этот дом принадлежал богатому алжирцу Ажиморато35, бывшему лапатскому алкаду36 (важное достоинство). Мы уже теряли надежду опять увидеть снурок благодетельный, как вдруг он явился опять с узлом, который казался больше и полнее. Опять те же опыты, опять я один получил преимущество. В узле нашлось сорок золотых ефимков с письмом на арабском языке, внизу которого начертан был крест. Я поцеловал крест и платок, подал знак, что прочту письмо, и та же белая, прекрасная рука затворила опять решетку.
Сие вторичное благодеяние не меньше первого нас обрадовало; но мы не знали по-арабски, а надобно было прочесть письмо. Долго искали мы человека, достойного нашей доверенности; наконец, я решился вверить свою тайну одному ренегату из Мурции37, который отменно был ко мне привязан во все время моего заточения и ждал от меня преважной услуги: свидетельства в том, что я признаю его честным человеком, искренно желающим принять обратно свою религию. Ренегаты нередко употребляют во зло такие свидетельства. Они спасают ими жизнь свою, попадаясь в руки христиан, которых разбивают на море. Но мой ренегат, казалось, был честный человек; я дал ему свидетельство, и сомнения мои кончились. Совершенно завися от меня, он не мог быть моим предателем: он был бы живой брошен в огонь, если б открылась его тайна. Я отдал ему свое письмо. Ренегат прочел его про себя, потребовал пера и чернил, перевел его слово в слово и отдал мне перевод, сказавши прежде, что Лела Мариен значило Дева Мария. Вот содержание письма:
"У батюшки была невольница, которая научила меня читать по-арабски молитвы христиан и любить добрую Лелу Мариен. Я была еще ребенок, но умела уже чувствовать. Христианка умерла. Знаю, что Алла взял ее к себе, потому что она дважды мне являлась и сказывала, что Лела Мариен меня любит и мне советует перейти к христианам. Не знаю, как это сделать. Ты, кажется мне, честнее всех пленников. Я очень хороша собою, молода и богата; подумай, не можешь ли увезти меня в свою землю и на мне жениться? Не обмани бедной девушки. Лела Мариен тебя накажет. Боюсь, что ты не разберешь письма; не показывай его маврам; они все изменники, они все откроют батюшке, и он велит меня живую бросить в колодезь. В следующий раз привяжи к моему снурку ответ; если не знаешь по-арабски, изъяснись знаками; Лела Мариен все мне растолкует. Лела Мариен да сохранит тебя, да поможет тебе. Алла и этот крест, который часто я целую, как советовала мне христианка-невольница".
Можете вообразить нашу радость по прочтении письма. Ренегат, которому было все известно, обнадежил нас и поклялся быть нашим помощником. Он написал от меня письмо к благодетельной мавритянке, в котором я благодарил ее за себя и за своих товарищей; уверял, что мы все готовы ей пожертвовать жизнию; что с сей же минуты начнем думать о средствах удовлетворить ее желание; и клялся, именем Бога и чести, жениться на ней по приезде своем в Испанию.
Свернувши письмо, я ждал минуты, в которую покажется из окна снурок. Через два дни его опустили. Я взял узел, в котором уже было пятьдесят золотых ефимков, и привязал к снурку письмо. В ту же ночь и ренегат, увидевшись с нами, сказал, что владетель сего дома точно был Ажиморато, богатый алжирец; что он жил в нем один с невольниками и с дочерью Зарандою, наследницею несметных сокровищ его, и столько славною своими прелестями, что многие африканские вицерои не раз требовали руки ее. Сверх того узнал он, что Заранда воспитана одною невольницею-христианкою, которая умерла очень недавно.
Все было согласно с письмом и с прежними известиями. Мы стали советоваться с ренегатом о средствах бежать и увезти с собою нашу благодетельницу. Он отвечал нам за успех; но мы рассудили, что, не получив от Заранды ответа на письмо наше, не надобно было ничего начинать. Снурок явился через четыре дни с двумя стами золотых ефимков и с следующим письмом, которое ренегат тут же и перевел нам.
"Не знаю, как нам уехать из Алжира. Я просила добрую Лелу Мариен научить меня; но Лела Мариен ничего мне не сказала. Вот что я вздумала38: выкупи себя и своих друзей; от меня получишь деньги. Пускай один из вас поедет в Испанию, возвратится с баркою и увезет своих товарищей и меня. Последнее нетрудно сделать: я и батюшка переезжаем на лето в загородный сад, который на самом берегу моря у Бабацонских ворот39. Очень бы хорошо было, если бы ты, а не другой, поехал за баркою, потому что я верю твоему слову; сдержи его; Лела Мариен не любит обманщиков. Прости, христианин; Алла да сохранит тебя".
Всякий из нас вызывался ехать в Испанию за судном; но ренегат нашел это средство неверным.
- Друзья мои, - сказал он, - и самый честнейший человек может иногда не выдержать опыта. Нередко бедные невольники, скопивши с трудом несколько денег, поручали их верным людям, посылали их в свое отечество, ждали, надеялись - и бывали обмануты. Это несчастие недавно случилось с вашими одноземцами. Подробности его ужасны {Сервант говорит здесь о том, что случилось с ним самим в Алжире. Смотри его "Жизнь" (прим. В. А. Жуковского. - Ред.).}. Лучше поедем все вместе. Я куплю на ваши деньги барку, которую вооружу, будто для торговли. Правда, нелегко мне будет получить на это позволение, мавры не верят ренегатам; но я возьму в половину с собою одного алжирца, своего приятеля, и начальствуя судном под его именем, без труда найду способ увезти вас и Заранду.
отдали одну часть ренегату. Немного спустя мавритянка дала нам знать, что в будущую пятницу поедет с отцом в приморский сад. В минуту я себя выкупил с помощию одного купца, испанца, который, для виду, ссудил меня осмьюстами червонцев (сумма, которой требовал дей). Мои товарищи выкупили себя с такой же предосторожностию, и благодаря великодушной Заранде, мы получили свободу накануне ее отъезда в сад.
Примечания
35 ...алжирцу Ажиморато... -- Имеется в виду Хаджи Мюрад (у Сервантеса - Аджи Морато), богатый алжирский ренегат, славянин по происхождению.
36 -- У Сервантеса - губернатор Ла Паты, т. е. Аль-Баты, крепости возле Орана.
37 ...одному ренегату из Мурции... -- Имеется в виду вероотступник родом из Мурсии.
38 товарищами. Однако эта попытка бегства, как и две других, окончились для Сервантеса неудачей.
39 ...у Бабацонских ворот. -- Имеются в виду Бабазонские ворота - одни из главных ворот крепости Алжир.