| Автор: | Сервантес М. С., год: 1604 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XLIV
Приключение за приключением
Между тем Мариториа, проснувшись, узнала голос героя, побежала на чердак и распустила петлю. Наш рыцарь упал, как кулек, на землю, перед глазами трактирщика и новых приезжих, вскочил проворно, сел на Рыжака, отъехал на несколько сажен и прискакал назад во весь опор, крича грозным голосом:
- Кто скажет, что я поделом был очарован, тот соврет, как дурак; я проучу его с позволения принцессы Микомиконы.
Путешественники, не говоря ни слова, с удивлением посмотрели на рыцаря. Трактирщик разгадал им сию загадку и на вопрос их, не приходил ли к нему в трактир молодой человек пятнадцати лет в платье погонщика, отвечал, что его не заметил. Тут один из путешественников, увидя карету аудиторову, воскликнул:
- Он здесь, он здесь, вот и карета! Пойдем его отыскивать: один останься у ворот, двое пускай войдут в трактир, а я между тем стану ходить вокруг дома и стеречь: он еще перелезет через забор!
Так и сделали. Между тем в трактире все проснулись.
Дон Кишот бесился и грыз пальцы с досады, видя, что ни один из новых гостей не хотел на него рассердиться. Если б не клятва, данная им принцессе, то бы он, конечно, их всех перебил; но, повинуясь законам чести и рыцарства, он удержал справедливый гнев свой. Между тем нашли молодого погонщика в конюшне; он спал очень покойно в стойле на войлоке. Его разбудили.
- Прекрасно! - сказал один из приезжих. - Вы одеты, как нельзя лучше, ваша спальня очень покойна; стыдитесь, сударь!
Молодой человек проснулся, поглядел заспанными глазами на того, который говорил с ним таким тоном, и узнал в нем слугу отца своего.
- Оденьтесь скорее, - продолжал слуга, - вы поедете с нами, если еще не решились уморить батюшки с горя!
- Как узнал он, что я пошел в эту сторону?
- Благодаря вашей скромности, не вы ли сами рассказали своим школьным товарищам о таком прекрасном предприятии? Батюшка ваш слезами привел в жалость одного из них, узнал от него вашу тайну, послал нас за вами вслед, и мы благополучно вас догнали. Одевайтесь! Одевайтесь! Мы хотим везти вас с собою.
- Разумеется, если я поеду с вами!
- Есть надежда, что поедете.
- Советую вам оставить эту надежду.
Один слуга, случившийся при этом разговоре, побежал к Фернанду и рассказал ему, что приезжие называют доном молодого погонщика, который не хочет ехать с ними к отцу своему. Карденио, который слышал его песни, пошел вместе с Фернандом к нему на помощь. Доротея, встретясь с ними на лестнице, успела им рассказать все, ею слышанное от Клеры. Клера, узнавши, что молодого человек хотят брать, едва не упала в обморок от страху. Весь трактир взволновался. Дон Луи шумел в конюшие, бранил посланных и сказал им наотрез, что ни за что на свете не поедет с ними. Слуги его держали за руки, грозя употребить насилие. Фернанд и Карденио за него вступились. Поднялся страшный шум. Аудитор, священник, цирюльник и сам Дон Кишот прибежали в конюшню. Аудитор, взглянувши на молодого человека, узнал в нем сына своего мадритского соседа. Он подошел к нему и спросил:
- Что это значит, сударь? Какое ребячество или важное дело принудило вас так переодеться?
Дон Луи не отвечал ни слова, потупил глаза в землю, и слезы блеснули на его длинных ресницах. Аудитор, растроганный сими слезами, взял за руку молодого человека и отвел его в угол конюшни, прося дружески открыть ему свою горесть.
начали отвечать ему кулаками. Хозяйка с дочерью, видя, что бедный трактирщик не пересилит их, прибежала с криком просить помощи у Дон Кишота.
- Увы! - сказал герой. - Помог бы вам охотно, мои красавицы; но я обещал, я клялся г<оспо>же принцессе не брать меча в руки прежде ее восшествия на трон прародительский. Подите, скажите почтенному коменданту сей крепости, чтоб он сражался, не робея, за честь свою и славу, а я между тем схожу к принцессе Микомиконе и, получив ее позволение, поспешу наказать изменников.
- Ах! Боже мой, - закричала Мариторна, - они до тех пор убьют его.
- Убьют! - сказал рыцарь с стоическим хладнокровием. - Пускай убьют, мститель недалеко! Мщение будет так ужасно, что вы, надеюсь, не станете жалеть об убитом.
Сказав это, герой подходит к Доротее, становится на колени и начинает предлинную, препышную речь, прося у ней позволения подать помощь господину коменданту, которого жизнь находится в опасности. Принцесса отпустила его с Богом. Рыцарь, покрывши голову щитом, обнажив меч, летит к воротам трактира, где измятый трактирщик все еще боролся с своими постояльцами, которые били его без милости. Герой, подбежав, подымает руку и вдруг останавливается.
- Что с вами сделалось? - спросила трактирщица.
- Рассуждаю! - сказал защитник. - Мне запрещено сражаться с людьми, не имеющими на себе знаков рыцарства. Позовите оруженосца Санко Пансу. Это его дело.
Трактирщица и Мариторна чуть не вцепились герою в волосы, но их упреки и грубости не тронули Дон Кишота; он продолжал спокойно смотреть, как били несчастного трактирщика.
Дон Луи между тем в замешательстве, потупив голову, стоял перед аудитором, который задавал ему затруднительные вопросы.
- Ах! Сударь, - сказал он наконец с живостию, прижав руку его к сердцу, - вы все узнаете! Я уверен, что мое чистосердечие не будет для вас оскорбительно. Я люблю вашу милую дочь, люблю с той самой минуты, как увидел ее из окна своей горницы; она тогда шла из церкви, была прекрасна, как ангел. Я не могу жить без нее; верно, умру, если разлучусь с нею надолго. Теперь понимаете, для чего я переоделся и для чего я здесь. Не вините ее; она ничего не знала и никогда ни одного слова не говорила со мною. Мы только молча смотрели друг на друга. Простите меня, сударь, не лишите меня своих милостей. Ах! Если бы я мог надеяться, что вы согласитесь назвать меня своим сыном, я был бы тогда очень счастлив.
Чувствительный Луи бросается на колена перед аудитором, который, пленившись милым чистосердечием молодого человека, целует его, подымает и просит дать ему несколько минут на размышление. Потом, обернувшись к присланным, говорит им, что берет на свои руки их господина и будет за все отвечать отцу его. Дон Луи вне себя запрыгал от радости, начал целовать руки у аудитора, схватил его за полу и сказал, что ни за что от него не отстанет.
Дон Кишот между тем принудил заплатить за постой неучтивых постояльцев; уже начинала царствовать тишина в трактире, как вдруг, откуда ни возьмись тот самый цирюльник, у которого Дон Кишот отнял Мамбринов шлем, а Санко - ослиную сбрую. Не успел он войти в конюшню, как узнал седло свое, которое Санко надевал на осла.
- Ты здесь, господин плут! - закричал он. - Теперь не отвертишься! Теперь отдашь мне мою сбрую и медную лоханку.
Оруженосец, оскорбленный такою грубостию, покосился на цирюльника, и видя, что он протянул руку и хочет взять седло, повернулся проворно и так ловко ударил его кулаком в зубы, что бедняк полетел к верху ногами. Цирюльник поднял крик, вскочил и уцепился обеими руками за седло. Санко закричал громко и схватил его за бороду. Все прибежали на драку.
- Помогите! Вступись! - кричал цирюльник. - Этот вор не доволен тем, что украл мое седло; он хочет еще убить меня до смерти.
- Лжец! Мошенник! - восклицал Санко. - Я не вор; я беру только то, что господин Дон Кишот, рыцарь Печальной фигуры, отнимает у своих неприятелей.
За всяким словом следовал сильный кулачный удар по зубам цирюльника. Дон Кишот, свидетель ссоры, восхищался, видя, как храбровал Санко; и с сей минуты начал думать об нем, как о человеке неустрашимом, из которого мог выйти преизрядный странствующий рыцарь.
- Государи мои! - кричал цирюльник под ударами. - Седло это мое, точно мое, клянусь всеми святыми! Я его знаю! Свидетель - мой осел! Оседлайте его сами: я позволяю себя высечь, если седло не так точно по нем выбрано, как этот чулок на ноге моей; эти разбойники вместе с ним отняли у меня и медную лоханку, за которую заплатил целый ефимок в городе.
Здесь рыцарь не мог не вмешаться в ссору. Он разводит единоборцев, кладет седло на землю, требует позволения говорить и начинает:
седла, я могу вам сказать только то, что мой оруженосец Санко Панса после победы с моего позволения снял его с коня побежденного и оставил на нем свое. Не берусь изъяснять, как это конское седло из богатого, украшенного перлами превратилось в простое, ослиное; вы сами знаете, что такие превращения почти всякий день случаются с нашим братом. Но я покажу вам драгоценный Мамбринов шлем. Поди, мой друг, Санко, принеси его.
- Делай, что велят, - сказал Дон Кишот, - нельзя статься, чтобы все было здесь очаровано!
Санко пошел и скоро возвратился с Мамбриновым шлемом.