Дон Кишот Ламанхский.
Часть первая.
Примечания

ПРИМЕЧАНИЯ

Дон Кишот Ламанхский. Сочинение Серванта. Переведено с Флорианова французского перевода В. Жуковским
(Я строго судил французский перевод "Дон Кишота"...)

Автограф прозаического текста неизвестен.

Впервые: Дон Кишот Ла Манхский. Сочинение Серванта. Переведено с французского Флорианова перевода В. Жуковским: В 6-ти ч. М., 1804--1806.

В прижизненных изданиях: Дон Кишот Ла Манхский. Сочинение Серванта. Переведено с французского Флорианова перевода В. Жуковским. 2-е изд. М., 1815. Тексты идентичны.

Печатается по тексту последней прижизненной публикации: Дон Кишот Ла Манхский. Сочинение Серванта. Переведено с французского Флорианова перевода В. Жуковским. 2-е изд. М., 1815.

Датируется: 1803--1806 г.

"Дон Кишотом" позволяют черновые автографы стихотворений, вошедших в перевод. Они выполнены на бумаге с водяными знаками 1804 и 1806 гг. Следует учитывать и их положение в тетради, где им предшествуют автографы стихотворений "Герой", "Сельское кладбище", "Мой милый друг", а за ними расположены автографы "Послание к Нине", "Опустевшая деревня", "Послание Элоизы к Абеляру" и др. (см. об этом подробнее в нашей вступительной статье к данному тому).

"Дон Кишот Ламанхский" - один из ранних переводов Жуковского в области крупной эпической формы - романа, к которому поэт приступил спустя несколько лет после выхода в свет его первого опыта работы над переводным романом. Это был "Мальчик у ручья" (А. Коцебу, М., 1801 г., см. об этом в т. 8 ПССиП). В России начала XIX в. "Дон Кихот" Сервантеса в основном знали по французским переделкам, отличавшимся большим количеством купюр и отступлений от подлинника. Нередко это вело к искажению смысла оригинального текста. Жуковский продолжил традицию использования французского перевода-посредника, создав, между тем, новую трактовку романа, развивающую лишь намеченные у Флориана тенденции, соответствовавшие его собственным художественным поискам. Перевод Жуковского можно назвать программным, поскольку здесь продолжились поиски писателем новой формы и содержания прозы, в частности романного жанра (см. об этом подробнее во вступительных статьях В. Е. Багно и И. А. Айзиковой в данном томе). Здесь на практике реализовывалось новое понимание образа героической личности, новая эстетика смеха, что параллельно (или чуть позже, на страницах "Вестника Европы" 1808--1810 гг.) утверждалось в различных жанрах историко-литературных и эстетических высказываний писателя. По мнению исследователя, непосредственным продолжением опыта "Дон Кишота" стали басенные переводы Жуковского из Флориана, характеризовавшиеся "взаимодействием юмористического и эпического начал" (Н. Е. Разумова. В. А. Жуковский и французские писатели-моралисты (Мармонтель, Флориан): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1985. С. 12).

О названии перевода В. А. Жуковского

Название перевода Жуковского, повторяемое на титульном листе каждого из 6-ти томов, точно передает название перевода Ж.-П. Флориана, в котором были утрачены первые два слова - "Хитроумный идальго" (El Ingenioso Hidalgo). Прилагательное "ingenioso", традиционно переводимое на русский язык как "хитроумный", производное от существительного "ingenio", многозначно. В современном Сервантесу толковом словаре испанского языка Себастьяна де Коваррубнаса (1611) оно определяется как "природная сила ума, направленная на постижение всех областей науки, всех видов свободных искусств и ремесел, всех тонкостей, хитростей и изобретений", как "всякая вещь, изобретенная человеческим разумом и предназначенная для выполнения задачи, которую нельзя решить с помощью одного лишь физического усилия". В эпоху Возрождения и барокко "ingenio" отождествлялось то с "поэтическим вдохновением", то с героическим усилием человеческой воли, то с изобретательностью, остроумием. Принятое в литературе о Сервантесе широкое истолкование прилагательного ingenioso не совсем исключает возможности его узкого медицинского прочтения: ingenio, согласно античной доктрине о темпераментах (humores), переработанной испанским медиком и ученым-гуманистом Хуаном Уарте (ум. в 1591 г.), означает холерический темперамент, который отличается склонностью к игре воображения. Идальго - человек благородного происхождения, принадлежащий к нетитулованному дворянству и обладавший рядом привилегий, главная из которых - освобождение от уплаты налогов, у Флориана передано существительным "un gentilhomme", что точно переведено Жуковским как "дворянин".

Кроме того, весьма примечательно, что в общем названии своего перевода Жуковский указывает его источник (название и автора испанского оригинала) и имена переводчиков - и автора перевода-посредника, и собственное как переводчика на русский язык. Это нарушало отечественную традицию XVIII - начала XIX в. в оформлении титульного листа переводных изданий: чаще всего, на нем (и нигде далее) не значилось не только имя переводчика, а тем более автора перевода-посредника, но и имя автора оригинала; как правило, читателю сообщалось, лишь с какого языка сделан перевод. Только в названиях частей комментируемого издания - 1-й и 2-й - опущены имена Сервантеса, Флориана, Жуковского, также как и указание на его переводной характер, обе части имеют заглавие "Дон Кишот Ла Манхский".

О расхождениях 1-го и 2-го изданий "Дон Кишота"

Издания несколько отличаются друг от друга. Так, во 2-м, например, имеется дополнительный титульный лист "Дон Кншот Ла Манхский. Часть первая". Разнится последовательность текстов, предшествующих тексту романа. Первое издание открывается, как и французское, "Предисловием", написанным Флорианом и подписанным в русском переводе дважды - "Флориан" и "Переводчик Флориянов". Второе издание "Дон Кишота" ошибочно открывается обращением "От сочинителя" ("Читатель! Я не буду ссориться..."), которое в предыдущем издании, как и во французском (в соответствии с испанским оригиналом - у Сервантеса это "Пролог" ко второй части романа), помещено в начале второй части (т. е. перед четвертым томом). Второй и третий тома издания 1815 г. имеют ошибочный титульный лист "Дон Кншот Ла Манхский. Часть вторая" (в первом издании на титульном листе значится: "Дон Кишот Ла Манхский. Продолжение первой части"). Далее композиция изданий совпадает с той лишь разницей, что во втором издании статья "От сочинителя" ("Праздный читатель! Желаю, чтобы моя книга...") отделена от текста романа еще одним (повторяющимся) титульным листом "Дон Кишот Ла Манхский. Часть первая". Укажем также, что номера глав в первом издании записаны словом, а не римскими цифрами, как во втором издании. Кроме того, есть расхождения в количестве и размещении иллюстраций. В издании 1804--1806 гг. в 1-м томе размещены только две гравюры, в главах седьмой и шестнадцатой (такие же видим во 2-м издании, но вторая из названных гравюр в нем расположена между гл. XV и XVI), в то время как в издании 1815 г. находим 4 иллюстрации - еще 2 расположены в гл. I и II (в соответствии с французским изданием). Во втором томе второго издания иллюстрация к гл. XXI по ошибке размещена в гл. XXVII. Имеющаяся в гл. XIV четвертого тома второго издания иллюстрация отсутствует в издании 1804--1806 гг. В пятом томе иллюстрация, размещенная в гл. XXII в первом издании (что соответствует французскому изданию), во втором ошибочно перенесена в гл. XXX.

Об иллюстрациях

"Дон Кишота" Жуковский идет за переводом-посредником, что позволяет уточнить, с какого именно издания Флорнана сделан его перевод. Титульный лист русского издания (1-го и 2-го) украшен копиями двух овальных портретов - М. де Сервантеса Сааведры (подписан сверху: Сервант) и Ж.-П. Флориана (подписан сверху: Флориан). Портрет Сервантеса (размещенный в 1-м и 2-м французских изданиях - в 3 и 6 т., Париж, 1799) является гравюрой, выполненной Ш.-Э. С. Гоше (Charles-Etienne Stephan Gaucher) с портрета Сервантеса кисти Ф. М. И. Кевердо (Franèois Marie Isidore Queverdo). В изданиях Флорианова перевода овальная рама портрета украшена гирляндами, свитыми из лавровых ветвей, внизу небольшие портреты Дон Кихота и Дульсинеи, изображения меча, цирюльничьего таза, копья, лиры, трубы, флейты, комической маски, а также небольшой портрет в овальной раме молодой пастушки у источника с двумя овечками и собакой. В изданиях Жуковского все эти украшения портрета Сервантеса не воспроизводятся (срезаны при копировании). Портрет Флорнана, размещенный в обоих изданиях "Дон Кишота", принадлежит Якобу Манжо (J. Mangot), он был выполнен для первого издания басен писателя (Fables de M. de Florian. Paris, 1792). Украшения этого портрета также не воспроизводятся в изданиях перевода Жуковского (срезаны при копировании).

Кроме того, все тома "Дон Кишота" в обоих изданиях проиллюстрированы копиями гравюр Куанн, Дамбрюна, Гоше, Годефруа, Маскелье, Хальбу (J. J. Coiny, J. Dambrun, С. Е. S. Gaucher, A. P. F. Godefroy, L. J. Masquelier, L. M. Halbou), сделанных с иллюстраций Лефевра и Лебарбье (R. (?) Lefèvre, J. J. F. Le Barbier). Всего в издании 24 иллюстрации, по четыре в т. 1--3, 6, в т. 4 - их 5, а в т. 5 - три иллюстрации. Точно так же было иллюстрировано 2-е издание перевода Флориана, вышедшее в 1799 г. в Париже, в типографии П. Дидо-старшего (1761--1853), в 6 томах (Don Quichotte de la Manche traduit de l'espagnol de Michel de Cervantes par Florian, ouvrage posthume. Paris, de l'Imprimerie de P. Didot l'Aîné; 1-е издание вышло у Дидо в этом же году, но в 3-х томах). Все гравюры в изданиях Жуковского, как и в указанном французском издании, подписаны строками, взятыми из текста. Правда, следует отметить, что во французском тираже есть часть изданий с иллюстрациями, подписанными именами граверов и художников. Однако это не мешает с уверенностью утверждать, что Жуковский переводил со 2-го издания Флорианова перевода романа Сервантеса.

Рецензия на перевод Жуковского

Единственная рецензия на перевод Жуковского "Дон Кишот" (1-е изд.) появилась в "Вестнике Европы" (1806. Ч. XXX. No 24. Декабрь. С. 286--292) под заглавием "Новая книга". Она открывается высокой оценкой труда Жуковского, который называется "приятнейшим одолжением любителям отечественной словесности". Приведя краткие сведения о биографии Сервантеса и творческой истории его романа, рецензент рассуждает об образе его главного героя и ставит в связи с этим важнейшую проблему произведения - ум и безумие Дон Кихота. Большую часть рецензии представляет собой довольно большая выдержка из гл. XIV четвертого тома перевода Жуковского, представляющая многие программные идеи его эстетики 1800-х гг. Заканчивается рецензия указанием на источник перевода Жуковского, которому дается лаконичная характеристика. Ниже приводим эту рецензию:

Дон Кишот Ла Манхский. Сочинение Серванта. Переведено с французского Флорианова перевода В. Жуковским. В 6-ти томах. В 12-ю долю листа. Москва. В типографии Платона Бекетова.

Г. Жуковский оказал приятнейшее одолжение любителям отечественной словесности, предложив им такую книгу, которая переведена и беспрестанно переводится на все языки и которую уже более двухсот лет люди всякого звания читают с великим удовольствием.

сочинениями, - и подобно Гомеру, Камоенсу и другим великим людям - нашел отечество уже после смерти, проведши всю жизнь свою в крайней бедности. Серванту было пятьдесят лет, когда понадобилось ему съездить в Ламанху. Жители деревеньки Аргимазиллы с ним поссорились, посадили его в тюрьму и долго в ней продержали. Там-то начал он писать "Дон Кишота" и в отмщение своим оскорбителям назвал Ламанху отечеством героя. Может быть, никто другой не умел так хорошо смеяться над предрассудками, свято храня чистоту нравственности; он один нашел средство, в продолжении нескольких томов, занимать читателя бреднями помешанного на рыцарстве Дон Кишота, смешного и любезного, жалкого по безумию и удивительного по уму, ибо все, что герой говорит не о рыцарстве, кажется, внушено самою мудростью и дышит любовью к добродетели. Читатели увидят это из следующего разговора между Дон Кишотом и ламанхским дворянином; увидят также, к какому классу переводчиков надлежит причислять г-на Жуковского. Тем охотнее помещаем следующее извлечение, что оно, как отрывок приятный и занимательный, соответствует плану журнала.

Том IV. С. 182. "Имею одного сына, государь мой, и должен вам признаться, что не нахожу в нем такого утешения, какое найти надеялся. Ему осьмнадцать лет; он учился в Саламанке: знает по-гречески, по-латыни, но, по несчастию, так привязался к поэзии, что перестал думать о других науках, гораздо полезнейших в обществе. Вместо того, чтобы воспользоваться своими способностями, своим умом для комментаторов. Он думает о фортуне, о деньгах, о чинах гораздо меньше, нежели о Горации, Тибулле, Ювенале. Отечественных поэтов почитает он маловажными; презирает все новые языки: то, что написано не по-гречески и не по-латыни, кажется ему посредственным и недостойным никакого внимания.

- Я не имею нужды напоминать вам, государь мой, - сказал Дон Кишот, - что недостатки детей не должны уменьшать любви родительской. Отцы, без сомнения, обязаны заранее выбрать для идти по тому поприщу, на которое ведут их насильно; если чувствуют решительную склонность к тому, а не к другому званию, к той, а не к другой науке, то, кажется мне, отцы и матери не имеют никакого права их неволить. Такое насилие может быть позволено одному ремесленнику, который, доставая хлеб работою, должен выучивать и детей ремеслу своему. Что ж касается до вас, государь мой, то вы напрасно не радуетесь привязанностию вашего сына к поэзии. Она есть прелестная, цветущая дева, которой приятностям, блеску и скромной стыдливости удивляются и уступают пальму все прочие науки, завистливые и гордые между собою, покорные одной поэзии, единогласно признанной от них царицею. Поклоняться ей не почитают они унижением; и стараясь украшать ее, сами украшаются. Счастлив молодой человек, привязанный к поэзии! Счастлив, если умеет любить ее! Он должен и щадить, и беречь стыдливую красавицу, должен скрывать ее от взоров порочного; не желать для нее успехов ничтожных и постыдных; не продавать ее злобе и гордости в едкой сатире; не выставлять ее на сцену перед глазами безумцев и невежд, и я разумею под сим названием не одну толпу зрителей, сидящих назади, но и толпу знатных господ, которые не лучше судить умеют, сидя впереди. Если ваш сын, государь мой, в таком смысле любит поэзию, то поздравляю вас от всего сердца! Она сделает его счастливым, славным и добродетельным.

Что ж касается до его непочтения к нашим поэтам и нашему языку, то это есть такая ошибка в логике, которой подвержены многие мне известные люди. Эти господа не думают, что Гомер и Вергилий в то время, когда они писали свои поэмы, были не древние, а новые писатели; что они сочиняли стихи свои на том самом языке, на котором тогда все говорили, и не имели никакой нужды желать другого для грубом языке своем умеет говорить прекрасно. Думайте, что хотите, любезный дон Диего; но я уверен, что если сочинение не нравится, то виноват не язык, а один сочинитель. Если он рожден поэтом, если душа его чувствительна и пламенна, без чего и самый упорный труд ничего не значит, то язык его будет приятен и привлекателен, то он откроет в нем сокровища неизвестные и возведет его на степень языков ученых и классических. Скажите ж своему сыну, чтобы не презирал испанского языка; скажите, что если бы Гомер родился в Испании, то наша "Илиада" не уступила бы греческой. Не противьтесь его страсти к стихам: только советуйте ему писать одни хорошие; подражать сим древним поэтам, которых он по справедливости обожает, быть врагом пороков, а не людей; прославлять и воспламенять в людях одни благородные чувства добродетели, и, наконец, не забывать никогда, что истинный гений в сердце, а не в голове; что перо есть орган души; что самое верное средство пленять верным изображением добродетели есть быть самому добродетельным. Будьте уверены, государь мой, что сын ваш, избравши такую дорогу, приобретет любовь и почтение своих современников и останется в памяти потомков. Сама фортуна рано и поздно сделается к нему благосклонною, и цари, земные боги, будут принуждены увенчать его оным бессмертным лавром, к которому громы коснуться не смеют".

"Дон Кишот" переведен с Флорианова перевода еще в первый раз. Флориан некоторые места переменил, другие выпустил: сего требовало самое почтение к автору и вкус нынешнего времени. 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ¹

¹ Составитель данного раздела опирался на комментарий к "Дон Кихоту" С. И. Пискуновой (прежде всего в плане пояснения особенностей сервантесовского произведения как подлинника Флорианова перевода-посредника, с которого делал свой русский перевод В. А. Жуковский) в кн.: Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский: В 2 т. М.: Наука, 2003. Данное научное издание вышло в серии "Литературные памятники" к четырехсотлетию романа Сервантеса. С. И. Пискунова, в свою очередь, указывает, что она опиралась в своей работе на традиции комментирования "Дон Кихота", восходящие "к XVIII в. - к шеститомному изданию романа Сервантеса на языке оригинала, осуществленному англичанином Дж. Боулем (Лондон, 1781)" (Мигель де Сервантес Сааведра. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский: В 2 т. М.: Наука, 2003. Т. 1. С. 655). Кроме того, С. И. Пискунова называет целый ряд других авторитетных комментариев к "Дон Кихоту", в опоре на которые сделаны ее примечания в юбилейном издании романа. Среди них комментарий, "созданный в XIX в. и не утративший своей ценности и по сей день, особенно в плане выявления контекстуальных связей "Хитроумного идальго..." с рыцарскими романами (пародийных аллюзий, цитат, имен персонажей и названий "книг о рыцарстве" и т. д.)", принадлежащий Д. Клеменсину (Мадрид, 1833--1839), комментированное издание романа, подготовленное Ф. Родригесом Марином в начале XX в. (Мадрид, 1911--1913), и его переиздания с изменениями и дополнениями раздела "Примечания" (Мадрид, 1916--1917; Мадрид, 1947--1949); а также издания второй половины XX в.: El Ingenioso Hidalgo Don Quijote de la Mancha / Ed. dej. J. Allen. Madrid: Câtedra, 1977. 2 t.; El Ingenioso Hidalgo Don Quijote de la Mancha / Ed., introduction y notas de L. A. Murillo. Madrid: Castalia, 1978. 2 t.; Don Quijote de la Mancha / Ed., studio preliminary y notas de J. B. Avalle-Arce. Madrid: Alham-bra, 1979. 2 t. Наконец, С. И. Пискунова называет "многослойный и многоаспектный комментарий к роману Сервантеса, предлагаемый авторами издания" "Дон Кихота", подготовленного на базе Института Сервантеса (Мадрид) международным коллективом под руководством академика Ф. Рико (Barcelona: Critica, 1998. 2 t.) и использованный ею "лишь частично" (Там же. О том, как создавался первый вариант комментариев С. И. Пискуновой, см.: Пискунова С. И. "Дон Кихот" Сервантеса. Опыт комментирования // Res Philologica - 2. СПб., 2000).