Дон Кишот Ламанхский.
Часть вторая. Том четвертый.
Глава II. Посещение Санки Пансы

ГЛАВА II

Посещение Санки Пансы

- Кто кричал?

- Управительница и племянница, которые не хотели впустить Санку в горницу.

Санко шумел и бранился.

- За чем пришел бродяга? - кричали управительница и племянница в один голос. - Не хочешь ли опять смутить нашего доброго господина и увезти его, Бог знает, куда и за чем!

- Чертова управительница! - отвечал Санко. - Не я, он смутил меня, обещав мне прекрасный остров, от которого я не видал ни копейки.

- А! Тебе островов захотелось! Дадут тебе острова, проклятый лакомка! Для тебя острова и сделаны!

- Для меня, как и для другого! Я бы лучше тебя с ними управился, хотя твоя пора и давно пришла.

- Что бредит этот неуч? Пошел, управляйся с домом своим, безмозглый! Паши поле свое, ленивец, а нас и острова оставь в покое!

Дон Кишот, который прибежал на шум вместе с цирюльником и священником, велел впустить Санку. Между тем оба соседа, уверившись, что нет надежды к излечению, простились с хозяином и ушли. Рыцарь и оруженосец остались одни, заперлись на замок, и Дон Кишот сказал Санке:

- Друг мой! Неприятно мне слышать, что ты говоришь, будто я смутил тебя: слово это грубо. К тому ж мы везде были вместе; все равно испытали. Ты полетал по воздуху; я также имел свои неприятности. Нам нельзя друг другу завидовать и пуще всего не должно жаловаться друг на друга. Помни это, Санко, - теперь несколько слов о другой материи.

Что говорят обо мне в деревне? Что думает рыцарство, дворянство и народ о моей храбрости, моем учтивстве, моих подвигах? Отдают ли справедливость моим усилиям воскресить рыцарство? Скажи мне все прямо с откровенностию доброго слуги; обходись со мною не так, как с обыкновенными государями, которым, к несчастию их народов, никогда не открывают истины.

- Господин рыцарь! - отвечал оруженосец. - Если хотите все знать, то я все расскажу вам, не золотя пилюли; но прежде обещайтесь ни за что не сердиться.

- Обещаюсь, говори!

- Начну тем, что все вообще называют вас дураком и думают даже, что и я дурак: дворянство смеется тому, что вы украли прозванье дон и пожаловали себя в рыцари, не имея больше двух десятин земли во владении. Что ж касается до вашего мужества и подвигов, то иные говорят: "Он дурак презабавный"; другие: "Он смел, но всеми бит"; а все вообще немного чести вам делают своими рассуждениями.

- Не удивляюсь, Санко; зависть преследовала Кесаря, Александра и даже дон Галаора⁷: я не могу жаловаться, если только и всего.

- То-то и есть, что не только всего!

- Что ж еще говорят?

- Ах, сударь! То, что я ни говорил вам, были одни цветки, теперь пойдут ягодки. Но если хотите узнать дело обстоятельнее, то можете поговорить сами с тем, кто мне самому обо всем рассказывал: это молодой саламанский студент, сын Варфоломея Караско⁸, приехавший сюда вчера поутру. Он божится, что читал вашу историю в печати с вашим именем Дон Кишота Ламанхского, и меня, Санку Пансу, не забыли! Госпожа Дульцинея также напечатана. В этой книге рассказаны такие происшествия, такие разговоры, которых никто, кроме нас, не видал и не слыхал; я удивляюсь, как мог сочинитель это все узнать с такою подробностию и точностию.

- Нет ничего удивительного, друг мой; конечно, этот сочинитель есть какой-нибудь мудрый очарователь: ты знаешь, что этим людям все известно.

- Сходи, любезный друг, очень одолжишь меня; я умираю от нетерпения узнать обо всем обстоятельно!

Санко вышел.

Примечания

⁷

⁸...Варфоломея Караско... -- У Сервантеса: Бартоломе Карраско.