| Автор: | Сервантес М. С., год: 1616 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XXIII
Освобождение Мелизандры
Все пребывало в глубоком молчании, все слушало, все было внимательно, все глаза были устремлены на сцену. Вдруг загремели трубы, литавры, поднялась пальба за театром, и мальчик пономарским тоном в нос начал говорить следующее:
- История прекрасной Мелизандры и супруга ее дон Гайфера, извлеченная из французских хроников и гишпанских романсов15, известных всем от малого до большого. Вы увидите, как Мелизандра из плена мавров сарагосских освобождена была супругом своим дон Гайфером. Вот и дон Гайфер сам: он в гостях у императора Карла Великого, который Мелизандре немножко сродни, кажется, родной или названный отец, играет в шахмат, а о бедной жене своей и не помнит; в романсе говорится о нем следующее:
Смотрите, господа, идет Карл Великий со скипетром и в короне; он сердится на зятя и говорит ему:
- Не стыдно ли тебе играть в шашки тогда, как жена твоя в полону?
Дон Гайфер оправдывается. Император в ужасном гневе, едва удерживается, чтобы не вцепиться ему в волосы; иные говорят, что он в самом деле его потаскал: сделав такой выговор, Карл Великий оборачивается спиною к рыцарю.
- Смотрите, как дон Гайфер прогневался, как вскочил со стула, как поронял шашки и стол: он требует своего оружия, просит рыцаря Роланда ссудить его мечом своим Дюрандалом; Роланд меча ему не дает, а сам сбирается идти с ним выручать из плена Мелизандру, но дон Гайфер его благодарит, а брать с собою не хочет. Вот! Он вооружился, сел на коня, едет по Сарагосской дороге; теперь, государи мои, прошу смотреть, это башня дворца Сарагосского16; видите ли балкон? На нем женщина, одетая не по-нашему; это жена Гайфера, прекрасная Мелизандра! С самого утра сидит она на балконе; смотрит на парижскую дорогу; думает о Франции, о своем супруге и плачет, как ручей льется! Теперь увидите такое дело, которое заставит вас ахнуть с досады. Примечайте: вот крадется малорослый мавр на цыпочках, приложив палец к губам, озираясь, как волк; вот подошел, зашумел, красавица оборотилась; а он ее поцеловал. Мелизандра в отчаянии обтирает обе губы рукавом, воет голосом; кричит, опять обтирается, рвет на голове волосы. Ах! Милостивые государи! Худо жить на свете пленникам!
Вот в этой вызолоченной галерее расхаживает старый мавр! Это Марсил, король Сарагосский; он видел дерзкий поступок маленького мавра, своего родни и любимца, приказал его взять и на площади дать ему двести палок; видите, его колотят. О! У мавров по судам волочить не любят; приказ дан, исполняют мигом, не так, как у нас; хлопочи целый век, а конца нет.
- Продолжай, мальчик, без прибавлений, - сказал Дон Кишот, - все излишнее уменьшает интерес.
- Конечно, так, - прибавил Петр из-за кулис, - ты очень заболтался! Благодари его милость за совет и вперед не в свое дело не вмешивайся.
- Я, кажется, ничего худого не сказал, - отвечал мальчик. - Вот рыцарь на лошади, - продолжал он, - это сам дон Гайфер. Он подъезжает к башне; Мелизандра смотрит на него, не узнает и поет ему следующие стихи из романа17!
Смотрите, как дон Гайфер проворно сбрасывает с головы шишак, она его узнает; видите ли, как с радости подпрыгивает! Хочет броситься с балкону, но высоко! Смотрите, какая выдумщица: связывает несколько простынь вместе и по ним хочет спускаться вниз; вот она спускается; ах, беда! Зацепилась фалбарою18 за гвоздь и повисла! Бедненькая, как ей быть?
Не беспокоитесь, не беспокойтесь, дон Гайфер за нею лезет; насилу вскарабкался, отцепил свою жену, изорвал прекрасную фалбару; она от страху без чувства; он ее перекидывает чрез седло, садится - ступай... они уж далеко!
отечестве; желаю вам счастливого пути, чтоб не встретилось дорогою с вами ничего худого; чтоб по приезде вашем, друзья и родственники, давно вас ожидавшие с нетерпением, встретили с распростертыми объятиями и долго наслаждались вашим счастием, которое только любовь и Гименей, тесно соединенные, дают человеку!
Мальчик закричал в другой раз:
- Петр, тебе не велено много болтать! Слышишь ли?
Мальчик ничего не отвечал.
- По несчастию, - продолжал он, - жители города видели, как Мелизандра опускалася с балкона, как бежала с мужем! Король Марсил приказал ударить тревогу, бить в барабаны, в набат! Слышите ли, какой шум и возня в Сарагоссе? Стук оружия, крик, музыка, колокольный звон?
- Пустое, - возгласил Дон Кишот, - у мавров в это время не было колоколов, а были бубны; это, Петр, ошибка большая!
- Ваша правда, сударь! - отвечал Петр. - Пожалуйте, нас извините, в лучших наших комедиях найдется множество подобного вздору.
- Продолжай, мальчик, почтенный рыцарь снисходителен!
- Смотрите прилежнее, господа! Прекраснейшая конница выезжает из городу вслед за Мелизандрою, видите ли? Все воины в усах; какие у них сабли, какие страшные лица! Слушайте; бьют в литавры, играют на трубах, на гобоях, на рогах! Какое их множество. А! Вот и еще, и еще! Они же все верхами! Боюсь я за наших любовников! Если, по несчастию, их догонят, беда! Вы увидите их, привязанных к лошадиным хвостам, брошенных на позорище нечестивому народу.
- Нет! Нет! Не удастся вам! - воскликнул наш герой ужасным голосом. - Пока в жилах моих будет капля крови, не позволю ничего сделать храброму дон Гайферу. Стойте! Стойте, негодные бездушники! Не осмеливайтесь преследовать невинных; я защитник дон Гайфера и Мелизандры.
С сим словом обнажив меч, наш рыцарь бросается на кукол и опрокидывает всю неверную конницу; все разлетелось, все разбито; город разорен; домы, дворец и укрепления поставлены вверх дном, и сам Петр едва увернулся от разрушительного меча, который едва не ссек ему головы.
Бедняжка забился под доску, откуда кричал из всей мочи:
- Господин рыцарь! Господин рыцарь! Великий Дон Кишот! Укроти свой гнев, не проливай напрасно крови; это, сударь, не мавры, это глиняные куклы! Ах! Что мне делать? Разорили вы меня, господин Дон Кишот!
Рыцарь наш ничего не слушал, продолжал колоть и резать; чрез пять минут театр обрушился; кавалерия в куски избита; король Марсил, опасно раненный, валялся посреди развалин, а Карл Великий, с которого была сшибена корона, плавал в крови, задавленный грудою мертвых тел; обезьяна, испугавшись стукотни, оборвала цепочку и вспрыгнула на чердак; мальчишка также от страху куда-то забился; проводник, хозяин, все разбежались, а Санко, который никогда еще не видывал Дон Кишота в таком ужасном гневе, чуть-чуть и сам бежать не собрался.
Наш герой, посреди мертвых, раненых и бегущих, оставшись один победителем и не видя врагов, восклицает:
- Желал бы я, чтобы теперь кто-нибудь осмелился со мной поспорить о пользе рыцарства! Что бы в сию минуту было с дон Гайфером и прекрасною Мелизандрою, когда бы я здесь, к их счастию, не случился; когда бы сия рука не избавила их от ярости сих нечестивых войск! Да здравствует рыцарство! Оно благодетельно для смертных!
- Только не для меня, - отвечал Петр плачевным голосом из-за доски, - теперь могу сказать, как Родриг, король, разбитый на сражении: вчера я царствовал в Испании, а ныне лишен пристанища; вчера я имел во власти множество королей, императоров; бесчисленное войско повиновалось одному моему слову; мои города, замки и сундуки были наполнены красавицами, рыцарями, резвыми конями, пышными уборами; теперь я разорен вконец, осиротел, обеднял и принужден таскаться по миру, потому что моя обезьяна, мое первое сокровище, теперь бегает по крышам, откуда ее сам черт не стащит! Кругом в бедах, и от кого? Оттого, кто до сих пор был покровителем, отцом несчастных, подпорою слабого человечества! На меня одного изволил он прогневаться, на меня, который его любит, как отца, и в самом несчастии благословляет его великое имя.
Санко, услышав это, растрогался и сказал:
- Не плачь, Петр, ты и меня приведешь в слезы; я знаю своего барина; он человек добрый и милостивый, заплатит тебе за все убытки!
- Что такое? - спросил Дон Кишот. - Чего от меня хочет Петр? И за что мне ему платить?
- Как за что? - отвечал Петр. - За все эти мертвые тела, разоренные домы и замки, за изувеченных принцев и принцесс! Не мое ли это богатство? Не мою ли кровь вы пролили? Эти добрые куклы меня кормили и поили; где они теперь? Все разбиты в куски вашею всемогущею рукою!
- Полно, полно, - сказал Дон Кишот, - я примечаю, что господа очарователи опять надо мною подшутили! Вы увидите, что побитые мною неприятели сию минуту превратятся в кукол. Я, признаюсь, принимал вещи так, как они мне казались; я видел мавров и бил мавров, Мелизандру счел за Мелизандру, а дон Гайфера за дон Гайфера; я делал свою должность; если я ошибся, не моя вина, и в доказательство, что я не хотел никому зла, охотно соглашаюсь, плачу за все нанесенные тебе убытки; разочтемся! Деньги готовы!
- Я никогда не сомневался в великодушии премудрого Дон Кишота! Прикажите великому Санке и хозяину быть свидетелями нашей оценки; они нас рассудят беспристрастно.
Дон Кишот согласился на все.
Петр подымает с полу Марсила, короля сарагосского, у которого голова была надвое разрублена.
- Судите сами, господа, легко ли возвести на трон его величество в этом положении! Надобно счесть его почти мертвым: следственно, за такое важное смертоубивство дешевле четырех реалов19 взять не можно.
- Даю четыре реала, - отвечал Дон Кишот.
- А этот, у которого грудь, желудок и брюхо распороны, кто бы таков был, государи мои? Император Карл Великий! Что пожалуете ему на лекарство? Нельзя ли пять реалов?
- Много! - воскликнул Санко.
- Не много! - перебил хозяин. - Раны опасны!
- Ваша правда, - сказал Дон Кишот, - плачу пять реалов за императора.
какова она была прежде, посмотрите, какова теперь, и дайте два реала и двенадцать мараведисов20.
- Петр! - сказал Дон Кишот с суровостию. - Прошу не выдавать кошек за зайцев! Это вздор; я видел, как дон Гайфер пустился скакать во всю конскую прыть с своею Мелизандрою; они должны быть уже во Франции; может быть, теперь изволят наслаждаться супружескими удовольствиями, не думая о побитых маврах; эту статью вон из списка.
- Ваша правда, - отвечал Петр, которому не хотелось с героем спорить. - Эта безносая не Мелизандра, конечно, какая-нибудь из ее фрейлин, второпях забытая; дельно ей, не отставай от госпожи! За нее два или три мараведиса.
Кончив оценку, Санко по расчету заплатил сорок реалов, прибавя малость на поимку обезьяны; Петр остался довольным. Дон Кишот радовался избавлению любовников; на постоялом дворе все успокоилось, каждый пошел спать. Петр на другой день уехал до свету с развалинами своего театра и с своею обезьяною; а герой наш немного позже, распростившись с хозяином и проводником и всех оставив удивленными его проказами и словами.
Примечания
15 ...-- См. прим. 12 к гл. XXII, т. V.
16 ...дворца Сарагосского... -- Находящийся в старой части Сарагосы дворец в мавританском стиле служил резиденцией как мусульманских, так и христианских властителей Арагона.
17 ...стихи из романа...
18 -- Фалбара - оборка по подолу платья.
19 Реал -- название испанской серебряной, а впоследствии медной монеты, а также денежно-счетной единицы.
20 Мараведис