| Автор: | Сервантес М. С., год: 1616 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА XL
Губернаторство Санки Пансы
В этот самой день знаменитый Санко, показав на деле свою необыкновенную мудрость, был отведен с великим торжеством во дворец, для него приготовленный. Там в огромной зале находился стол, уставленный лучшими кушаньями. Лишь только показался губернатор, зазвучали трубы, загремели барабаны и литавры, и четыре пажа поднесли ему лохань, над которою он с важным видом умыл руки, поглядывая искоса на обед. Музыка замолчала. Санко сел за другой маленький стол, на котором стоял один только прибор, а подле его стула поместился длинный человек с угрюмым лицом, в черной мантии, с длинным жезлом в руке. Санко, не говоря ни слова, поглядел на него с торопливостию; между тем молодой капеллян благословил обед, и дворецкий поднес кушанье.
Губернатор, который умирал с голоду, наклал свою тарелку верхом; но лишь только поднес руку ко рту с первым куском, как человек в черной мантии наклонил свой жезл, и в миг унесли блюдо и тарелку. Подают другое кушанье. Губернатор хочет его отведать. Еще движение жезла, опять блюдо исчезает. В несказанном удивлении Санко оборачивается на длинного человека с жезлом и, вытаращив на него глаза, спрашивает:
- Неужели на острове Баратарии едят глазами?
- Нет, ваше превосходительство, - отвечал длинный человек. - Я имею честь быть лейб-медиком здешних высоких губернаторов. Моя должность - наблюдать за их драгоценным здоровьем, как за своим собственным; знать, что им вредно, что им не вредно, за что получаю хорошее жалованье. Я обязан всегда присутствовать при обедах ваших превосходительств и позволять вам кушать одну здоровую пищу. Первое блюдо, снятое с вашего стола, есть блюдо холодное, которого не сварит ваш высокий желудок. Второе, напротив, есть блюдо горячее, от которого возбуждается сильная жажда: оно бы вспалило вашу внутренность и могло иссушить большое количество жизненных соков.
- Прекрасно! - сказал Санко. - Но эти рябчики, которые так хорошо нашпигованы, верно, принесут великую пользу моему желудку. Я могу, например, съесть их одну пару или две!
- Боже вас сохрани от рябчиков!
- Покорно прошу сказать, почему?
- Потому, что мой учитель Гиппократ говорит именно в своих афоризмах: Omnis saluralio mala, perdix auiem pessima7. Это значит: жареный рябчик - самая вредная пища.
- Если так, господин лекарь, то изволь же осмотреть мой стол и назначить мне что-нибудь невредное; разве мне без обеда оставаться? Я не для того губернатор, чтобы иметь удовольствие умереть с голоду.
- Ваше превосходительство изволите говорить правду. Я назначу вам то, что можете кушать, не вредя своему желудку. Например, этот жареный заяц никуда не годится; мясо его тяжело и не способно для варения; этот теленок худо приготовлен и слишком свеж; этот пирог может причинить одышку и звон в ушах; этот гусь вреден для глаз и может произвести на спине сыпь.
- Но в этой прекрасной похлебке, которая составлена из розных мяс и пахнет так хорошо, что насильно меня к себе тянет, неужели не найдется такого куска, которому бы очень хорошо было в моем желудке? Подай-ка мне эту похлебку, дворецкий!
- Не трогай ее! Ваше превосходительство! Что вы хотите делать? Эта похлебка - яд! Ради Бога, оставьте эту грубую пищу монахам, землепашцам, носильщикам; их желудки способны варить ее; но желудок губернатора должен гнушаться таким вздором: ему не такая пища прилична! Например, вашему превосходительству можно употреблять легонький цыплячий бульон с луком, какое-нибудь сахарное варенье, два, три бисквита в день, и довольно!
Санко при сих словах растянулся в своих креслах и, осмотрев лекаря с головы до ног, воскликнул:
- Как вас зовут, господин доктор, ученик Гиппократов?
- Я называюсь, - отвечал доктор, - Педро Речио де Огуэро, уроженец Тиртео Фуэрской, произведенный в докторы университетом Оссонским!8
- Слушайте ж, - воскликнул Санко с горящими от гнева глазами, - слушайте, господин доктор Педро Речио де Огуэро, уроженец Тиртео Фуэрской, пожалованный в докторы Оссонским университетом, сей час долой с глаз моих! Или прикажу вашу милость повесить на первой виселице со всеми докторами, тиртео фуэрскими уроженцами, которые найдутся в моем владении! Вон! Бездельник, душегубец, или я велю так тебе набить спину, что вперед не захочешь ни рябчика, ни похлебки! Давайте мне обедать; я стою того, чтобы меня накормили!
- Верно какие-нибудь важные известия, - сказал дворецкий, - письмо от герцога!
Курьер подал огромный пакет Санке, который отдал его дворецкому и велел читать адрес. На конверте было написано: Дон Санке Пансе, губернатору острова Баратарии, в его собственные или секретаря его руки.
- Кто мой секретарь? - спросил губернатор.
- Я, Ваше превосходительство! - отвечал один молодой человек, бискаец.
- Прочти это письмо, если умеешь, и скажи мне, что в нем содержится.
Бискаец, прочетши письмо, сказал, что должен наедине переговорить с его превосходительством. Все вышли, кроме дворецкого, и секретарь прочел следующее:
"Мне сказали, ваше превосходительство, что нынешнею ночью ваши и мои неприятели намерены напасть на остров Баратарию; будьте готовы принять их. Еще известно мне, что в самом городе вашем находится несколько подкупленных убийц, которые должны умертвить вас. Берегитесь, будьте осторожны с теми, кто вас окружает, и пуще всего опасайтесь, чтобы вас не отравили ядом в пище. Я готовлюсь послать к вам вспомогательное войско и во всем полагаюсь на вашу мудрость и на ваше мужество.
Герцог".
- Господин дворецкий! - воскликнул Санко, выслушав письмо. - Посадите в яму доктора Педро Регио; он первый злодей мой, он хотел уморить меня с голоду.
- Ваше превосходительство! - отвечал дворецкий. - Советую вам хорошенько подумать об этом, что к вам пишут! Ради Бога не кушайте ничего за столом; я не ручаюсь за тех, которые приготовляли кушанье.
- Велите ж мне дать несколько фиников, хлеба и винограду: в них, верно, не успели положить отравы! Надобно ж что-нибудь есть; губернаторы не живут одним воздухом, особливо накануне сражения; а вы, господин мой секретарь, извольте написать к его светлости, что все будет исполнено по его желанию; прибавьте, что я целую ручки у госпожи герцогини. Это надобно написать поучтивее; не забудьте попросить ее, чтобы отправила мое письмо и посылку к Терезе; надобно что-нибудь сказать и господину Дон Кишоту, чтобы он не счел меня неблагодарным. Смотрите ж, не ударьте лицом в грязь; напишите все, как можно лучше. Между тем прикажите, - прибавил он со вздохом, - сбирать со стола и подать мне мой виноград; черт побери этих бездельников, которые вздумали нападать на мой остров.
В эту минуту входит паж и докладывает, что один земледелец имеет крайнюю надобность говорить с губернатором.
- Прекрасно! - воскликнул Санко. - Мне не дадут поесть и хлеба. Время ли теперь говорить со мной о нуждах; разве губернаторы железные. О! Если все дела пойдут таким чередом, то я не вытерплю. Позовите этого надоедалу; смотрите, чтобы он не убил меня!
прося позволения поцеловать его ручку; но Санко не дал руки, велел ему встать и скорее объяснить свою нужду.
- Тотчас кончу, ваше превосходительство, - сказал земледелец, - извольте слушать. Я земледелец, прошу не погневаться, родом из деревни, которая находится в двух милях от Циудад Реала; вам, может быть, знакома эта сторона.
- Немного, - отвечал Санко, - но говори о своем деле.
- В двух словах кончу, - продолжал земледелец. - В своей молодости я женился, как должно христианину и как предписывает святая римско-католическая церковь, на доброй и почтенной женщине; с нею прижил я двух сыновей; теперь ребята взрослые: один скоро будет бакалавром, другой уже читает по складам лучше всякого церковника. Я с некоторого времени, так сказать, вдов. Моя жена, Бог с нею, покойницею, отправилась на тот свет по милости одного почтенного лекаря, который вздумал напоить ее рвотным тогда, когда она была брюхата на сносях: она умерла, от чего и не могла родить вовремя. Если бы она родила мне сына, то я и его отдал бы в школу, и он бы был у меня бакалавром и читал по складам не хуже церковника; но это дело кончено, говорить об нем уже не нужно.
- Зачем же говорить? - сказал с досадою Санко. - По сию пору из слов твоих я узнал только то, что ты овдовел с тех пор, как умерла твоя жена; не будь так словоохотен, любезный друг! Пора спать.
9, дочь Андрея Перлерина10, богатого откупщика. Эта девка - редкость, как восточный жемчуг; если поглядишь на нее с правого боку, то скажешь, что никакая роза, никакое майское утро не могут сравниться с нею в свежести; если же с левого, то она покажется не такою красавицею, потому что от оспы испортился у нее нос и щека, и пропал левый глаз: она, так сказать, крива; сверх того, десятка полтора зубов выпало у нее от флюса; вдобавок маленький зоб вырос на ее подбородке; со всем тем эта красавица с правого боку понравилась моему сыну. Не погневайтесь, ваше превосходительство, за все эти подробности; я люблю Клару, как дочь, а отцы болтливы, когда говорят о детях.
- А губернаторы садятся обедать, когда бывают голодны, - отвечал Санко, - изволь кончить скорее; нынешний день не съел еще ни крохи хлеба.
- Сей час все расскажу вам. Мой сын полюбился Кларе Перлерине, но маленькое препятствие не позволяет ему на ней жениться: она, так сказать, сидень, не встает с места, не может тронуться ни одним членом; и это была бы совершенная безделица, когда бы мой сын, по несчастию, не имел припадка, от которого всякий день не больше трех или четырех раз он падает без чувств. Бог знает как бьется об пол, рвет на себе волосы и всех без милосердия колотит; впрочем, он тих, как овечка, и очень бы желал жениться на прекрасной Кларе; но отец Клары - упрямый человек, не хочет и слышать о соединении такой любезной четы: я пришел просить у вашего превосходительства письмеца к этому упрямому старику; по вашей просьбе он отдаст дочь за моего сына. Вот в чем состоит мое дело!
- Нет, не только, ваше превосходительство; я бы еще попросил у вас безделицы, но не смею.
- Я бы попросил у вас маленького подарка, с которым бы моему сыну не стыдно было на глаза невесты показаться: шести или семи сот червонцев будет довольно; он заведет свое хозяйство, а за ваше превосходительство станет молить Богу!
- Все ли ты сказал? Нет ли другой какой просьбы? Еще не хочешь ли чего-нибудь?
Тут Санко вскочил с своего места, схватил первый попавшийся ему стул и побежал за крестьянином, которого как не бывало, крича:
- Постой, собака, я тебя научу просить у меня шести сот червонцев! Слыхана ли такая дерзость: шесть сот червонцев! А где бы ты приказал мне их взять, мошенник! Получил ли я хоть один мараведис с тех пор, как сделан губернатором? Шесть сот червонцев! Я и подумал бы послать их кривой девке и глупому болвану, которого всякий день по три раза бьет припадок, на свадьбу! Ах! Боже мой, видно со всего света безумцы сбежались на мой остров, со всяким вздором лезут к губернатору! Смотрите, ни одной души ко мне не пускайте! Я хочу обедать! Шесть сот червонцев! Безбожник!
Примечания
7 Omnis saturatio mala, perdix autem pessima. Omnis saturatio mala, perdues autem pessima -- комически измененный афоризм Omnis saturatio mala, partis autem pessima. -- "Всякое объядение вредно, но хлебом - в особенности", в котором слово (хлеб) заменено на perdices (куропатки). Гиппократ не имеет к этим советам никакого отношения.
8 ...Педро Речио де Огуэро, уроженец Тиртео Фуэрской, произведенный в докторш университетом Оссонским! "Педро Ресио де Агуэро, родившийся в Тиртеафуэре... и удостоенный степени в Осуне". Фамилия врача составлена из двух слов: recio -- "суровый", agüero -- "примета". Тиртеафуэре - от исп. -- "убирайся!"
9 ...Перлерину... Perla "жемчужина".
10 ...Андрея Перлерина... -- У Сервантеса: Андреса Перлерино.