Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая).
Глава XLI, в которой описывается продолжение происшествий в корчме.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон-Кихот Ламанчский (Часть первая). Глава XLI, в которой описывается продолжение происшествий в корчме. (старая орфография)

ГЛАВА XLI,
в которой описывается продолжение происшествий в корчме.

Пока корчмарь отпирал ворота новым гостям, Мариторна, услыхав отчаянные вопли Дон-Кихота и угадав их причину, сжалилась над ним и поспешила перерезать недоуздок, к которому была привязана его рука. Освобожденный рыцарь тяжело шлепнулся на землю. Встав на ноги и помахав немного правою рукой, чтобы возстановить в ней кровообращение, он подбежал, к Россинанту, вскочил в седло, подскакал к путешественникам и, потрясая копьем, громко крикнул:

- Кто осмелится утверждать, что это не замок и что я заслужил очарование, которому подвергался в течение всей этой ночи вплоть до настоящей минуты, того я назову безсовестным лгуном! И если он все-таки будет стоять на своем, я, с разрешения принцессы Микомиконской, вызываю его на бой!

Путешественники насмешливо пожали плечами и, молча отвернувшись от него, обратились к хозяину с вопросом, не ночует ли у него молодой погонщик мулов, лет шестнадцати, красивый и нежного телосложения.

- У меня столько народа в доме, - ответил хозяин, - что я, право, не обратил внимания, есть ли между ними такой молодец, о котором вы спрашиваете.

В это время один из всадников увидал кучера аудитора и догадался, что и тот, кого они искали, должен быть тут же.

- Я буду караулить у ворот, а другие должны окружить двор, чтобы беглец не мог перескочить через забор, - сказал всадник.

Товарищи поспешили исполнить его распоряжение, между тем как сам он поместился возле ворот корчмы.

Дон-Кихот выходил из себя, видя, что путешественники не обращают ни малейшого внимания на его вызов, и готов был уже проучит их за дерзость без соблюдения даже рыцарских правил, требующих согласия противной стороны на битву; но его удерживало опасение возбудить неудовольствие Микомиконской принцессы, которой он дал слово не пускаться ни в какое приключение, пока не кончит её дела.

Тем временем один из новоприбывших случайно наткнулся на юношу, которого они искали, в хлеву, где тот спал на грязной соломенной подстилке. Разбудив его, он сказал ему:

- Как соответствует ваш наряд, дон Люис, и обстановка, в которой сейчас находитесь, вашему званию, воспитанию и богатству вашего отца!

Юноша (это был ночной певец и поклонник дочери аудитора) протер глаза и, узнав в говорившем одного из слуг своего отца, не мог от изумления произнести ни слова.

- Вставайте же сенор, - продолжал слуга, - и следуйте за нами.

- Как могли вы узнать, что я здесь? - пробормотал молодой человек, не зная куда деваться от стыда и смущения.

- Ваш отец узнал вашу тайну от студента, которому вы ее доверили и который сжалился над его горем, - ответил слуга. - Думая, что вы погибли, ваш отец едва не лишился разсудка, и если бы не студенть, он, наверное, погиб бы жертвою вашего легкомыслия, сенор. Когда студент сообщил, что вы отправились по следам аудитора и его дочери, ваш отец послал меня и еще троих слуг в погоню за вами, и вот мы здесь, чтобы отвести вас обратно в объятия вашего огорченного родителя.

- Я на это не согласен! - вскричал молодой упрямец. - Посмотрим, осмелитесь ли вы взять меня насильно!

Один из спутников дона Фернандо слышал эту беседу и поспешил рассказать остальному обществу, что погонщик мулов, который так хорошо пел ночью, оказался знатным дворянином, и его хотят насильно везти назад к отцу. Услыхав это, Клара заплакала. Доротея, вынужденная всем рассказать историю любви молодой девушки к мнимому погонщику мулов, стала ее утешать, уверяя, что с Божиею помощью все обойдется хорошо.

Заинтересованные трогательною историей молодых влюбленных, дон Фернандо со своими спутниками и все остальные мужчины отправились на двор корчмы, где дон Люис отчаянно отбивался от слуг, хотевших схватить и связать его.

- Живой я вам не дамся! - кричал он, стоя спиною к стене конюшни и отмахиваясь палкою от подступавших к нему слуг. - Поезжайте одни назад к отцу и скажите ему, что я возвращусь сам, как только окончу дело, от которого зависят все мое счастье. Если же вы будете приставать ко мне, то я убью себя на ваших глазах.

- Зачем вы насильно тащите этого молодого кавалера? - спросил Карденио, выступив вперед.

- Понятно, не по своей охоте, а по приказанию его отца, который доведен его побегом до сумасшествия, - ответил один из слуг.

- А почему он бежал от своего родителя? - осведомился аудитор, только что вышедший из хозяйской комнаты, в которой он ночевал отдельно от других, и еще не знавший, в чем дело.

- Это, вероятно, лучше известно вашей милости, чем нам, - почтительно ответил узнавший его слуга. - Ведь это сын вашего соседа, дон Люис, которого вы, конечно, сразу узнали бы, если б он был в одежде, приличной его званию.

в сторону, - добавил он, обратясь к слугах, - я желаю переговорить с молодым сенором наедине.

Не только слуги, но и все другие присутствовавшие скромно отошли глубину двора, так что аудитор остался с глазу на глаз с доном Люисом.

Между тем двое настоящих погонщиков мулов, ночевавших в конюшне вместе с Санчо, захотели воспользоваться этою суматохой и улизнуть, не заплатив за постой, но, благодаря зорким главам хозяина корчмы, сделать им этого не удалось. Он остановил их, осыпал бранью и даже пустил в ход кулаки, чтобы отучить их раз навсегда от подобных проделок. Но так как эти молодцы оказались не из слабых, то им удалось самого его свалить с ног и подмять под себя, так что он и пошевельнуться не мог. На крив его выбежали жена и дочь, которые, конечно, не в состоянии были помочь ему. В отчаянии дочь подбежала к Дон-Кихоту, стоявшему отдельно от всех со скрещенными на груди руками и с мечтательно устремленным в небо взором, и сказала ему:

- Славный рыцарь, будьте добры, заступитесь за моего отца! Посмотрите, как его бьют двое негодяев.

- Прелестная сенора, - ответил Дон-Кихот, - я дал слово светлейшей принцессе Микомиконской, что не буду вмешиваться ни в какое дело, пока не посажу ее на трон её предков, похищенный одним злодеем великаном. Скажите вашему отцу, чтобы он потерпел немного; я попрошу у принцессы разрешения оказать ему помощь, и если она соблаговолит дать мне это разрешение, я одним ударом уничтожу всех противников вашего родителя.

- Господи, - вскричала Мариторна, - да ведь хозяина убьют до тех пор, пока вы ходите за разрешением!

- Это ничего не значит, - хладнокровно проговорил Дон-Кихот. - Я сумею возвратить его из самого ада, хотя бы сам сатана со всем своим мрачным штатом воспротивился этому! Во всяком случае я так блистательно отомстил бы за его смерть, что его семейство вполне было бы удовлетворено.

С этими словами он вошел в залу, упал на колени пред Доротеею и в самых красноречивых и витиеватых выражениях стал умолять ее позволить ему выручить из страшной опасности владельца "замка". Получив просимое позволение, он взял в одну руку щит, в другую - меч и пошел в сени, где погонщики мулов сидели на несчастном корчмаре и дружно тузили его кулаками. Подойдя к этой группе, рыцарь вдруг остановился и точно застыл.

- Что же вы, сенор!? - вскричала Мариторна. - Разве вы не видите, что делают с хозяином?

- Вижу, но воспрепятствовать этому не могу, потому что он имеет дело с людьми низкого происхождения, с которыми я, как рыцарь, не имею права вступать в бой, - ответил Дон-Кихот. - Позовите моего оруженосца Санчо Панцу: это его обязанность ведаться с подобным сбродом.

Мариторна поспешила в конюшню будить все еще спавшого Санчо, между тем как жена и дочь несчастного хозяина осыпали рыцаря упреками в безсердечии и даже трусости.

Но вернемся к аудитору и дону Люису; послушаем, что они говорят.

Молодой человек порывисто схватил руку аудитора и разразился целым потоком горячих слез. Немного поуспокоившись, он проговорил:

- Сенор, я давно уже люблю вашу дочь, хотя между нами еще не было произнесено ни одного слова, так как мы видели друг друга только в окно. Узнав, что вы увозите ее куда-то, я поспешил за вами в этом костюме, чтобы видеть ее хоть издали и чтобы вы меня не узнали, потому что я боялся возбудить ваше неудовольствие. Но раз вы уже увидали меня, я честно открываюсь вам во всем. Если вы согласитесь доверить мне свою дочь, она сегодня же будет моею женой: мы можем обвенчаться в первом же селе, через которое нам придется проезжать. Вы знаете, кто мой отец я как велико его состояние, знаете и то, что я его единственный наследник. Умоляю вас не отказывать мне в руке Клары. Будьте уверены, что я всегда буду вашим покорным и почтительным сыном. Если бы мой отец и разсердился на меня за то, что я женился без его ведома и согласия, то потом он, наверное, смягчится и простит мне, узнав Клару.

Изумленный неожиданным признанием и предложением молодого человека, аудитор поспешил его успокоить и сказал, что переговорит со своею дочерью, а пока просит его убедить слуг своего отца подождать и ничего не предпринимать.

которыми они любовались, пока он спал, - оставили корчмаря, швырнули ему деньги за ночлег и поспешили убраться. Порядок был возстановлен. Только что все хотели было сесть за стол в ожидании завтрака, как вдруг дьявол, который никогда не дремлет, привел в корчму того самого цирюльника, у которого Дон-Кихот отбил "шлем" Мамбрэна, а Санчо новую сбрую, оставив взамен свою старую. Увидав оруженосца, возившагося со своим ослом, цирюльник подошел к нему, схватил его за шиворот и крикнул:

- Ага! Попался-таки ты мне наконец, безсовестный мошенник! Возврати мне сейчас же мой таз и мою сбрую, которые ты у меня украл, если не хочешь, чтобы я вытряс всю твою подлую душу из твоего чурбанообразного тела!

Вместо ответа, Санчо рванулся у него из рук и ударил его кулаком по лицу с такою силой, что у бедняги на губах показалась кровь и он громко закричал:

- Помогите!.. Помогите! Именем короля прошу правосудия! Этот придорожный грабитель хочет убить меня за то, что я требую у него возвращения своей собственности!

- Врет он! Врет! - кричал, в свою очередь, Санчо. - Я не грабитель, а честный оруженосец самого честного странствующого рыцаря, который отвоевал у него то, что он требует с меня, не имея на это никакого права!

надо будет при первом удобном случае посвятить его в рыцари.

- Вот и сбруя моя! - продолжал между тем цырюльник, поднимая с земли валявшуюся сбрую, которая, действительно, была его. - Примерьте ее к моему ослу, и вы увидите, что она будет сидеть на нем как перчатка на руке... Кроме того, этот разбойник, чтоб ему было пусто, отнял у меня новый медный таз, за который я из собственного кармана и собственными руками заплатил целый дукат!.. Что же ты дерешься, скотина! - добавил он, получив еще несколько полновесных затрещин от Санчо и стараясь возвратить ему их. - Прощенья должен бы ты просить у меня, чтоб я не потащил тебя в суд за твое воровство, а не драться.

Но вот мерными шагами к дерущимся подошел Дон-Кихот, молча рознял их, отнял у цырюльника сбрую, положил ее на прежнее место, так чтобы все могли видеть ее, и сказал внушительным голосом:

- Прошу вас, уважаемые сеноры, быть свидетелями того, что я буду объяснять этому оруженосцу, который находится в сильном заблуждении и потому совершенно напрасно обвиняет моего оруженосца в том, чего он и не думал делать... Он говорит, что будто бы у него украден медный таз, между тем как на самом деле это - знаменитый золотой шлем Мамбрэна, который неизвестно каким путем попал к его господину и был мною отбит у него в честном рыцарском бою. Что же касается сбруи, то мне помнится, что мой оруженосец, действительно, в качестве победителя, снял с его коня сбрую и обменял на свою. Но я никак не могу пошл, каким образом конская сбруя вдруг превратилась в ослиную... Впрочем, это могло случиться благодаря волшебству, играющему, как известно, такую громадную роль в приключениях странствующих рыцарей... Санчо, сын мой, пойди принеси сюда шлем Мамбрэна, который этот невежда называет медным тазом.

- Делай, что я тебе приказываю! - строго перебил Дон-Кихот. - Надеюсь, что не все в этом замке заколдовано и что эти сеноры увидят шлем Мамбрэна в настоящем его виде.

Когда Санчо принес исковерканный таз, рыцарь показал его всему собранию и сказал:

- Видите, высокочтимые кавалеры и сеноры, этот золотой шлем? Что же у него общого с жалким медным цырюльничьим тазом? Нужно быть совершенно слепым или находиться под влиянием чар, чтобы утверждать такую нелепицу!.. Клянусь орденом странствующих рыцарей, к которому я имею честь принадлежать, что это именно и есть шлем Мамбрэна, обладающий чудесною силой охранять в бою того, кто носит его.

- Это верно, - подтвердил Санчо: - не будь на голове вашей милости этого таза... т.-е. шлема, как вы его называете, то каторжники, которых вы освободили, наверное, прошибли бы вам череп камнями, которыми они швыряли в вас в благодарность за свое освобождение.