Дон Кихот Ламанчский.
Глава XII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Дон Кихот Ламанчский. Глава XII (старая орфография)

ГЛАВА XII

СТРАННАЯ ВСТРЕЧА ХРАБРОГО ДОН КИХОТА С РЫЦАРЕМ ЗЕРКАЛ. - КТО ТАКОВ БЫЛ РЫЦАРЬ ЗЕРКАЛ И ОРУЖЕНОСЕЦ ЕГО ДОН ДИЕГО.

Наш герой и оруженосец его остановились под высокими деревьями, где они поужинали припасами, находившимися на осле; после того, по выражению Санчо, они заперли ставни своих глаз, т. е. оба заснули под тенью дерев. Едва успели они заснуть, как внезапный шум разбудил Дон Кихота; он посмотрел сквозь древесные ветви и увидел двух человек верхом, из коих один, слезая с коня, говорил другому:

-- Разнуздай лошадей; да и нам пора уже отдохнуть от трудов.

Сказав это, он лег на траву, и доспехи, которыми он был покрыт, зазвенели от прикосновения к земле. Дон Кихот не усомнился, что это странствующий рыцарь. Он тотчас приблизился к Санчо и, дернув его за руку, сказал ему тихим голосом:

-- Друг мой, вот еще приключение,

-- Дай Господи, чтоб оно сошло благополучно, - отвечал Санчо, проснувшись вполовину. - Но где же приключение?

-- Обрати глаза в эту сторону и посмотри на этого рыцаря, лежащого на траве.

-- Ну, так что-жь? Какое вы видите в этом приключение?

-- Все приключения, милый друг мой, обыкновенно начинаются таким образом.

При этих словах он подходит к незнакомцу, который восклицает гордым голосом:

-- Кто идет?

-- Друг.

-- В таком случае, можете подойти.

Тогда Дон Кихот подходит к рыцарю, последуемый своим оруженосцем.

-- Сядьте подле меня, - сказал незнакомец. - Полагаю, вы тоже странствующий рыцарь, ибо нахожу вас в это позднее время, в таком уединенном месте, отдыхающим на зеленой мураве, обыкновенном ложе героев, занимающихся нашим ремеслом.

-- Да, сударь, - отвечал Дон Кихот: - я имею честь быть странствующим рыцарем и провожу жизнь, помогая слабым и отомщая за угнетенных.

-- И отыскивая кое-какие королевства, которые бы можно было завоевать (прибавил Санчо, который также хотел вмешаться в разговор) и подарить маленькое владение или маленький остров своему верному оруженосцу, в награду за его усерднейшую службу.

-- Точно так, - отвечал ему Дон Кихот.

-- Право, я удивляюсь, что оруженосец осмеливается говорить в присутствии своего господина. Вот, напротив того, мой так не смеет разинуть рта в моем присутствии.

-- О! что касается меня, - сказал Санчо, - я смею это делать. Я говорю, сколько мне угодно, перед моим господином и перед другими, которые часто только хвастаются; и... вы меня понимаете!...

Оруженосец неизвестного рыцаря схватил Санчо за руку и сказал ему на ухо:

-- Друг мой, пойдем со мною: мы поговорим на досуге.

-- Охотно, мне приятно показать, что я мастер говорить и хорошо понимаю дела житейския.

Оба оруженосца удалились, оставив своих господ.

Последуем за ними.

-- Должно признаться, милостивый государь, - сказал оруженосец незнакомца, - что наши братья, оруженосцы странствующих рыцарей, ведут жалкую жизнь: каждый кусок хлеба достается нам не иначе, как в поте лица.

-- А для утоления жажды, - возразил Санчо, - мы часто имеем только - увы! - чистую воду ручьев и свежий воздух!

При этих словах, он щелкнул языком, как человек, у которого с давняго времени засохло в горле.

-- Не желали бы немного прохладиться и закусить? спросил незнакомец.

Санчо тяжело вздохнул.

-- Понимаю. Принесу тотчас же превосходное лекарство, которое всегда имею с собою для таких случаев.

Оруженосец встал и вскоре возвратился с большою кожаною флягою, наполненною вином, и столь большим пирогом, что Санчо подумал, что в нем запечена, целая дикая коза, хотя в пироге был только заяц.

-- Как! воскликнул удивленный Санчо: - неужели вы всегда возите с собою такие пироги?

-- Всегда, и вы видите здесь только остатки нашей провизии.

-- Чорт возьми! продолжал Санчо, поспешно разрезая пирог, которого он схватил огромный кусок: - признаюсь, вы преудивительный, прещедрый оруженосец; не могу выразить вам всей благодарности моей. Этот пирог как-будто чудом явился сюда. У вас другое дело, нежели у меня: весь обед мой, хранящийся в мешке, состоит из куска сыра, жесткого как камень, несколькими луковиц и нескольких дюжин грецких орехов. Господин мой утверждает, что рыцари должны питаться только сухими плодами.

-- Что вы, - отвечал незнакомец: - какая гадость! Мой желудок не привык к такой пище. Пусть господа наши живут, как им угодно, следуя строгим правилам рыцарства. Что касается меня, я всегда имею с собою в запасе порядочный мешок с холодными закусками и эту Флягу, которую люблю, обожаю и лобызаю ежеминутно.

Незнакомец тотчас передает ему флягу. Оанчо подносит ее к губам; потом, растянувшись на спине, начинает созерцать звезды и остается более четверти часа в этом приятном для него положении. Встав, он тяжело вздохнул, как-бы переводя дух.

-- Ах, милостивый государь, сказал он: - это оно, я узнаю его, это - Сиудад-Реальское.

-- Ваша правда. Вино точно оттуда, и притом многолетнее.

-- Знаю, знаю! По одному запаху могу сказать место происхождения, лета и качество каждого вина: это у меня фамильная способность. Вообразите себе, что у меня были два родственника с отцовской стороны, знаменитейшие винные знатоки во всей провинции Ламанчской. Однажды их попросили сказать свое мнение о каком-то вине: один из них взял каплю на язык, другой только понюхал. Первый сказал: это вино отзывается железом, а другой - это вино пахнет кожею. Хозяин бочки утверждал, что это не правда и что никогда ни железо, ни кожа не прикасались его вина. Через несколько времени, когда вино опорожнилось, нашли на дне её, в гуще, маленький железный ключ, привязанный к ремешку. По этому можете судить, милостивый государь, как хорошо должен знать вкус в вине потомок такого знаменитого рода!

Наши оруженосцы, устав пить и болтать, заснули один подле другого. Возвратимся к рыцарям.

Между прочими разговорами, которые вели между собою Дон Кихот и неизвестный рыцарь, этот последний сказал:

-- Да, милостивый государь, объявляю без хвастовства и не опасаясь противоречия, что пред исполненными мною подвигами ничтожны даже самые подвиги Геркулесовы. Я уже объехал большую часть Испании и победил множество рыцарей; но самая знаменитая победа, которую я одержал, та, которою я наиболее горжусь, - есть поражение мною на поединке великого, знаменитого рыцаря Дон Кихота Ламанчского.

При этих словах, герой наш должен был употребить всю силу своего терпения, чтобы не отвечать ему прямо, что он лжет.

-- Милостивый государь, сказал он ему: - не сомневаюсь в ваших подвигах; однако-жь, имею сильную причину уверять вас, что тот, кого" вы приняли за Дон Кихота, не был им: вы, конечно, ошиблись.

-- Что вы говорите мне! Я так хорошо знаю, что победил самого Дон Кихота, что сейчас опишу вам его: это человек высокого роста, сухощавый, худой лицом, но крепкий и бодрый, с римским носом, с черными, висящими усами. Он принял название "рыцаря печального образа" и ездит верхом на бодром коне, называемом Росинантою. Оруженосец его называется Санчо Панса.

-- Портрет, сделанный вами здесь, совершенно похож, и я не нахожу другого средства согласиться с вами, как предположив, что волшебники, преследующие Дон Кихота, дали его лицо и фигуру какому-нибудь рыцарю, вами побежденному. Если же вам недостаточно этого объяснения и вы еще сомневаетесь, - скажу, что Дон Кихот лично находится пред вами и готов разуверить вас в пешем или конном поединке, как вам будет угодно.

Оказав это, он вскочил и схватился за меч. Незнакомец хладнокровно отвечал ему:

-- Не боюсь вторично доказать могущество руки моей: тот, который умел победить вас превращенного, не откажется победить вас и лично! Но ведь ночные подвиги приличны только разбойникам. Подождем до зари. Ктому-же, я не иначе соглашаюсь на этот поединок, как с условием, что побежденный будет повиноваться во всем воле победителя, лишь-бы только он не приказывал ему ничего противного правилам рыцарства.

-- Принимаю условие, отвечал Дон Кихот.

Тотчас же герои идут будить своих оруженосцев и приказывают им приготовить коней к утру для сражения. Санчо, удивленный и испуганный, в безмолвии слушает это приказание.

-- Товарищ! сказал ему неизвестный оруженосец: - полагаю, что тебе известен андалузский обычай.

-- Какой?

-- А такой, что когда дерутся рыцари, то и оруженосцы должны делать то-же.

-- А, вот что! так объявляю вам, что я не признаю этого обычая. Право, было бы смешно, если бы мы, попив вместе такого

-- Если дело стоит только за этим, то ему весьма легко помочь. Перед битвой я подойду к вам и, дав вам несколько пощечин и толчков в брюхо, тотчас возбужу гнев ваш.

-- Нет, милостивый государь, гораздо лучше оставить в покое гнев, по пословице: не дразни кошку - оцарапает. Судьба приказала нам жить в мире и согласии, и нам же будет от этого лучше. Кто яму другому копает, тот сам в нее попадет.

И кошка, доведенная до крайности, делается львом. Вы не знаете еще, на что я способен.

Однако-жь, уже слышно было щебетание птичек, йриветствовавших наступление утра. Все предметы начинали освещаться солнечными лучами. Первое, что бросилось в глаза Санчо, был нос оруженосца неизвестного рыцаря. Этот нос был столь ужасной длины и толщины, что закрывал все лицо и опускался ниже рта. Кроме того он был покрыт множеством больших бородавок и придавал лицу его чрезвычайно страшный вид. Это ужасное видение так испугало бедного Санчо, что его взяла дрожь, и он решился лучше вытерпеть все от обладателя такого носа, нежели подумать о возбуждении его гнева.

В продолжение этого времени Дон Кихот разсматривал своего противника, опущенное забрало которого не позволяло ему видеть лицо. Он заметил, что это был сильный и крепкий мужчина, хотя и средняго роста. Он имел сверх доспехов чекмень из золотой камки, усеянной множеством блестящих полумесяцев, бластавших подобно зеркальцам. Каска его была украшена перьями желтыми, зелеными и белыми, а копье вооружено железком, длиною до одного фута.

Наш герой подумал, что неприятель его должен быть опасен. Он обрадовался этому и учтиво попросил его поднять забрало.

-- Я никогда не показываю лица моего перед битвою, - гордо отвечал "рыцарь зеркал". Тотчас же оба они отъезжают в сторону на своих конях, чтобы налететь друг на друга. В эту минуту глаза Дон Кихота обращаются случайно на ужасный нос оруженосца; он изумляется при этом виде. Санчо, который не чувствовал довольно храбрости, чтобы оставаться близ этого ужасного носа, пришел попросить своего господина помочь ему взлезть на дерево, "чтоб лучше видеть, - говорил он, - достопримечательную битву, которая будет происходить".

-- Понимаю, - отвечал Дон Кихот: - ты любишь смотреть на дерущихся быков с галереи.

Тогда герой наш отъехал несколько, чтоб помочь Санчо взлезть на дерево. "Рыцарь зеркал" нападал на него в это время со всею скоростию своего коня, то есть маленькою рысцой, ибо этот конь был не лучше Росинанты. Видя, что Дон Кихот занят своим оруженосцем, он остановился, чтоб подождать его. Наш герой, приметив противника своего недалеко от себя, вдруг оборачивается, пришпоривает сухопарую Росинанту и в первый раз в жизни заставляет ее пуститься в галоп. Незнакомый рыцарь хочет сделать то-же, но напрасно пришпоривает своего коня: он не может сдвинуть его с места. Бедный рыцарь понуждал его руками и ногами, как вдруг Дон Кихот летит на него с быстротою молнии, сразу сбивает с седла и сваливает на землю без памяти. Потом, соскочив с коня с обнаженным мечем, спешит к побежденному и разстегивает его каску, чтобы увидеть, жив-ли он еще. Санчо также спешит слезть с дерева и приходит в то самое время, кащь его господин, открыв лицо своего противника, узнает... кого бы вы думали?... - черты лица и всю особу баккалавра Симеона Карраски. Пораженный изумлением, Дон Кихот восклицает:

-- Посмотри, Санчо! посмотри, до чего простирается сила магии, и подивись также злобе волшебников!

Санчо подходит и, узнав баккалавра, начинает креститься.

-- Ну, сударь, начните тем, что проколите его своим мечем насквозь; кто знает, может быть вы убьете какого-нибудь неприязненного вам волшебника.

Дон Кихот хотел последовать его совету, как неизвестный оруженосец, лишенный уже большого своего носа, бросился к ногам победителя, восклицая:

-- Постойте, не убивайте вашего друга: это точно баккалавр Симеон Карраска, а я служил ему оруженосцем!

-- Обманываешь! сказал Санчо: - а где твой нос?

-- Вот он! отвечает оруженосец, вынув его из кармана: - это надставной нос.

-- С нами крестная сила! воскликнул Санчо: - да это Фома Цециаль, кум мой!

-- Точно так, друг мой Санчо, и я объясню тебе тотчас же, для чего Карраско и я перерядились таким образом. Но, ради Бога, прошу тебя, не допусти своего господина убить Карраско.

Баккалавр пришел в себя, и Дон Кихот, приставив конец меча своего к его горлу, воскликнул:

" а кто-нибудь другой, на него похожий. Точно также и я с своей стороны признаю, что и вы не баккалавр Симеон. Карраско, а кто-либо на него похожий.

-- Признаю и соглашаюсь во всем, что вам будет угодно, - отвечал бедный "рыцарь зеркал": - но прошу вас, помогите мне встать: я жестоко ушибся и ужасно страдаю от падения.

Дон Кихот, получив желаемое удовлетворение, помог своему противнику; ему удалось, с помощию оруженосцев, посадить его опять на лошадь и, предоставив его попечениям Фомы, который отвел его в ближайшую деревню, отправился далее в путь, по дороге к Сарагоссе, последуемый Санчо, который, подобно своему господину, был уверен, что волшебство участвовало в этом приключении. Дон Кихот уехал, торжествуя и гордясь своею победою. Напротив того, противник его, печальный, пристыженный и униженный, удалялся с поникшею головою, размышляя о неприятном окончании своего похвального намерения. Насмешливый Карраско, по совету судьи и цирюльника, переоделся странствующим рыцарем. Друзья нашего героя, потеряв надежду удержать его дома, решились отпустить его, отправив вслед за ним баккалавра, наряженного таким образом.

-- Вызовите его на бой, - сказали они ему: - вы легко победите его; тогда заставьте его поклясться, что он проведет два года у себя дома, не принимаясь за оружие. Дон Кихот, строго исполняющий законы рыцарства, конечно, не нарушит своего слова, и мы будем иметь время для излечения его.

Карраско охотно взялся за это предприятие,, а один из соседей Санчо, добрый и веселый, малый, Фома Цециаль, вызвался быть его оруженосцем. Приключение кончилось не совсем так, как они думали. Фома Цециаль говорил Карраске, сопровождая его:

-- А что, сударь, если признаться по чистой совести, не глупее-ли мы Дон Кихота? Вот он едет здоровый и веселый, а мы печальны. Вы, кроме того, порядочно поколочены и ушиблены. Как думаете, кто благоразумнее?

-- Разумеется, что мы, - отвечал Карраско: - глупости наши произвольны, и мы можем их прекратить, когда захотим.

-- В таком случае, имею честь донести вам, что я не хочу продолжать глупостей и намерен возвратиться домой.

с этим су нашедшим, чтобы излечить его, а теперь мне хочется победить его для того, чтобы отомстить ему.

Они разговаривали таким образом до прибытия своего в деревню, где Карраско остановился для отдыха от тяжелого своего падения. Оруженосец оставил его тут, предоставив ему поправляться. Мы также оставим их до. того, весьма отдаленного времени, когда они опять появятся на сцену.

Между тем Дон Кихот и Санчо ехали по дороге к Сарагоссе, разговаривая между собою. Вдруг Санчо воскликнул:

-- Не правда ли, сударь, удивительно, что мне до сих пор мерещится ужасный нос кума моего, Фомы Цециаля?

-- Неужели ты все еще не разуверен, друг мой, что рыцарь зеркал был господин Карраско, оруженосец его - Фома Цециаль? Ты слишком доверчив. Повторяю тебе, что это не что иное, как хитрость, выдуманная злобою преследующих меня волшебников.

украшенная вышитым бархатом, а на голове бархатный берет. Он был вооружен мавританским кинжалом, привешенным к богатому поясу; к красивым полусапожкам его были прикреплены шпоры; лицо и вся наружность путешественника, которому казалось около пятидесяти лет от роду, седые волосы и откровенный вид внушали в одно время доверие и уважение. Проезжая мимо Дон Кихота, он учтиво поклонился ему и продолжал свой путь. Наш рыцарь кликнул его:

-- Милостивый государь! сказал он ему: - если вам не нужно никуда спешить, то мне бы весьма приятно было путешествовать вместе с вами.

-- Я и сам только-что хотел предложить вам это, но опасался обезпокоить вас. С удовольствием принимаю предложение ваше.

При этих словах всадник поехал шагом и с удивлением начал разсматривать фигуру Дон Кихота, ехавшого без каски, которую вез Ого оруженосец, употребляя вместо блюда для поклажи съестных припасов. Он удивлялся его длинной талии, худощавому и бледному лицу, странному оружию и чрезвычайной длине сухопарого коня. Дон Кихот приметил удивление незнакомца и сказал ему:

-- Вы, кажется, с удивлением смотрите на меня; но вы перестанете удивляться, когда узнаете, что я один из тех знаменитых воинов, которые странствуют, отыскивая приключения. Я хотел воскресить древнее странствующее рыцарство и не сомневаюсь, что молва о славных подвигах моих достигла и до вас. Я Дон Кихот Ламанчский, иначе называемый "рыцарь печального образа".

-- Точно, я слышал чудесные рассказы о герое, делающем честь Испании, и предсказываю безсмертие великому защитнику всех угнетенных.

-- Да исполнит небо предсказание ваше, - скромно отвечал Дон Кихот, чрезвычайно обрадовавшись. - Но скажите мне в свою очередь, милостивый государь, какой род жизни избрали вы для себя?

-- Что касается меня, - отвечал дворянин: - признаюсь вам, я не имею чести принадлежать к знаменитому ордену странствующих рыцарей. Имя мое Дон Диего де-Миранда, и я живу в деревне, в которой мы будем сегодня вместе обедать, если вы удостоите меня вашим посещением. Имение мое слишком достаточно для удовлетворения всех моих желаний. Я спокойно провожу жизнь с женою и детьми; обыкновенные занятия мои - охота и рыбная ловля, хотя я не имею ни собак, ни псарей. Остальное время я посвящаю чтению полезных книг, исторических и духовных. Строго исполняя по возможности правила нашей святой религии, я почитаю за обязанность разделять достояние мое с бедными и всячески стараюсь сохранить мир и согласие между моими соседями и в моем семействе, предупреждая по возможности все могущия случиться размолвки.

Дон Диего замолчал. Санчо Панса, слушавший его с чрезвычайным вниманием, проливал слезы от умиления; потом он воскликнул:

-- Я не могу благословить: твоя. кротость уже доказывает, что ты не нуждаешься в благословении.

Санчо, весьма довольный этим, сел опять на осла и, увидев пастухов в поле, отъехал в сторону, чтобы попросить у них молока. Вдруг Дон Кихот, приметив вдалеке телегу, на которой разве вались королевские флаги, кликнул своего оруженосца и приказал ему поспешно подать каску.